Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ)

Рика стремительно слетает с постели и быстро одевается в одежду храмовника, а застегнув последнюю пуговицу взятой из шкафа белой рубашки, расслабившись, застывает.
Вспышки гнева как не бывало. Основательно злиться она не умеет, что всегда играет против неё. Обречённо простонав, девушка подаётся назад и, раскинув руки в стороны, падает навзничь на мягкую перину. И в этот момент её накрывают леденящие кровь видения, не единожды сметавшие покой.
…она распята на дыбе и лишена возможности двинуться. Жуткие пытки, острые иглы, вонзающиеся в живот. Волны боли, липкий страх, неспособность вырваться, сбежать, обрести свободу. Беспроглядная тьма, лишающая сил…
А затем…
…из ниоткуда изливается яркий свет, и из него выступает молоденькая девушка, чьи невесомые прикосновения успокаивают, а голос призывает бороться, жить… Она же показывает в виде образа путь к спасению, — и это Ариш, на тыльной стороне ладони которой явственно видна магическая печать правящего рода оборотных равнин — сокол…
Тяжёлые картины предрешённой судьбы истаивают. Туманный взгляд Рики упирается в белую лепнину потолка. Пальцы судорожно комкают простыни, хотя дыхание размеренно. В её душе нет места удушающей панике, когда-то заставлявшей сжиматься от ужаса или метаться в безумии. Те времена прошли. Она смирилась со своей участью и приняла как данность тяжёлое знамение, что умрёт мучительной смертью.
Но почему тогда предрешённое изменилось? Не отменилось, а дополнилось проблеском надежды на лучший исход?
Впервые за два года давящих предзнаменований появился посыл к спасению. Он — результат неожиданного появления Ариш в этой комнате? Жрица нарушила один из законов обители и теперь обязана расплатиться за нанесённый «ущерб»? Вернуть, так сказать, долг чести, ибо увидела то, что для неё не предназначалось?
Невозможно понять.
Ясно одно: Ариш — светлое провидение. Её, Рики, надежда на хорошее будущее. Из видения выходит, что если со жрицей установить связь, отметив печатью своего рода, появится шанс избежать злого рока. Пусть всё равно придётся пройти через мучения, но она выживет!
Рика с детства видела только важные для себя события, обычно связанные с неприятными происшествиями или предполагаемой смертью. Однажды она уже избежала казни, связав себя узами брака с вожаком альторов — чужим оборотным. Союз оказался непростым — порой так и тянет придушить супруга! — но от гибели уберёг.
Сегодня снова судьба указала путь к спасению. И она им непременно воспользуется. 
  
Глава 4
 
Белокаменная дорожка огибает моленную, утопающую в благоухании цветущего сада. Когда я прохожу мимо куста с маленькими фиолетовыми цветами, округу оглашает второй удар колокола. Остаётся преодолеть три ступеньки, и я окунусь в прохладу помещения с круглым полом и пирамидальной крышей, но на оставшемся отрезке пути неожиданно обнаруживается препятствие.
— Нам нужно поговорить! — лестницу перегораживает Рик. 
В глазах лже-храмовника вызов. Руки сложены на груди поверх белой рубашки, заправленной в брюки такого же цвета. Не набедренная повязка по обыкновению, а полное облачение. Занимательно. Перевожу взгляд на светлые волосы, спадающие клином до колен. Редкая длина. Не потому что тяжело и проблемно ухаживать, просто отрастить в условиях повседневного быта нереально. Обычно только маги да магини высокого ранга обзаводятся подобным великолепием, если есть желание. А так самые длинные причёски — чуть ниже лопаток, а у силовиков — совсем короткие. 
— О чём поговорить? — пытаюсь прошмыгнуть мимо.
Шагом в сторону лже-храмовник отрезает путь к бегству.
— Об увиденном!
Удивлённо хлопаю ресницами.
— Я что-то видела?
Парень вспыхивает, напомнив о лежащей на постели деве, покрасневшей до корней волос, стоило ей заприметить меня. Подавляю ироничную усмешку. Так смущаться надо уметь. Маков цвет!
В отдалении появляется Эрг До — высокий, аскетически сухопарый, тошнотворно строгий. Он, как обычно, облачён в синие шаровары и просторную белую рубаху, перехваченную широким красным поясом. Святой наставник — яркое «пятно» на фоне зелёных яблонь. Трудно не заметить.
 
