Лёд и пламя (СИ)
На следующий день был новый штурм, последний. Викинги лезли озверело, уже почти не обращая внимания на убитых товарищей. Им хотелось дорваться до ненавистных защитников крепости и персонально до больше всех ненавидимого огненного мага. Он ведь посмел покуситься на самое главное в жизни викинга – на корабли! Уже почти влезли на верх укреплений, но тут разом все лестницы вспыхнули и лезущие вверх попадали вниз.
Штурм опять не удался, а в конце на реке появились десятки лодок и кораблей, заполненных орущими словенами и корелами. Пришлось бросать всё, прыгать по драккарам, до которых ещё надо было добежать, и уходить. Вслед неудачливым завоевателям летели стрелы, сулицы и целые глыбы льда. Тех, кто не успел вовремя, приморозило к берегу вместе с драккарами. Однако же Харальд ушел. Что не помешало собственным хирдманнам прозвать его «Несчастливым». Больше этот ярл не только хирды не водил, но и ярлом уже не был. Оставшиеся в живых после того похода созвали тинг[23] и объявили на нём, что Харальд Несчастливый не может быть ярлом, потому что удача от него отвернулась и хирд он ныне собрать не сможет.
Кто-то даже вызвал его на хольмганг[24], но воином Харальд был сильным и в поединке победил. Дальше следы его теряются во тьме веков и неизвестности. Скорее всего, умер он в нищете и одиночестве. Ни семьи, ни хирда, всеми гонимый.
***
Интерлюдия. Тинг
К пристани Уппсалы медленно вползали два снекка – всё, что осталось от войска Харальда Боезуба, ныне Харальда Несчастливого. Впрочем, это прозвище пока знали только оставшиеся в живых хирдманны, всем остальным в Даннмарке только предстояло узнать его.
Харальд стоял на носу своего корабля, с болью оглядывая несчастные остатки былой мощи.
– «Теперь ярл Сконе легко может захватить мои земли, и вообще никакой надежды на завоевание титула конунга не осталось. Более того, заткнуть рты тем, кто считает ныне меня неудачником, не получится, таковых две трети оставшихся хирдманнов. А ведь впереди наверняка тинг, и вот там меня обязательно обвинят в неудаче и гибели войска. Тогда, чтобы выжить, остается только один выход – хольмганг. Если боги будут ко мне благосклонны, я одержу победу, но ярлом быть всё равно перестану, и наверняка отберут даже родовой борг. Скъёльдунгов много, а роду неудачники не нужны», – такие мысли заполняли голову Харальда, пока он не сошёл на берег. Дальше пришло время действовать.
Тинг шумел и волновался, пока собирались лучшие мужи, принимающие решения, кои должны утвердить свободные бонды и хирдманны. Сегодня будут решать судьбу ярла Харальда Боезуба, его же хирдманны обвинили своего вождя в том, что от него отвернулась удача, коль ярл вздумал воевать с могущественными колдунами словен. Вместе с удачей, видимо, отвернулся и разум.
Тинг, как и положено, открыли жрецы, призвав народ к тишине.
– А я говорю, что от ярла отвернулась удача, и он не может теперь водить хирд, и править Уппсалой он тоже не может! – Бьярни Сильный громко объявил то, о чём говорили вполголоса. – Тишина стала оглушительной.
– Скажи мне, Бьярни, сколько раз водил я вас в вик? Сколько раз мы одерживали победы и привозили в Уппсалу богатую добычу? Много…
Но стоило только один раз потерпеть поражение от могущественных колдунов, от которых, кстати, потерпел поражение и конунг корел Урхо, и ты уже кричишь, что удача отвернулась от меня! А ведь благодаря мне вы, хирдманны, ходили в удачные походы и возвращались с малыми потерями, но богатой добычей! Раз уж ты здесь, в кругу тинга, заявляешь, что удача от меня отвернулась, давай же испытаем её? Да будет хольмганг, и если успех будет на моей стороне, то имя моё да станет обелено от всех обвинений! И ты во всеуслышание в кругу тинга принесёшь мне извинения, если же ты откажешься от поединка, я лично проведу ритуал нитсшест, и будешь ты провозглашен нидингом![25]
Бьярни взревел: – Прогуляемся по острову, и можно менять щит! Моё право выбрать оружие, да будет это щит и топор! – надо сказать, меча у Бьярни просто не было и биться им он не умел.
