С добрым утром (СИ)
До сих пор Юрген втайне гордился тем, что, несмотря на обстоятельства, сохранил неплохую физическую форму. Минут через двадцать он был готов признать, что форма не очень хороша. Через полчаса — что она ужасна. К тому времени, как отряд достиг цели, Рихард точно знал, что формы у него нет. Есть только аморфная масса, заполняющая пустое пространство в доспехах.
— Что… Это… За хрень? — с трудом переводя дыхание поинтересовался валашец, указывая на цепочку следов, ведущую в сторону глухой стены.
— Тайный проход, — пожал плечами подозрительно бодрый эксперт, подходя к стене поближе. — Сто к одному, вход в эльфийские катакомбы.
— Катакомбы? Какой дебил додумался строить город над древними эльфийскими катакомбами? — задал риторический вопрос Рихард.
— Император Светозар I, — подсказал Шустрый и тут же осёкся под парой десятков раздражённых взглядов.
Вообще-то, на заре истории, эльфы не увлекались строительством подземелий. Привычка закапываться глубоко под землю у них появилась после первых разборок с драконами, да так и не пропала после заключения мирного договора. Поэтому под каждым мало-мальски крупным эльфийским поселением помимо канализации всегда можно было найти сеть тоннелей для экстренной эвакуации, укреплённые убежища, тайные лаборатории, склады и прочие помещения подземного базирования.
Одержав победу над остроухими, люди поначалу попытались приспособить все это богатство под свои нужды, но гадкие эльфы так плотно нашпиговали их различного рода ловушками, что сделать это было не так просто. Не говоря о том, что слияние миров тоже внесло немалую лепту, так плотно объединив человеческие и эльфийские подземелья, что в некоторых местах образовались настоящие непроходимые лабиринты.
В первое время катакомбы попросту запечатывали, решив отложить исследования на потом, ибо с магией тогда у людей было плохо, а для ресурсной базы и приключений хватало разрушенных человеческих городов. К несчастью, к тому времени, когда с магией стало хорошо, а людские руины закончились, в подземельях стало ещё опасней. Дикая магия, мутировавшие монстры, ловушки, отравленный воздух — вот что ждало любого смельчака, дерзнувшего отправиться на поиски древних эльфийских сокровищ. Чтобы выжить и вернуться из-под земли с добычей, одной смелости было уже недостаточно — нужна была слаженная команда как минимум с парой-тройкой сильных магов. Стоит ли удивляться, что на сегодняшний день даже столичные катакомбы были исследованы крайне плохо, несмотря на то, что каждый год в них спускались сотни людей, от официально утверждённых экспедиций до авантюристов и банальных бандитов, считающих, что под землёй можно укрыться от суровой длани правосудия. Как правило, большинство из них так внизу и оставалось…
— Проверь на ловушки и открывай, — приказал Юрген.
— Вы уверены? — недоверчиво переспросил эксперт, удивлённо вскинув брови. — Там может быть что угодно.
— Не может. Если похитители сюда зашли, значит у них есть карта с безопасным маршрутом.
— Или мы найдём их трупы, — сплюнув, возразил лейтенант.
— Сомневаюсь. Поверь, они не настолько глупы, чтобы тащить столь ценный объект в зубы какому-нибудь монстру.
Спецназовец снова сплюнул, наглядно продемонстрировав своё отношение к такому аргументу, но вслух больше ничего не сказал.
После того, как дверь поддалась на уговоры эксперта и все спустились вниз, лейтенант перестроил отряд. Теперь ощетинившиеся огнестрельным, магическим и холодным оружием бойцы окружали Рихарда и его людей. Фонари и светляков зажигать не стали — личины спецуры позволяли видеть в темноте, остальным хватало призрачного света от следов похитителей. Не то, чтобы совсем хватало, но лишний свет мог предупредить преступников, а в подобных условиях задержание требовалось провести максимально тихо…
К счастью для всех, валашец оказался прав. Никто не пытался их сожрать, на голову не падали камни, земля под ногами не разверзалась. Да и шагать пришлось всего метров двести, после чего впереди замаячила цель — приоткрытая дверь, из которой в темный коридор сочился жёлтый фонарный свет.
