Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ)
Завершив преображение, богиня отступает.
Замолчав, Настоятельница Храма с почтением провожает Великую, лёгким призрачным дуновением возвращающуюся в свой мир.
Без сил упав на колени, Лер упирается туманным взглядом в шероховатые камни. Пол словно дышит, впитав божественное проявление. Когда проход за Амун закрывается, он глядит на Орокиоса — призрачно-бесплотного, до сих пор погружённого в подобие сна. Простая видимость, ведь теперь их мысли синхронны и стремление к Ариш обоюдно. Образ этой девушки, выжженный на сердце, будоражит душу, полыхающую огнём. По судьбе и воле Зова им быть вместе. Но сначала необходимо освободиться от бремени чужого провидения. И первые шаги к этому уже оговорены с абонессой. Пришла пора действовать.
Глава 8
Возвращаясь из обители в особняк Грёжес, я надеялась, что Маг уже там, однако наша встреча произошла только на следующий день, и вёл он себя до дикости странно. Хватал меня в охапку, кружил, радостно сообщая, что через две недели мы отправляемся на бал.
Всё бы ничего, не вели мне император явиться в облике второй выкупленной храмовницы. То есть Алзеи. Строго наказано вспомнить все её манеры, правильно подобрать бальный туалет и украшения к нему, и зелье не забыть, меняющее облик. Необходимо на один вечер преобразиться в другого человека.
— Зачем? — не скрывая недоумения, пытаюсь я высвободиться из кольца сильных рук. Маг не отпускает. Вцепился мёртвой хваткой. — Задушишь… — шиплю раздражённо, невольно переходя на «ты».
Как ни странно, выкать не получается. Отсекло напрочь светскую условность. Супружество душ сказывается? Или всё от того, что поведение Мага напомнило о неугомонности Орокиоса? Особенно когда в его глазах вокруг радужки вспыхнула голубая окантовка. Раньше её не замечала, а теперь от этой диковинки сердце трепещет.
Моё шипение услышано.
— Извини, — ни тени раскаяния на улыбающемся лице аристократа.
Я отступаю на шаг. Прищуриваюсь. Это самое лицо всегда было таким приятным? Разве не более резким и отталкивающим? Сейчас оно такое… Слов не подобрать.
Почему-то опять Орокиос вспоминается. Про себя кривлюсь. Совершенно я не расстроилась, что храмовника в обители не встретила!
Маг повторно наступает, протягивая руку с явным намерением погладить меня по щеке. Чувствую, веко нервно дёрнулось. Причина его странного поведения кроется в обереге? И я тереблю висящую на шее полупрозрачную «капельку». Неужели отрезанный от вспыльчивости монарха этот человек может быть дружелюбным? Эта его открытая улыбка да теплота голоса — лёд растопят. Не настолько я холодная, чтобы… Что? Поддавшись чарам, признать, что в груди ёкает от завораживающей притягательности этого мужчины?
Сглатываю.
Если подумать, лишь один представитель сильного пола всегда вызывал подобную реакцию. Как я ни старалась, не смогла отвадить прилипалу, грубость на языке замирала. И странно то, что сейчас, как при общении с Орокиосом, теперь уже к Магу меня манит неведомая сила, а резкие слова остаются невысказанными.
— Ты ждала моего возвращения? Сарис Марис говорит, места себе не находила? — его глупая счастливая улыбка заставляет пятиться.
Если и ждала, что с того? Поговорить хотела. Нет нужды строить нелепые предположения, будто я мечтала при встрече кинуться на шею.
— Мистер Маг, — тщательно подбираю слова во избежание нежелательного конфликта, — ваше предположение далеко от истины. Лучше объясните причину «маскарада».
Он долго молчит, пристально изучает, затем крепко берёт за руку и ведёт в дальнюю часть дома, куда посторонним хода нет — о чём меня просветила по дороге из обители экономка. Она немало рассказала о необычности родовых домов и том, как много тайн те в себе хранят.
Позади остаётся череда коридоров и просторная галерея с произведениями искусства именитых мастеров. Впереди — дверь. Массивная, с мощными печатями и… говорящая. Смотрю во все глаза. Больно грозен тон громоздкого изваяния.
Перекинувшись с Магом парой непонятных для меня фраз, дверь открывается.
