Руки, полные бури
Пальцы стиснули вилку, когда Гор вспомнил прохладные прикосновения. Такое случалось редко, но бывало. Некоторые призраки ластились, касались волос, приникали к коже. Ничего не хотели и быстро исчезали, так что Гор давно научился игнорировать их.
– Не знал, что не все люди отправляются в загробный мир, – заметил Анубис. – Никто из богов не рассказывал о призраках.
– Может, молчат. – Гору совсем не нравилась мысль, что он единственный видит призраков. Это было бы странно. – Не знаю, наверняка потом призраки отправляются дальше.
Песня снова сменилась, и Гор мимолётно подумал: теперь Дуат откликается на его собственные желания или мысли брата?
«Я родился под несчастливым знаком в неверном доме».
Затушив сигарету, Анубис побарабанил пальцами по столешнице. В упор посмотрел на Гора:
– Почему не говорил раньше?
– А почему не спрашивал?
– Один – один, – улыбнулся Анубис. – После того как Дуат перешёл ко мне, мертвецы постоянно наседают. А после Кроноса я слышу их. Если бы знал, что ты их видишь, может… ну, не знаю, дал бы мне совет, что с ними делать.
Гор усмехнулся и оставил в покое вилку. Он не слышал призраков, те не пытались говорить. Так что вряд ли он мог быть полезным.
– Ты мне покажешь, – сказал Анубис. – Когда вернёмся в мир людей. Покажешь, где призраки, какие они. Вдруг в этот момент я смогу их услышать.
– Ага, откроем кружок медиумов. «Поговорите с дедушкой по сходной цене».
Анубис тихонько рассмеялся, Гор тоже улыбнулся, но понял, что его насторожило в словах брата: «Когда вернёмся в мир людей». Он не собирался делать этого сейчас? Предчувствие чего-то неприятного шевельнулось глубоко внутри, и Гор прищурился:
– Твоя очередь. Что надумал, воробушек?
Анубис потянулся к сигаретам, хотел занять руки, потом всё-таки оставил пачку в покое.
– Я должен что-то сделать со своей силой. Понять её. Принять. Пока не стало слишком поздно.
– И что же планируешь?
– Выпущу силу. Пройдусь до самого края, осознаю границы. Пропущу сквозь себя мертвецов и весь Дуат.
– Думаешь, это безопасно?
– Нет. Я плохо контролирую силу, потому что не понимаю её. И это каждый раз заканчивается погано. Но если сделать это в Дуате… его я не смогу уничтожить.
В этом был смысл. По крайней мере, сейчас, когда этот мир принадлежал Анубису, становился его продолжением. И если это придаст ему уверенности – тем лучше.
– Я послежу, как пройдёт, – заявил Гор.
На лице Анубиса отразилось изумление:
– Хочешь второго глаза лишиться?
Гор собирался ответить, что ему особо нечего терять, но вовремя прикусил язык. Он не думал, что Анубису стоит знать о том, как присутствие Кроноса в мире действует на самого Гора. Отчасти пусть сначала решит свои проблемы… отчасти Гор не очень хотел, чтобы его жалели. Он здесь не для этого.
Но, возможно, для таких вот действий.
– Дуат меня защитит. А я смогу заметить, если что-то пойдет не так, – заявил Гор и залпом допил виски. – Начнём?
– Сейчас?
– Да чего тянуть-то. Давай, воробушек.
Гор поднялся, поведя плечами. Когда-то в подобном месте у него случилось затянувшееся допоздна свидание с симпатичной девушкой. Она любила молочные коктейли, и после они танцевали на мозаичном полу под одобрительные аплодисменты хозяина заведения.
Сейчас ему тоже хотелось действовать, чувствовать жизнь на кончиках пальцев, ту самую, что постепенно утекала из него. Неумолимо, почти незаметно, просачиваясь сквозь поры кожи, превращаясь в пыль, которую уносил ветер. Его божественная сущность постепенно растворялась.
Гор знал, что не станет призраком. Но, может, сумеет что-то сделать, пока жив? А потом сольётся с этим миром, растворится в земле и небе.
Анубис раздумывал, смотря на брата. Потом тоже поднялся. Под звуки музыки они вышли на улицу, где по-прежнему царила духота. Стрекотали насекомые, откуда-то доносился вой койотов.
– Не очень похоже на дивный Восток, – проворчал Гор.
– Дуат бывает разным. Тебе ли не знать.
