Миссия (СИ)

Брешет, как Троцкий…
Затем парторг рассказал по бумажке про международное положение и про поступь коммунизма по планете, после чего мы погрузились в тесный, для такого количества народа, автобус. Я же, прижатый Васечкой в уголок к Люде Соколовой (убью гада), задумался о сущности бренного.
О том, как покатила бы вперёд телега-История, поверни её колёса чуть в бок. Наши, так называемые, историки во времена Сталина и Хрущёва славно поработали над образом "Льва Революции". Троцкий, после своей смерти от альпенштока, был низведён до звания предателя дела Ленина. Между тем, здесь в 1950-ом, старые большевики помнили, как в дни Октябрьской Революции этот товарищ блестяще организовал взятие власти в Петрограде, как позже, практически с нуля, организовал Красную Армию, в которой добрым революционным словом и расстрельными командами насаждал военную дисциплину. Троцкий был более революционен, чем Сталин. Если бы этот Лев встал после смерти Ленина во главе СССР, то весь мир умылся бы кровью угнетённых и угнетателей…
Тут Соколова, уставшая ждать моих поползновений, развернулась, и положила мне руку на грудь. Я тут же, грубо взяв Васечку за шиворот, резко поменялся с ним местами. Соколова шмыгнула носом, а Колобок принялся её утешать, говоря девушке комплименты.
Психотерапевт хренов…
По прибытии на место разобрали инструмент и по десятку саженцев на пару. Со мной рядом оказалась Валентина Леонтьева. Она же Алевтина Торсонс.
— Юра, — начинает профилактическую беседу будущая "тётя Валя", — Мне кажется, что Люда испытывает к Вам искренние чувства. Она умна и красива. Чего же вам, мужикам, ещё нужно?
— А давайте вот эту линию возьмём, — говорю я, подходя к вбитому колышку, — Через сколько метров сажать? Через десять?
Добавлен статус "Прикинуться шлангом 1".
Инженерша Шверник, тем временем, вынесла из автобуса патефон с пластинками. Вот так под музыку и засадили саженцами пару гектар. По команде, вошедшей в роль комиссарши, Колесниковой, погрузились в автобус и с песнями поехали назад.
23 октября 1950 года. Москва.
После тренировки с командой, вернувшейся с кубковых игр, получаю от парторга клуба втык за не проведённую сегодня политинформацию. Обещаю:
— Завтра, как штык.
Партработник смотрит на меня недоверчиво. Добавляю вдогон:
— Как два штыка.
Шувалов с Колобком хрюкают от смеха.
— Но-но. Не паясничай… — грозит мне партпальцем начальник, — Завтра перед выступлением покажешь…
По-изотовски щёлкаю бутсами, задираю вверх подбородок, и, встав по стойке "смирно", чеканю: "Так точно". Парторг хотел было снова погрозить уже вытянутым пальцем, но, посмотрел на притихшую натуженно-сдерживающуюся команду, и передумал…
Трэнэр, посмотрел вслед удаляющемуся партработнику, и сказал команде:
— Завтр… Ви… лэтат, как самолэт… Прихат са мач, как… Шувал-мувал (смотрит на Витька, гордо распрямившего спину)… Ви должн подрадыватс к чюжэм варот нэзамэтн, как… (смотрит на меня, ожидая подсказки)
— Подводная лодка, — говорю я первое, что пришло в голову.
— Вай-вай, Жарэф… — трэнэр вскидывает ладони выше головы.
— А что? — парирую я, — Метро под землёй… машины, похожие на подводную лодку, строят. (заглушаю голос до громкого шёпота). Запускаем мы такую лодку из-за своих ворот до чужой вратарской. Колобков (киваю на Васечку) незаметно подкрадывается к чужим воротам и, как пукнет со всей дури понарошку под землёй… Чужой вратарь отвлечётся от игры, вот тут-то мы по их воротам и врежем…
Васечка, увлечённый перспективой взятия на испуг, спрашивает:
— А как лодку то назовём?
— "Боевой крот", — отвечаю я, припомнив рассказы в перестроечной жёлтой прессе про подводную лодку в степях Украины…
24 октября 1950 года. Москва.
После утренней тренировки отбубнил команде политинформацию. Пообедали, отоварив талоны в столовой стадиона. Потом "тихий час" перед игрой. Шувалов травит Колобку истории по Ташкент. Как на рынке к ишаку приценивался, как просил несознательную "зашторенную" узбечку открыть личико.
 
— А девушку случаем не Гюльчатай звали? — встреваю я в рассказ бывалого охмурителя.
