Лето на чужой планете (СИ)

— Угощайтесь, — улыбнулся Кнайп. Фолли немедленно принялся за еду. Я помедлил и присоединился к нему.
Дедушка одобрительно прислушался к нашему дружному чавканью.
— Да ребятки. Порадовали вы старика. Я уж совсем было собрался отправлять унылый отчёт о напрасно потраченном времени. И тут — такая удача. Фолли, напомните — вы у нас в каком звании?
— Лейтенант, — поперхнулся Фолли и настороженно поглядел на старпома.
— Мда… будь вы командором — вас хотя бы можно было разжаловать и расстрелять. Но лейтенант… Не знаю, не знаю. Четвертовать сотрудников у нас не принято.
Фолли перестал есть. Очень осторожно положил вилку на скатерть и поднялся. Но дедушка махнул рукой.
— Сиди, что уж теперь. Скажите мне, лейтенант Фолли Геренц — каким местом вы думали, когда приглашали штатского в рейс к поясу астероидов? На каком основании доверили ему управление шлюпкой? Как допустили, что именно он первым обнаружил новую форму жизни и оставленные ей… кхм… следы?
Старпом спрашивал мягко и доброжелательно. Но душа у меня отчего-то ушла в пятки. Думаю, и у Фолли тоже. Я искоса взглянул на него и увидел, как побледнел пилот.
— Эту прекрасную гусеницу, которая гадит платиновыми слитками, обязан был обнаружить сотрудник Корпорации. То есть, вы, Фолли. Тем самым вы бы поспособствовали процветанию организации, на которую работаете. Вместо этого гусеницу и отходы её жизнедеятельности находит гражданин независимой планеты. И что нам теперь делать, лейтенант Геренц?
Первым моим порывом было отказаться от всяких прав на чёртову гусеницу и её драгоценные какашки. Пропади она пропадом — только бы спасти Фолли от неминуемой расправы. Я уже открыл рот, пытаясь отыскать подходящие слова. И вдруг…
Наверное, от страха у меня обострилось восприятие. А может быть, просто начались галлюцинации. Но мне вдруг почудилось, что старпом от души веселится. Я внимательно пригляделся к нему. Так и есть — дедушку неимоверно забавляла сложившаяся ситуация. И тогда я ляпнул:
— А сколько может стоить такой слиток?
Фолли со свистом втянул воздух. А Кнайп поднял лохматые брови и с удивлением уставился на меня.
— А ты не робкого десятка, мальчик. Видно фермерскую жилку. Ну что ж… Семьсот тонн платины, около трёхсот тонн золота… По нынешним ценам на галактическом рынке это примерная стоимость крейсера вместе с вооружением.
Настал мой черёд задохнуться от изумления.
— И по закону это всё моё?
Дедушка лукаво улыбнулся.
— Не совсем. Ведь шлюпка, на которой вы летели, принадлежит Корпорации, не так ли? Кроме того — как ты собираешься достать своё богатство?
Старпом через стол наклонился ко мне.
— Корпорация может предложить тебе отличный вариант, мальчик. Мы оформляем тебя почётным служащим с зарплатой… скажем, миллион кредитов в год. Неплохая круглая сумма. Можешь спросить у своего приятеля. Лейтенант получает в год восемьдесят тысяч кредитов. Я ведь не ошибаюсь, Фолли?
— Никак нет, сэр! — хрипло отозвался Фолли.
— Ну вот, удовлетворённо продолжил старпом. — Миллион кредитов будет выплачиваться тебе ежегодно и пожизненно. Ты станешь очень обеспеченным человеком. Кроме того, я лично помогу тебе поступить в любое учебное заведение по твоему выбору. А Корпорация получит право на обнаруженные тобой слитки. Что скажешь, Ал?
— А… а сколько свиней можно купить на миллион кредитов?
Тут старпом не выдержал и расхохотался.
— Свиней? Всеблагой создатель! — по его лицу текли слёзы, плечи вздрагивали от хохота. — Свиней! Нет, ну надо же!
Дедушка отсмеялся, достал из кармана кофты большой синий платок и утёр слёзы.
— Не знаю точно, сколько свиней на Местрии. Но уверен, что ты сможешь купить их всех, оптом. Так мы договорились?
Я представил, как становлюсь самым богатым человеком на планете. Женюсь на Лине. Покупаю себе самую большую ферму. Или даже две. Строю огромный роскошный дом, нанимаю работников. И никогда в жизни больше пальцем не притрагиваюсь к навозу.
А все вокруг живут по-прежнему. И завидуют мне. Или нет?
Я покачал головой.
 
