Архимаг по-приколу (СИ)

— Все готовы?
— Да!
— Да!
Хомяк махнул лапкой, и мы мгновенно переместились на его "домовой" холм.
За время нашего недолгого отсутствия, всё пространство от холмика и до Академии заросло странной травой. Небольшие, примерно по колено, кустики чего-то, напоминающего невзрачные лопухи, с семенами, похожими на репейник, только раза в два поменьше, устилали и опушку леса, и сам холм, и даже торчали на нескольких башнях самой Академии. Хомяк охнул:
— Веселянка…
После чего резко повернулся ко мне:
— Ты в курсе, кто к нам припёрся? Веселитель? [1]
Я, кроя про себя матом тот стрёмный сон, ответил:
— Укур.
Хомяк, теряя самообладание, прошипел:
— Писец…
[1] Цикл "Засланец Божий" за авторством Романа Гриба.
  
Глава 18
 
— Быстро отхиливай и расталкивай этого маньяка от мира книг, — хомяк скинул с плеча тело Пепла, — пока ему тут мирок к чертям не разнесли!
— А если всё ещё буйный?
— Так даже лучше, быстрее разрулит!
На каменной стене Академии между зубцами высунулся Люцарех:
— А вы чего тут делаете?
Я, откачивая Пепла, крикнул:
— Думаем, как травку тут убрать!
— А чего тут думать? Удивился огневик, — сча я её…
— НЕТ! — рявкнул хомяк, но опоздал: демонолог без всякой задней мысли кинул в самое заросшее место здоровенный фаербол. Окрестности тут же затянуло мягким белым дымом, мгновенно забившим нос и лёгкие. Не знаю, как оно должно быть, но меня трокнуло сразу. На душе сразу стало свободно и легко, захотелось взлететь, что я тут же с успехом и проделал. Паря над землёй, я, глупо хихикая, по наитию открыл портал… в никуда. Я не представлял конечной точки, я просто пожелал, чтобы он послужил дверью в ту темноту, которую я видел, пока проходил сквозь пространство… Или Имматериум? А какая разница? Варп ведь тоже пространство, хоть и психическое…
Войдя в Варп, предварительно захватив с собой кусок дымного облака, я увидел вокруг две белых искры и ослепительный огромный белый шар. Так вот они какие, души, хи-хи. Шар, находившийся ниже других, по-видимому, принадлежал лежащему на земле Пеплу. Ой, не прост мужик, ой, не прост. Примерно прикинув расположение друзей, понял, что у Вити отражения в Варпе нет. Засунув голову в дым, глубоко вдохнул, и пришёл к выводу, что он — классический представитель психических нулей — существ, не оставляющих следов в Варпе, а также способных активно гасить способности псайкеров. Откуда я это знаю? Хи-хи. А этого я и сам не знаю.
Искры и шар тем временем разгорались всё ярче. Если я правильно помню приключения одного, хи-хи, божественного сибирского алкаша из соседней вселенной, то веселяночный дым воздействует напрямую на душу, практически не затрагивая тело. Видимо, души под воздействием веселянки приобретают бо́льшие возможности для взаимодействия с Имматериумом. При этом на Витю Веселянка не действует, ибо действовать не на что. Или… Нет, тут уже проверять надо.
Рассуждая об этом, я вытянул из окружавшей меня психической энергии небольшой кальян и загнал весь взятый с собой дым, которого было ни много, ни мало — две сотни кубометров, прямо в него. Хотя, что такое дым? Правильно, это, хе-хе, куча мааленьких частиц, подвешенных в воздухе и образующих устойчивую взвесь. А если эти частицы аккуратно сжать, то получится твёрдое вещество. Я такое уже с коноплёй проворачивал. В итоге, я выгнал дым обратно и сжал его силой воли до состояния порошочка, который положил в чашу с уже готовым углём. Раскурив кальян насухую, решил вернуться обратно — стало жутко интересно, как там других штырит.
***
Высоко над Саней парило жёлтое облако. На нём сидел старый хипарь в радужной одежде и тёмных очках, аккуратно смоливший самокрутку. Далеко под ним открылся портал в реальный мир, пропустил парня и тут же закрылся. Хипарь выдохнул колечко жёлтого дыма и счастливо улыбнулся…
***
Вынырнув из Варпа, застал следующую картину: так и не очнувшийся Пепел тихо хихикал, то и дело испуская волны психической энергии, из-за чего остальных накрывало ещё сильнее; шаман глядел куда-то далеко за горизонт сильно расширившимися зрачками; Витя, на которого дым не оказал ни малейшего влияния, держал над собой крупную сферу энергии Хаоса и пытался не дать разошедшемуся Люцу, вкруг которого неизвестно откуда взявшиеся чёртики танцевали ламбаду, спалить остальное веселяночное поле. Я, хихикая и потягивая кальян, подлетел к Пеплу, пощупал пульс и оставил лежать, на всякий случай предварительно выдернув из-за пазухи его толстый блокнот. На западе, куда постепенно сдувало "весёлый" дым, я вновь увидел знакомого розового слоника, который, как насос, зачем-то перекачивал дым в суслячьи (или чьи они там) норы: вдох ртом — выдох хоботом, опущенным в нору, и по новой. На заднем фоне играл незабвенный имперский марш. Помахав слонику рукой, я вернулся к остальным.
 