Грозным шёпотом велев подопечным не высовываться, лейтенант принялся жестами раздавать приказы своим людям. Скользнув практически невидимыми и, что удивительно, неслышимыми тенями по коридору, спецназовцы заняли позиции с обеих сторон от двери. Резкий взмах рукой — и в приоткрытую створку влетает пара цилиндров. Два громких хлопка сливаются в один, после чего бойцы с грозным рёвом врываются внутрь, один за другим пропадая в освещенном проёме. Наконец, спустя минуту томительного ожидания, в коридоре показался лейтенант и странным голосом произнёс:
— Чисто. Можете заходить.
С трудом сдерживая ликование, Юрген широким шагом преодолел расстояние до двери, влетел в помещение и… в растерянности замер.
— Не понял, а где все?
То, что они попали по адресу, было ясно без слов. В помещении, ярко освещённом масляными фонарями, валялись туго набитые рюкзаки, были разложены спальные мешки, а пол усеивали следы похитителей, подсвеченные заклинанием мага-следопыта. Более того, среди кучи мелких вещей, разложенных на столе, капитанский взор немедленно выделил знакомый наручный хронометр, «подарок друзей из столицы». Одна проблема — сами похитители, как и их жертва, внутри помещения отсутствовали.
— Я так понимаю, сейчас опять моя очередь, — с нескрываемым ехидством проворчал эксперт, протискиваясь мимо валашца. — Попрошу всех освободить помещение, пока последние следы не затоптали.
--
1. Гексаграмма — пентаграмма с шестью лучами.
Глава 36
Сознание возвращалось медленно и неспешно, вынырнув из необычайно красочных и слегка сюрреалистичных снов. Тело слегка ломило, голова немного кружилась — в общем, наблюдались определённые признаки похмелья. Но… «Это какое-то неправильное похмелье», — лениво подумал Святослав, чуть ли не физически ощущая процесс зарождения мысли с последующим распространением оной в виде электрических импульсов, скачущих по синапсам. «Это что же мы пили такое?» — озадачился археолог, пытаясь восстановить события предыдущего дня.
Получилось не очень. Для начала, мыслительный процесс сам по себе проходил с изрядной задержкой, словно большая часть мозга превратилась в вату. Но что ещё хуже, вчерашний день превратился в ромашку: «тут помню, тут — не помню». Вот они возятся в музейной лаборатории. Вот традиционно сидят в ресторане, пробуя очередное творение Армена Хусиковича, со всей тщательностью воссозданное по рецептуре из головы Древнего. Вот помещение уборной, в которой, Свят вроде бы встретил кого-то знакомого. А дальше следовала какая-то мешанина из образов, картин, запахов и звуков, в которой смешались полутёмный коридор, поездка на воздушном экипаже над поверхностью каменистых облаков, бородатые карлики, подземелья и прочая чепуха. Причём всё это время ему было чрезвычайно приятственно и весело.
«Такое ощущение, что я не напился, а обдолбался», — пришёл к выводу Свят, спустя неопределённое количество времени. Вывод, правда, основывался исключительно на текущем состоянии организма, ибо непосредственного опыта с наркотическими веществами Болотников до сих пор не имел. Разве что препараты автодока, но после них постэффект был несколько иным.
Тем не менее, голова постепенно приходила в норму, и археолог наконец-то обратил внимание на окружающую обстановку. Точнее, на доносящиеся до него звуки, поскольку глаз он пока не открывал. «Най'Ла, походу, просто в бешенстве», — шевельнулось в душе лёгкое раскаяние, когда мозг кое-как обработал аудио-поток и выделил из него звуки возни и металлическое бряцанье.
Собравшись духом, Святослав поднял веки и тут же зажмурился от вроде бы неяркого, но всё равно убийственного света. И моментально открыл их снова, борясь с выступающими на глазах слезами, ибо увиденное определённо требовало дополнительного осмысления. Во-первых, вопреки ожиданиям, находился он не в драконьем логове, как любовно называл свой домик Ведимир, а в каком-то непонятном помещении из камня. Судя по сырости, потекам, мху и запахам, убирались в нём очень давно. Во-вторых, вместо эльфийки, Радомира или хотя бы дракона, археолога окружали неопознанные, но смутно знакомые личности, в виде трёх дварфов и одного орка. В-третьих, возлежал он не на кровати, а на каком-то столе. При этом все четыре его конечности были надёжно зафиксированы верёвками, прикрученными к выступающим из столешницы металлическим кольцам.