Черный кузнец (СИ)
— Потом! — отмахнулась Жующая Кости. — Девка меня понимает?
— Щас маску языка наложу.
Черный Кузнец повернулся к настороженно замершей у стены пещеры Пушистой Ласке и как-то странно пошевелил пальцами. Девушке показалось, что по ее голове пробежали чьи-то воздушные когти. На мгновение заболел затылок, и все прошло.
— Теперь понимает, — бросил Мастер Душ. — Иди сюда. Как там тебя?
— Ласка… — пискнула девушка. — Пушистая…
— Да где ж ты пушистая-то? — хохотнула Жующая Кости. — В каком месте? Не волосы у тебя, а пакля линялая! Иди сюда, на вот, попей зелья. Как чуяла, что надо будет, живу сварила!
Она достала откуда-то закопченную деревянную кружку, зачерпнула своего варева, протянула Ласке и приказала:
— Пей!
Та не осмелилась прекословить явно мудрой старой женщине и покорно выпила горячую, отвратительную на вкус жидкость. Но как только выпила, по всему телу Ласки словно огненная волна прокатилась, сознание стало кристально ясным, показалось, что она горы свернуть может. Однако еще через некоторое время глаза девушки начали слипаться, и ей страшно захотелось спать. Старуха понимающе покивала, отвела гостью в угол пещеры, уложила на кучу лапника, и Ласка мгновенно уснула.
— Пусть поспит, — проворчала Жующая Кости. — Отдохнет, поучу чему полезному.
— Пусть поживет пока у тебя, — попросил Черный Кузнец. — Мне еще двоих надо найти и уговорить в этот мир перебраться. Конечно, из нее и так что-то полезное выковать можно, но мне триада нужна. Иначе не понять, что случилось и что это была за сила на мягких лапах.
— А справишься? — подняла на него взгляд старуха. — Если уж даже Белый Христос, которому силы не занимать, сбежал… Да и остальные…
— Делать нечего, — развел руками Мастер Душ. — Пойду искать.
— Вот знаешь, дурень ты! — старуха схватила с пола кость и в сердцах стукнула его по лбу. — Ну что ж вы, мужики, все такие дурные, а? Вроде ж бог, далеко не пацан, много тыщ лет прожил, а все, как дите малое!
— Не понял… — растерянно потер место удара Черный Кузнец.
— Да войди в силу и запусти поиск ею! А то ходит, дубина, по мирам, ищет! Делать ему будто нечего!
А ведь права, старая! Мастер Душ даже выругался в сердцах. Что ж это он-то? Растерялся от всего увиденного и забыл про то, кто он такой? Так и получается. Вот же!
— Благодарю! — встал он и поклонился. — Напомнила. Ладно, пойду, коли здесь начну, то и тебе того не выдержать.
— Иди уж! — махнула на него костью старая шаманка. — За девкой пригляжу, не боись.
Черный Кузнец рассмеялся и шагнул сквозь пространство, оказавшись в заклинательном покое Дома Между Мирами. Надо же было забыть о своей сути! Действительно, если вспомнить, как он возрождался, то поиск нужных людей в любом конгломерате миров труда не составит. Он воздел свой молот вверх, призвал силу Огня и принялся чеканить слова древнего заклятия.
По всему миру вдруг набежали тучи, из которых в землю и воду ударили тысячи молний, даже не молний, а огненных столбов. Над местом перехода, расположенным там, где когда-то находилась Атлантида, в воздухе возникла черная, мерцающая воронка, откуда вырвались полупрозрачные, часто меняющие форму плоскости, то и дело соединяющиеся и расходящиеся в стороны. Неизвестно откуда зазвучала жутковатая музыка, напугавшая немногих услышавших ее моряков до испачканных штанов. Страшная и одновременно возвышающая. А затем откуда-то зазвучали нечеловеческие, выворачивающие души людей наизнанку голоса:
Холод дорог, тени в ночи,Где-то в лесу звенят мечи,И зарево от пламениЛязги клинков в немой глуши,Звезд безразличные огни,И солнце мертвых в небеНо над тобой открыты врата:Одна за другой летит душа,Пылая в бликах светаТемнеет в глазах, и — в небеса,И тело пустое ждет земля —Тебе уже не важно.Твой путь, неповторимый и чужой,Боли и веры…Но здесь мир начинается иной:Вот она, дверь.И волны несут тебя в небеса,К сиянию звезд по кромке льда,Разорвана нить, воскресла душа твоя!Несется тропа, шальная стрела,К далеким мирам ведет она,Но вечен твой путь,Назад не вернуть…Тебя.Мелькают миры, тают века,И за тобой скрипят врата,Ты снова у порога.Твой первый плач, душа чиста,Вновь колыбель и вновь заря —Опять ты у истока.Твой путь, неповторимый и чужой,Боли и веры…Но здесь мир начинается иной:Вот она, дверь.И волны несут тебя в небеса,К сиянию звезд по кромке льда,Разорвана нить, воскресла душа твоя!Несется тропа, шальная стрела,Года, как секунды — в никуда,Но вечен твой путь,Назад не вернуть…Тебя.Не вернуть… Назад…Тебя…{Слова песни «Твой путь», группа «Черный Кузнец». (Прим. автора).}В молот Черного Кузнеца, свиваясь в жгуты, били черные молнии. По тысячам ментальных связок, соединяющих в единое целое мириады миров, проносились потоки информации, сама Изнанка Мироздания, иногда еще именуемая Сетью, на какое-то время превратилась в гигантский компьютер, ведущий поиск по заданным параметрам.
А затем Мастер Душ получил то, что хотел. Теперь он узнал, где искать тех, кто ему нужен. Тех, чьи души способны лечь на наковальню и превратиться в нечто невероятное. Он опустил молот, торжествующе рассмеялся и исчез, решив без промедления отправиться к первому из найденных. Предстояло пройти через несколько пространственно-временных аномалий, а это никогда не было простой задачей. Даже для бога.
Глава 3. Не суди других по себе
— Это где ж наш капитан такую зверюгу себе раздобыл, а? — тихо пробурчал себе под нос стоящий на страже у входа в магистрат Хуго Хемлиц, старый капрал стражи, гонявший Кевина фон Расснера на плацу, когда тот был еще только поступившим на службу безусым мальчишкой.
Привязанная к коновязи собака, ждущая хозяина у дверей, вела себя образцово, ни на кого не кидалась, не лаяла и даже не рычала, просто спокойно сидела, но от нее веяло такой потусторонней жутью, что люди, проходящие мимо, хватались за сердце и крестились. Двое пьяниц даже испачкали себе штаны и бежали прочь, мгновенно протрезвев и вопя что-то о зверях ада. Капрал, в отличие от них, покинуть пост не мог, поэтому вынужденно терпел неприятное соседство, обливаясь холодным потом. Он покосился на второго стражника, Курта Вецеля, рыжего веснушчатого верзилу с добродушным и слегка глуповатым лицом. Тот тоже не спускал с собаки глаз и постукивал зубами от страха.