Гор и правда помнил. Длинные дороги и вечные горизонты. Восточные дворцы и западные пустыни. Этот мир мог ему понравиться, если бы не давил на плечи, не стискивал прохладными объятиями мертвецов.
Будто тесные ботинки не по размеру.
– Здесь много индейцев, – зачем-то сказал Анубис. – Мне нравится эта часть Дуата.
– Ага, – рассеянно кивнул Гор.
Он разминал пальцы, ощущая покалывание жизни. Позволяя развернуться за спиной едва заметным крыльям. Они ощущались как плащ победителя, сияние начищенного золота, в которое сейчас вплетались вой койотов и приглушённая музыка из закусочной.
– Давай, – сказал Гор.
– Что, прямо тут? – опешил Анубис.
– Не тяни. Пока не передумал.
Анубис переминался с ноги на ногу, как всегда в такие моменты, слишком боящийся, что его сила может навредить. Украдкой бросал взгляды на Гора, и тот знал, брат думает о его глазе.
– Да проклятье, Инпу! – «Даже если не убьёшь меня сейчас, я всё равно смертник». – Выпускай уже, воробушек. Прочувствуй до конца.
Он медлил. Гор ощущал вязкую тёмную силу, которая клубилась вокруг Анубиса, подсвеченная неоном из закусочной. Но тот не решался отпустить её, это ему и мешало, по глубокому убеждению Гора. Анубис попросту не понимал своих границ.
– Инпу. Чтобы знать, сколько стоит пить и как пьянеешь, надо разочек хорошенько надраться.
«Смотри, как ярко сегодня сияют звёзды. Больше никогда не подводи меня».
Гор ударил неожиданно. Искрящейся золотом силой, щекочущими соколиными пёрышками, бесконечной глубиной и извивающимися трубками неона. Анубис пошатнулся, не ожидая такого, а потом почти инстинктивно выпустил ту силу, что копил.
В первый момент у Гора перехватило дыхание. Казалось, его ударили под дых, выбили воздух из лёгких. Он согнулся, рухнул на землю, но не чувствовал её. Лишь ощущение коготков мертвецов на лице, обволакивающий бальзамический запах, высохшие лепестки цветов и пыль саркофагов.
Тьму после финального вздоха.
Оглушённый, обездвиженный, без дыхания, Гор подумал, что уже мёртв, что это и есть последний миг, несколько заключительных ударов сердца, после которых наступит ничто, пустота. Он балансировал на грани паники, готовый рухнуть в неё и в смерть.
– Хару?
Тьма опала, сила, пахнущая корицей и нагретым воском, впиталась в землю, хлеставшие бинты мумий слились с окружающим миром, а горьковато-дымный запах осел в пыльную землю. Даже мертвецы, которых на мгновение ощутил Гор, исчезли.
– Хару?
Голос Анубиса звучал обеспокоенно, шелестел истёртыми в пыль костями. Моргнув, Гор увидел встревоженного брата и крылья за его спиной, в тёмные перья вплелись мертвецы и уходили чёрным дымом куда-то за горизонт, как бесконечные дороги Дуата.
– Хару, ты живой?
– Пока да.
Ухватившись за протянутую руку, Гор поднялся на ноги. Колени немного дрожали, а затянувшаяся до тонкого шрама рана под рёбрами ныла, но теперь Гор дышал полной грудью.
– Я испугался за тебя, – признал Анубис. – Что никакой Дуат не поможет, и сила размажет тебя.
Гор покосился вниз: сухая, полная мелких камушков земля его и правда не привлекала. Анубис поднял руку и пошевелил пальцами, между них скользнуло что-то тёмное, полупрозрачное. Мазки силы.
– А потом… не знаю, я прочувствовал всё это и усмирил.
Гор знал, Сет действует как маяк для Анубиса, нечто устойчивое, к чему он стремится. Но задумался, что сам он, возможно, тот, за кого чувствует ответственность Анубис, и поэтому сможет овладеть силой, чтобы защитить младшего брата.
Гор осторожно поднял собственную силу. В Дуате она звучала приглушённо, как припылённое золото. Сейчас тоже, но его собственные крылья легко смешивались с крыльями Анубиса, силы отзывались покалыванием на кончиках пальцев.
Анубис пошевелил рукой, ощущая то же самое. Рассмеялся.
Гор догадывался: пока Кронос в мире людей, он сам продолжит умирать, а мертвецы будут нашёптывать Анубису. Но если тот увереннее чувствует себя со своей силой, это хорошо.