— Не… Фирюза. У неё папаша строгий. Блюдёт девичью честь. — дополняет рассказ подробностями Витёк.
Потом последовал рассказ про Вальдемара, которого чуть в милицию не забрали за купание в городском фонтане.
— Пьяный что ли был? — спрашиваю скорчившего физиономию Ильина.
— Не без этого. — говорит натянувший игровую футболку "недодесантник".
Анисимов, по примеру Васечки, стал сочинять стихи и песни. В Узбекистане Лёха придумал лихую песню с дурацкими словами и опасным припевом: "Взорвалась чайхана. Чаю хана!"… Мне же вспомнилась другая песня про Среднюю Азию. Нужно будет "Акварелям" показать…
После нашей разминки на трибуны запустили зрителей. Снова грузинская торсида пришла в национальных одеждах с дудками и барабанами. Кубковый матч с динамовцами Тбилиси начался для нас неудачно. Гогоберидзе и Пайчадзе в первом тайме воткнули таки нам после добивания. Наша защита — как решето после вызова на недельный сбор в главную команду страны Метельского и Крижевского. Сёву тоже забрали, хотя он ещё хромает. Короче, горим 0:2. Трэнэр в перерыве трясся как рок-н-рольщик и брызгая слюной выдавал что-то непонятно-грубое. Я закинулся порошочком и наблюдал, как доктор Марк раздаёт чудо-таблетки. Кроме меня и воротчика, никто не отказался.
Во втором тайме носимся, как лоси. Игра из боевой превращается в грубую. Все наэлектризованы до предела. Тут тбилисский голкипер Маргания грубо сбивает нашего Шувалова, вывалившегося один на один. Слово за слово, началась драка. Марганию с Шуваловым удалили, а в чужие ворота встал ветеран Шудра. Васечка реализовал пенальти и грузины сели в оборону.
Колобок подаёт угловой слева. В чужую штрафную пришли наши высокие Амосов и Бубукин. Выхожу из штрафной, уводя за собой соперника. Тот посмотрев на столпотворение у ворот, по приказу вратаря семенит от меня к ближней штанге. Через несколько секунд Васечка именно в этот район и направляет мяч. За подачу Колобка отчаянно борется Вальдемар и защитник. Оборонец выбивает круглого прямо на меня. Принимаю мяч и изо всех сил прикладываюсь в створ ворот. Вратарь пытается поднять руки, но пролетающий над головой снаряд со свистом врезается под перекладину.  https://youtu.be/oSQjvOmbGvY?t=20 2:2.
К навыку "Дальнобойщик" добавлено пять процентов точности и силы удара.
Последние минуты матча. Угловой у наших ворот. Мы, нападающие, отходим к центру поля. Я в центральном круге, Анисимов — справа, Ильин — слева. Тбилисцы потянулись в нашу штрафную, оставив для нашей опеки четверых игроков. Наши выносят мяч на Васечку, тот мне на выход. Но, меня тут же тормозят двое. Даю направо Лёхе. Анисимов ворвавшись в штрафную как то неуклюже бьёт и мяч срезается влево. Но, так даже лучше. Первым успевает Вальдемар и бьёт по пустым воротам скользя по жухлой траве. Вот жеж… Попадает в дальнюю штангу, а от неё в спешащего в раму вратаря, и… в ворота. 3:2.  https://youtu.be/wHf-lwF9UZM?t=1
Грузины разыгрывают с центра. Свисток судьи. Победа!
25 октября 1950 года. Москва.
Сегодня собрание у хоккеистов. Получаем новую форму, коньки, амуницию. В этот раз все получили новые более жёстко фиксированные коньки. Ботинки канадок были из более толстой кожи с удлинённым верхом, а у вратаря ещё и с завязками для сцепки со щитками. Это я ещё весной Короткову эскиз нарисовал. Новые вратарские доспехи были похожи на секционные латы рыцаря. И чем-то напоминали "сельский бронежилет", в котором я ходил брать банду Чалого. Новые многосекционные вратарские краги и усиленные пластиковыми вставками шорты делали работу хоккейного вратаря более безопасной. Финские клюшки Koho выдавались только игрокам основы. Мастера уже поработали над изгибом крюков по заявке игроков. На каждой клюшке краской была выведена фамилия хозяина во избежании путаницы. В этом чемпионате официально внесено в Правила, что в командной заявке на игру может быть два вратаря, три пятёрки игроков и два запасных. В прошлом Чемпионате заявка была ограничена пятнадцатью игроками, но после Нового 1950 года вышло распоряжение разрешающее заявлять на матч девятнадцать игроков.