Пихтуш запоздало повернулся ко мне и приветственно махнул трубкой. Дым, вылетевший из неё, смешался с веселянкой и образовал какую-то ядрёную смесь кислотно-розового цвета, с головой накрывшую Виталю. Тот сначала закашлялся, а потом так же захихикал, вливаясь в общий поток галюциногенного веселья. Сфера Хаоса, больше не поддерживаемая ИскИном, раздулась и, как воздушный шарик, устремилась в небо, сначала скрывшись где-то за облаками, но затем снова спустившись пониже. Повисев над полем, шарик эффектно взорвался, оставив после себя крупный, абсолютно чёрный камень, зависший в воздухе.
***
Где-то в соседнем мире…
Сталкер Василич уже не первый год обитал в Чернобыльской Зоне Отчуждения. Много ходок сделано, много хабара сдано торговцам, много пуль нашли своё пристанище в телах мутантов. Давно бы Василич уже ушёл на покой, но Зона не отпускала его. Чувствовал он, чувствовал своей сталкерской чуйкой, грядут большие перемены. Их ветер уже колыхал траву на кордоне, листья в Рыжем лесу, заставлял поджимать хвост слепых псов в окрестностях бара "100 рентген", валил с ног зомби на Радаре.
Внезапно что-то резко изменилось в окружавшем его воздухе. Будто постоянно мешающий застарелый камень упал с чёрствой сталкерской души, оставив после себя лишь расходящиеся круги на воде. Далеко на юге завыли псевдособаки, заухали снорки, зашипела химера. Их крик, крик глубокой скорби, накрыл Зону бесконечным покрывалом, заставив вздрогнуть даже хладнокровных наёмников и славившихся своей храбростью долговцев. Замолк счётчик Гейгера на поясе поношенного комбинезона "Заря". Перестала гудеть "жарка" на другом конце поля.
Где-то в лесу раздался тихий шёпот:
— Монолит… Монолит… Я не слышу его…Нет… Монолит… Братья, что с вами?..
Шёпот резко прервался автоматной очередью.
Вскоре зашуршали кусты. Василич тут же взял их на прицел своего старенького "Калашникова", не раз выручавшего его в самых опасных столкновениях: именно из него он завалил двух псевдогигантов, напавших на их группу в старой советской лаборатории; именно его приклад помог ему отбиться от сбившего его с ног матёрого кабана; именно с ним он первым, с группой других ветеранов, смог пройти через отключенный Радар в недосягаемую прежде Припять.
Кусты раздвинулись, выпустив на поляну шестерых бойцов с нашивкой группировки "Монолит". Руки их были подняты, оружие спокойно висело на ремнях стволом вниз.
— Не стреляй, мужик! — крикнул остановившийся впереди монолитовец, скидывая шлем, — дай объясниться!
Василич внимательно вгляделся в лицо смутно знакомого сталкера. Спустя несколько секунд он всё-таки вспомнил его: Юра, с которым он проник в Зону, тот самый Юра Бродяга, с которым он в первый раз принёс Сидоровичу свой первый артефакт; когда-то молодой парень, теперь — взрослый мужчина, бесследно исчезнувший пять лет назад, напоследок сказав, что отправился на Радар по заданию учёных… "Я вернусь", — говорил он, — "Сахаров всё рассчитал"… Юра, как же ты ошибался…