Необходимо по-быстрому разобраться с неожиданным препятствием, иначе придётся выслушивать долгую лекцию о пунктуальности. Нет уж!
— Меня не волнуют твои тайны, Рик! — заявляю со всей убеждённостью, на какую способна. — Ничего такого я не видела, чтобы караулить перед молением.
— Но… 
Лже-храмовник хватает меня за руку, и тыльную сторону ладони опаляет огнём. От боли даже перед глазами поплыло. Вырвавшись, отступаю на шаг. Растираю покрасневшую кожу — след от магии оборотной, как понимаю. Некогда я так же среагировала на прикосновение одной храмовницы. Абонесса объяснила болевые ощущения несовместимостью.
Не до нюансов сейчас. Времени нет.
— Никаких «но»! Посторонись! 
Удаётся, наконец, оттеснить преграду в сторону и вовремя нырнуть внутрь пропахшего благовониями помещения. Успеваю скрыться с линии обзора святого за мгновение до его появления на вымощенной дорожке, ведущей к входу в моленную.
Молодые девушки уже сидят на круглых ковриках, подобрав под себя скрещённые ноги. Спины их прямые, во взглядах отстранённость. Никаких разговоров — полная тишина.
Умело лавируя среди обособившихся Хвори, пробираюсь к свободному коврику и сразу принимаю требуемую позу. Вошедший наставник мерно перебирает узловатыми пальцами чётки. Убедившись, что все на месте, он сразу приступает к повторению основ — каждое моление начинается одинаково. Он напоминает нам, что с превратностями жизни человек один на один, надеяться на чудо или чью-то поддержку — глупо, а верить в счастливое стечение обстоятельств, выведенное магической кистью — бессмысленно. Спасение — личная заслуга. Слабость — личный проигрыш. С последним особенно следует считаться, ибо не ведомо, когда накроет понимание собственного бессилия. Только стойкий духом человек правильно оценит ситуацию и приспособится к неблагоприятным обстоятельствам, повернув происходящее себе на пользу.
Личная заинтересованность — лучший стимул к знаниям. Последующие полчаса я внимаю монотонному повествованию святого, делающего акцент на понимании того, насколько важно сохранять целостность. При любых обстоятельствах необходимо безоговорочно доверять своей душе, дабы в трудной ситуации услышать её голос, указывающий единственно верную дорогу к спасению.
После теоретического базиса мы поём заученные молены, опаляющие и оплетающие защитным огнём. Созданный кокон греет, подбадривает, наполняет уверенностью, что свобода от ненависти достижима и возмездие над Ваниусом фон Трисом свершится в отпущенный срок.
Для этого необходимо действовать! Поэтому, покинув моленную, мой путь лёг на неожиданно назначенный урок словесности — познания слова. Сегодня дополнительных занятий не должно было быть, и я надеялась почитать что-нибудь у абуша, искренне веря, что хватит смекалки отделаться от избранного Зовом жрицы, притом таким способом, чтобы он сам отказался связываться с Этой Хвори.
Но судьба решила иначе.
До главного зала с крылатой статуей иду неспешным шагом. Краски мира после пения молен намного ярче, окружающие звуки прекрасней. Ароматы летнего цветения летят на крыльях ветра, а солнышко дарует ласковое тепло. Улыбаюсь. На душе светло и спокойно. Переступаю порог — прощай, умиротворение.
Навстречу бежит Орокиос, по обыкновению облачённый в набедренную повязку. Только в отличие от прошлой, вполне обыкновенной, эта тряпица роскошна, ибо прошита по поясу золотой нитью. Даже желая того, не скрыться от удушающих объятий, шумного вдоха у уха, словно приставала пытается запомнить мой запах.
— Вот и ты! — чистый восторг в его голосе.
Терпение…
— Вот и я, — соглашаюсь.
— Мы опять вместе!
Немилосердный Рэк! Сколько же в нём энтузиазма? Хотела бы сказать какую-нибудь гадость, да мало порадуют последствия. Понурый Орокиос — магический взрыв! Стоит его свечению угаснуть, как рождается в душе такое чувство гадливости к самой себе — что жизнь не жизнь, и свет не свет. Проходила. Знаю.