— Знаете что? У нас на планете так не делается. Здесь все друг за друга. Я хочу, чтобы моя доля принадлежала Местрии. Всей планете, поровну. Так ведь можно сделать?
Старпом почесал седую макушку и посмотрел на меня с уважением.
— Выходит, ты — социалист? Я-то думал, что они давно вымерли. Ладно. Двадцать процентов от всех добытых слитков тебя устроят?
— Двадцать пять, — твёрдо сказал я. — И не забудьте ваше обещание насчёт учёбы.
— Ну, что ж, — насмешливо протянул добрый дедушка. — Выпить не предлагаю — молод ты ещё. Договор пришлю через пару дней. Вы уж там подготовьте торжественную встречу. Капитан Фолли! Даю десять часов на отдых. А потом отвезите нашего юного партнёра домой.
  
Глава 22
 
Я вышел из шлюпки на трап и едва не упал. Тёплые волны ветра сбивали с ног, пронзительно пахло свежескошенной травой, горьким далёким дымом и полевыми цветами. Я и не заметил, как приноровился дышать неподвижным, стерильно-свежим корабельным воздухом. И теперь жадными глотками пил знакомые, привычные с детства запахи.
Солнце пробивалось сквозь макушки сосен. По рыжей черепичной крыше дома Интена прыгали розовые блики. Еле слышно гудели туго натянутые провода на высокой антенне.
Лина стояла на дощатом крыльце, нервно комкая в руках подол лёгкого светлого платья. Я соскочил с трапа, подбежал к ней, обнял. Лина прижалась ко мне горячим, сильным телом. Плечи её вздрагивали, глаза налились слезами.
— Ал, ты вернулся, — еле слышно повторяла она.
Да, я вернулся, родная моя, любимая Лина. Доверчивая, светловолосая, бесконечно нужная. Я вернулся из таких далей, в которых никогда не бывал ни один человек, родившийся на Местрии. Вернулся потому, что ты ждала меня.
Лина отстранилась, оглядела меня с ног до головы. Я был одет в стандартный серебристый комбинезон пилота, который дал мне Фолли.
— Тебе очень идёт, Ал, — покачала головой Лина. — Но в этой одежде ты какой-то чужой.
В опровержение своих слов она снова прижалась ко мне. В обнимку мы вошли в дом. В длинном коридоре дремала полутьма, из кухни умопомрачительно пахло пирогами и жареным мясом.
— Проголодался? — тихо спросила Лина. — Пойдём, я тебя покормлю.
Старенькая Матильда всплеснула руками, увидев меня. Захлопотала, засуетилась с тарелками и сковородками. В кирпичной плите сердито гудело пламя. Я сел за стол. Лина устроилась напротив и смотрела, как я ем. Её глаза в полумраке кухни казались бездонными.
— Почему вы не включаете свет? — спросил я Матильду. Она махнула рукой.
— Никак не привыкну. Да и резкий он слишком — по глазам бьёт. В своей кухне я и так разгляжу всё, что надо.
Матильда наклонилась и потащила из духовки противень с пирогами. Оглядела их, удовлетворённо кивнула и накрыла противень чистой тряпицей.
— Пусть отдохнут.
— Умоешься с дороги? — спросила Лина. — Смотри, какое чудо у нас теперь.
Она открыла дверь в помещение, которое когда-то было кладовой. Теперь все полки убрали, комнатка казалась просторной. Из маленького окошка под потолком сочился мягкий розовый свет.
Посреди помещения стояла огромная овальная ванна из плотно пригнанных дербневых плашек, перетянутых медными обручами. Дерево цвета тёмного мёда с тонкими светлыми прожилками было тщательно отшлифовано.
— Папа сделал, — с гордостью сказала Лина. — А дядька Томаш ему помогал. И у нас на ферме теперь такая же. Залезай!
Я скинул комбинезон и шагнул в ванну. Лина повернула вентиль. Из длинной медной трубки полилась струйка воды.
— Осторожно, это холодная, — сказала Лина. — Сейчас.
Она повернула второй вентиль. Струйка воды окрепла. Падая на деревянное дно, она глухо шумела. Лина попробовала воду рукой.
— Вот так. Она быстро наполняется, ты не думай.
Я сел на плоское дно ванны и устало опёрся спиной на пологий борт. Тёплая вода медленно поднималась, скрывая мои ноги. Вот над водой остались только исцарапанные колени, словно два островка. Затем и они покрылись водой.