Переступив порог, я оказываюсь в просторном помещении с парящими в воздухе магическими изданиями, заключёнными в полупрозрачные голубые сферы. Эта библиотека существенно отличается от той, которую мне довелось посетить, пока я скиталась по дому в ожидании возвращения Мага.
Осматриваюсь.
И вместо редких фолиантов цепляюсь взглядом за занимающий противоположную стену гобелен. Вышитое на синеватой поверхности магическими нитками изображение движется, показывая историю подростка, чья ярость за мать породила слепую ненависть, почти сгубившую его. От полного падения этого заплутавшего во тьме человека спасла неожиданная встреча и слова: «Ненависть поедает живьём ненавидящего и не причиняет вреда тому, кого ненавидят…»
Замираю. Тушуюсь. После недавнего прозрения о своей незавидной участи альху и посещения обители я вспомнила ещё кое-что об особняке Грёжес. Эта фраза на гобелене отчасти принадлежит мне. И ещё один нюанс: такие магические шедевры создают для потомков.
— Зачем было увековечивать? — спрашиваю Мага, высвобождая пальцы из его тёплой ладони. Духу не хватило отстраниться раньше, пока мы шли по переплетению коридоров. Чтоб Рэк побрал души-альху с их незыблемыми чувствами! Не сама же я в одночасье воспылала любовью к этому мужчине?
А если...
Нет-нет! Чревато неожиданными откровениями или опасными заблуждениями, к которым я не готова. Нервно сглотнув, поспешно отступаю к невысокому круглому деревянному столику. Тонкая волнистая ножка, уходящая в пол, держит чуть наискось лакированную крышку с пятиугольным углублением в центре. Поразмышляем лучше, для чего этот предмет интерьера в магической библиотеке…
Маг не позволяет.
— Пять лет назад твоя отповедь заставила меня одуматься. Увидеть бессмысленность некоторых поступков. Я решил действовать иначе, во многом гуманнее. Одного не учёл: месть, в какую бы рамку она ни была заключена, не обходится без жертв, — тяжёлый взгляд обращён ко мне.
То есть я и есть жертва? Наверное. Презрения и ярости получила с избытком. Нэрьярд Висталь желает отомстить супруге за измену, а его дражайшая находится во мне. Маг — в роли исполнителя. К чему в получившемся раскладе стремится сама госпожа Грёжес? Судя по моей реакции на все наши стычки с Магом, она только защищалась. Потому что виновата или… потому что невиновна?
Как всё сложно!
Правы советчики, пусть не хочется этого признавать. Мне необходимо установить связь с королевой и во всём разобраться. Правда, для начала не помешает получить ответ о перевоплощении в Алзею. Имеет ли ко всему этому отношение магическая библиотека или это место больше других подходит для приватного разговора?
Судя по всему — второе.
— Чем быстрее мы разберёмся с бароном, тем скорее души-альху оставят нас, — замечает Маг.
И не поспоришь. Вздыхаю.
— Как подобное намерение связано с «маскарадом»? Какой смысл мне изображать Алзею?
У Мага синим пламенем вспыхивают тёмные глаза, потом блекнут, пока вокруг радужки не остаётся яркая, пульсирующая небесной чистотой окантовка. Волосы у его висков окрашиваются медным.
Моргаю удивлённо. Маг отвечает.
— Многие знают о покинувших Храм Амунаи Хвори. Единицы осведомлены, кем они выкуплены. Необходимо убедить барона, что я связан не с тобой.
— Зачем?
— Император во всеуслышание заявил, что член его семьи принял Зов жрицы, — морщится мужчина, выказывая неприятие к светскому любопытству. — Ваниус фон Трис будет выяснять, кому ты досталась…
От его тона становится не по себе. У барона планы на меня? Плохо от одной мысли.
— Чего он хочет? — спрашиваю с дрожью в голосе.
Маг отводит взгляд.
— Около трёх лет назад я выяснил, что барон подыскивает новую девушку для зачатия бастарда. Судя по его последующим действиям, выбор пал на тебя…
— Так вот почему Ваниус фон Трис переступил порог обители, как только я стала жрицей? Он искал способ взломать местную защиту, чтобы выкрасть меня? — знобит. — И что ему мешает это сделать сейчас, когда я покинула Храм?