Крейг Кеннеди, профессор–детектив

Мы неторопливо вышли на открытую часть поля за оградой и в стороне от трибун, какое-то время понаблюдали за пилотами. Трое были в воздухе, и я видел, как Нортон со своими ребятами готовились к полёту. 
Мальчик-посыльный с запиской быстро пересёк поле. Кеннеди наблюдал за ним с нетерпением. Мы находились слишком далеко друг от друга, чтобы можно было увидеть, что именно там происходит, но казалось, что Нортон уже был готов занять своё место, когда получил записку, но аэроплан откатили обратно в сарай. Я предположил, что Нортон отсоединяет гироскоп и собирается лететь без него, как и просил Кеннеди.
Через несколько минут аэроплан снова выкатили. Толпа, с особым нетерпением ждавшая вылета Нортона, начала аплодировать. 
– Пойдём, Уолтер, – воскликнул Кеннеди, – пойдём туда, на крышу трибуны, оттуда мы сможем лучше всё разглядеть. Я вижу там площадку с ограждением.
Пропуск Кеннеди позволял проходить куда угодно на поле, и через несколько минут мы уже были на крыше трибуны.
С вершины открывался захватывающий вид, и я так глубоко погрузился в наблюдение за толпой внизу, пилотами в воздухе и аэропланами, ожидающими своего полёта на поле, что совершенно забыл про Кеннеди. Когда я всё же обернулся посмотреть, что он делает, то увидел, что он намеренно отвернулся от авиационного поля и беспокойно оглядывал окрестности.
– Что ты высматриваешь? Мне кажется, скоро Нортон взлетит.
– Тогда смотри на поле. Скажешь, как он поднимется в воздух, – ответил Крейг. 
В этот момент аэроплан Нортона медленно поднялся с поля. Под нами раздались громкие аплодисменты, адресованные героизму человека, решившегося полететь на этой новой, обречённой на крушение машине. После оваций наступила мёртвая тишина, как будто после всплеска энтузиазма толпа внезапно осознала всю опасность, которая нависла над неустрашимым авиатором. Станет ли Нортон третьим погибшим?
Внезапно Кеннеди дёрнул меня за руку. 
– Уолтер, посмотри, через дорогу от нас стоит старый и обветшалый сарай. Вон тот, рядом с жёлтым домом. Что ты там видишь?
– Ничего, кроме столба на крыше, который похож на огрызок маленькой антенны. Должен сказать, что там сидит мальчик, смотрящий за сараем, он читает книгу по радиосвязи для начинающих.
– Может быть, – сказал Кеннеди. – Это всё, что ты видишь? Посмотри на маленькое слуховое окошко, с закрытыми ставнями.
Я внимательно присмотрелся. 
– Кажется, я видел блеск чего-то яркого над ставнями, Крейг. Искру или какую-то вспышку.
– Это должна быть яркая искра, раз её заметно при таком ярком солнце, – размышлял вслух Крейг. 
– А может, это маленький мальчик играет с зеркалом? Помню, когда я был маленьким, прятался за ставнями и запускал к соседям через дорогу солнечных зайчиков в их тёмную комнату.
Я, на самом деле, сказал это в шутку, потому что не мог объяснить вспышку света никаким другим образом, но я удивился, увидев, как горячо Крейг воспринял мой ответ.
– Возможно, ты в некотором смысле прав, – согласился он. – Думаю, всё же, это не искра. Да, должно быть, это отблеск солнца на куске стекла – угол как раз подходит. В любом случае, это привлекло моё внимание. Нужно будет посмотреть, что это за сарай.
Какие бы у Крейга ни были подозрения, он особо не распространялся на эту тему, а мы тем временем спустились. В это же время Нортон осторожно приземлился перед своим ангаром, не дальше десяти футов от места взлёта. Пока аэроплан загоняли целым и невредимым в сарай, публика оглушительно аплодировала.
Мы с Кеннеди протолкнулись сквозь толпу к оператору беспроводной связи.
– Ну как, работает? – спросил Крейг.
– Погано, – угрюмо ответил оператор, – всего пять минут назад работало хуже, чем когда-либо. Сейчас уже лучше, почти как обычно.
Как раз в этот момент мальчик-посыльный, пробиравшийся к нам через толпу, вручил Кеннеди записку. Это было сообщение от Нортона: «Кажется, всё хорошо. Попробую теперь с гироскопом. Нортон».