Для проведения суда богов спорщиков перевезли на маленький островок поблизости. Кроме самих поединщиков, туда же отправили запасные щиты каждого и также жрецов Одина и Тора, что должны были судить дуэль и засвидетельствовать победу. Убивают на таких поединках очень редко, ведь проигравший должен выплатить победителю три фунта серебра – сумма весьма немалая.
Первым ударил Бьярни, и удар его был очень силён, ведь недаром прозван он Сильным. Однако, Харальд поединщик опытный и принял удар на умбон вскользь, увернувшись при этом. Обратным махом Бьярни попытался зацепить за щит, впрочем, это у него не вышло. Харальд же, извернувшись, нанёс по защите недруга своего удар несильный, но при этом оставивший хоть и небольшую зарубку. И так обменивались они атаками, пока ярл не изловчился, и не нанёс удар изо всех сил по щиту Бьярни, и пробил его чуть выше умбона.
Тогда по знаку жреца разошлись поединщики в стороны, чтобы сменить щиты, а менять их можно было три раза. И во второй раз пробил Харальд защиту противника своего, а Бьярни только один раз удалось расколоть щит ярла. Так бились они довольно долго, пока не стали иссякать силы у обоих, и тогда собрал Бьярни последние силы, и совершил выпад в щит Харальда, и пробил его во второй раз, но в тот же миг топор ярла ударил в щит хирдманна и разрубил его насквозь, ранив Сильного в руку.
Бьярни в кругу тинга принёс свои извинения Боезубу и выплатил положенные три фунта серебра, причём, помогли ему выплатить все хирдманны, ходившие в поход на колдунов.
Впрочем, победа на тинге не сильно помогла несчастливому ярлу. Хирд отвернулся от него, да и свободные бонды не спешили на службу к тому, кто рискнул воевать с колдунами.
Пришлось ныне бывшему ярлу забирать семью и перебираться к саксам.
***
В процессе погони мы наткнулись на весь, сожженную и разграбленную нурманнами.
От вески остались только обугленные остовы сожженных домов, все еще пахнущие гарью. Кое-где, там, куда не дотянулось пламя, валялись разбросанные вещи – находники грабили безо всякого стеснения, при этом больше ломая и портя. На тела жителей, которые не сгорели в огне, смотреть… не хотелось, особенно в сторону нескольких совсем маленьких тел. Запах гниющего и обгорелого мяса только выворачивал. Бандиты из данов повеселились на славу. Даже много повидавшие и ко всему привычные наемники хмурились. Вид разрушений хоть и был им знаком, но радости не вызывал совершенно.
15 – Ярл – один из высших титулов в иерархии в средневековой Скандинавии, а также само сословие знати. Первоначально означал племенного вождя, позже стал означать титул верховного правителя страны. После появления национальных государств ярлы стали доверенными лицами конунга и осуществляли его власть на местах.
16 – Саксы – древнегерманское племя, разделившееся в III–V веках на две части: одни пошли на юг – в Германию, а другие – на запад. На острове Британия, совместно с англами и ютами, саксы участвовали в формировании английского этноса.
17 – Хирд – боевая дружина в Скандинавии эпохи викингов, имевшая возможность сражаться группами от всего состава до пар воинов. Хирд подчинялся конунгу, ярлу или херсиру. Как правило, дружинники-хирдманны полностью повиновались вождю, представляя собой подобие семьи.
18 – Конунг – северогерманский термин для обозначения верховного правителя. В эпоху зрелого средневековья этот термин соответствует понятию король.
19 – Ивар Широкие Объятия – легендарный конунг VII века, правивший Сконе, из династии Скьёльдунгов, сын Хальвдана Храброго. Погиб в Кирьялаботнар (корельских заливах) от болезни, по другим версиям – был убит корелами.
20 – Йотуны – великаны (турсы) семейства Гримтурсенов, правнуки Имира. Ётуны жили в Йотунхейме, отличались силой и ростом и были противниками асов и людей. С одной стороны, йотуны – это древние исполины, первые обитатели мира, по времени предшествующие богам и людям. С другой – это жители холодной каменистой страны на северной и восточной окраинах земли (Йотунхейм, Утгард), представители стихийных демонических природных сил, враги асов. По древнескандинавским легендам йотуны отличались чрезвычайно злобным характером и, хотя были довольно простодушными, некоторые из них (Вафтруднир, Мимир, Эгир) были хранителями древней мудрости. Однако большинство имело атавистичные, либо часто просто чудовищные черты (родство с чудовищами, многоглавость как у Трудгельмира), что символизировало дикую природу йотунов.