– Парень, – воскликнул Крейг, – у мистера Нортона есть телефон?
 
– Нет, сэр, телефон есть только в самом дальнем ангаре.
– Тогда беги со всех ног так быстро, как только можешь, и скажи мистеру Нортону, что если он дорожит своей жизнью, пусть не пробует.
– Что не пробует, сэр?
– Чего ты стоишь, парень, беги! Скажи ему, чтобы не летел с гироскопом. Получишь пять долларов, если добежишь до того, как он взлетит.
Пока Кеннеди говорил, аэроплан Нортона снова выкатили на поле. Через минуту Нортон занял своё место и начал проверять рычаги.
Успеет ли мальчик добежать? Он был еще только на сере­дине поля, бежал и размахивал руками, как сумасшедший. Но Нортон со своими механиками был слишком поглощён своим бипланом, чтобы обратить внимание на то, что происходит на поле. 
– Господи, он собирается лететь. Беги, беги, парень! – кричал Крейг, хотя мальчик уже не мог его услышать.
По всему полю теперь разносилось отрывистое пыхтение двигателя. Аэроплан Нортона, на этот раз, действительно оснащённый гироскопом, медленно поднялся в воздух и полетел в нашу сторону. Крейг отчаянно подавал ему сигналы спускаться, но Нортон, конечно, не мог видеть его в толпе. Что касается самой толпы, люди смотрели на Кеннеди косо, будто он лишился рассудка.
Я услышал, как оператор беспроводной связи снова ругался из-за неисправной работы приёмника.
Нортон поднимался всё выше и выше по спирали, которая сделала его гироскоп знаменитым.
Человек с мегафоном перед трибуной судей в полный голос объявил, что мистер Нортон предупредил, что попытается получить премию Брукса за стационарное равновесие.
Мы с Кеннеди стояли безмолвные, беспомощные и потрясённые.
Аэроплан двигался всё медленнее и медленнее. Казалось, он парил как огромная механическая птица.
Кеннеди с тревогой наблюдал одним глазом за судьями, другим за Нортоном. Некоторые люди в толпе больше не могли сдерживать свои аплодисменты. Я помню, как сзади нас безумно, как сумасшедший, потрескивал приёмник беспроводной связи.
Внезапно по толпе прокатился стон. У Нортона что-то пошло не так. Самолёт полетел вниз с невероятной скоростью. Сможет ли он взять ситуацию под контроль? У меня перехватило дыхание, и я схватил Кеннеди за руку. Нортон падал всё ниже и ниже, и мне показалось, что он прикладывал все усилия, отчаянно сражаясь, чтобы изменить положение крыльев, поймать воздушный поток и предотвратить жёсткое падение.
– Он пытается отсоединить гироскоп, – хрипло прошептал Крейг.
Футбольный шлем, который был на Нортоне, слетел с его головы и теперь падал быстрее, чем аэроплан. Я закрыл глаза. Но следующее восклицание Кеннеди заставило меня их открыть.
– Он всё же сделал это!
Каким-то образом Нортону удалось частично вернуть контроль над своим летательным аппаратом, но он всё ещё продолжал стремительно падать прямо в центр поля. 
Когда аэроплан ударился о землю, раздался грохот, и поднялось облако пыли. 
Одним прыжком Кеннеди перемахнул через ограждение и побежал к Нортону. Нас опережали только двое мужчин с трибуны судей, и, не считая их, мы первыми добрались до места падения. Мужчины начали с остервенением сдвигать перекошенный каркас, пытаясь приподнять его и освободить Нортона, бледного и неподвижного, прижатого своим бипланом. Летательный аппарат был не так уж сильно повреждён, и, в конце концов, нам удалось сдвинуть его с тела Нортона. 
Сквозь собравшуюся толпу пробрался врач, спешно приложил ухо к груди Нортона. Никто не произнёс ни слова, все с тревогой смотрели на врача.
– У него всего-навсего шок, придёт в себя через какое-то время, – наконец заключил он. – Принесите воды.
Кеннеди потянул меня за руку и прошептал:
– Посмотри на генератор гироскопа.
Я посмотрел. Как и два других, что мы уже видели, этот гироскоп пришёл в негодность. Изоляция на проводах сгорела, сами провода переплавились в одну массу, аккумуляторная батарея выглядела так, будто она сгорела.