Архимаг по-приколу (СИ)
— Так, ты про моего знакомого спрашивал? Нам представилась прекрасная возможность завалиться к нему в гости!
Возразить я опять не успел: шаман опять махнул лапками, и вместо кубика перед нами проступили очертания типичной хрущёвки.
За столом перед нами сидел сутуловатый русоволосый и кареглазый парень в старой потрёпанной футболке с принтом "Король и Шут" на груди. Присмотревшись, узнал в нём классического студента: лохматый, давно не стриженный, под глазами залегли синяки, рожа была до того опухшая, как будто месяц из запоя не выходил, на столе — здоровенная кружка кофе, на столе — ноут с надписью "ДИПЛОМНАЯ РАБОТА" на весь экран, рядом с ноутом — гигантская стопка конспектов. Короче, впечатления воротилы вселенского масштаба он не производил.
— Ну и чё? — спросил парень, не отрываясь от экрана.
— Через плечо, — отпарировал хомяк, — объясни новому админу, что к чему.
Парень наконец-то оторвал взгляд от ноутбука и пристально взглянул на меня. Я ответил ему тем же.
Спустя несколько секунд взаимного рассматривания, парень заявил:
— Ну здравствуй, Саня!
— А ты меня откуда знаешь? — ошарашенно спросил я.
— Ооо, я много чего о тебе знаю, — ухмыльнулся парень, — ну давай знакомиться, что ли. Меня вот Пеплом кличут.
— А по имени-отчеству?
— А не важно. — ответил парень. — Что, не похож я на могущественного чародея, который миры двигает, как ему хочется? Есть такое. Я тебе больше скажу, — Пепел заговорчески мне подмигнул, — я даже не маг ни разу.
Мы с нахмурившимся хомяком недоверчиво взглянули на парня. Тот перевёл взгляд на хомяка.
— Чё, не помнишь?
— Нет…
— Когда бэкапался?
— В прошлом месяце.
— Оно и видно, — вздохнул Пепел, — придётся восстанавливать…
Парень встал, быстро подошёл и сообщил:
— Верну на три отката назад. Если что, не обижайся.
После чего… Влепил хомяку смачный щелбан. Я бы даже сказал, щелбанищще. Такими можно бывалых боксёров с лёгкостью в нокаут отправлять. Причём впечатления спортсмена-рукопашника он также не производил.
От ударной волны зазвенели стёкла. Шаман аж присел. На его лбу начала наливаться кровью огромная шишка.
— Лучше? — спросил Пепел.
— Лучше. — задумчиво ответил хомяк, после чего, пошатываясь, присел на незамеченный мной ранее диван в углу комнаты.
— Ну вот видишь, — продолжил парень, — всё вспомнил?
— Истинно так, — потёр шишку хомяк.
Пепел поморщился:
— Вот только давай без словесных вывертов и прочего словоблудия. Вспомнил или нет?
— Почти. Не помню только, зачем мы бухали на майские праздники, — огорчённо вздохнул шаман.
— Ну ничего, я тоже не помню, — утешил его Пепел. — Я вообще тот день крайне плохо запомнил.
— День? — скептически ответил хомяк. — Мы в запой на полторы недели ушли. И половину соседнего мира, до кучи, расфигачили подчистую. А под конец ты им своей читерской особенностью всё обратно, как было, вернул. Вместе со зверски замученными и убитыми. И память им о наших похождениях полностью стёр. Они там до сих пор голову ломают, куда у них неделя выходных пропала.
— Ну, неделя, так неделя, — пожал плечами Пепел, — какая разница?
Шаман закатил глаза к потолку, вздохнул и перевёл взгляд на меня.
— Короче, всё, что он расскажет, чистая, как таёжный снег, правда, — объяснил мне хомяк. — Ты его послушай, а я пока покемарю чуток.
Хомяк откинулся на диван и мгновенно захрапел.
Пепел повернулся ко мне и сказал:
— В общем, мои особенности крайне специфичны. Лучше просто один раз показать. Смотри!
Пепел споро открыл на ноуте несколько новых окон и что-то напечатал. За окном послышался гул.
— Иди, посмотри, сейчас подарок прилетит, — махнул мне рукой хозяин хрущёвки. Вопросы будут в любом случае, так что потом задашь.
Я выглянул на улицу. Гул постепенно перерос в тонкий, постоянно усиливающийся свист. Спустя несколько секунд, когда звук стал нестерпимым, перед подъездом с нефиговой такой скоростью, практически плашмя, на три ноги, пробив в асфальте огромные дыры, упал новенький здоровенный лакированный РОЯЛЬ. Не, серьёзно. Я ожидал чего угодно, но ЭТО полностью выбило меня из колеи. Не, ну это вообще как понимать?
Я повернулся к Пеплу. Тот, улыбаясь, спросил:
— Ещё один нужен? Я могу организовать.
— Нет, хватит, — сглотнул я, — есть что-нибудь менее сюрреалистичное?
— Ну ладно, — пожал плечами Пепел, — тогда сделаем так…
И вновь застучал по клавиатуре. Я снова выглянул в окно. Рояль бесследно исчез. Лишь три дыры в асфальте говорили о том, что здесь что-то упало. Магическое зрение также ничего не дало и показывало, что это самые обыкновенные дыры от самых обыкновенных деревянных лакированных ножек. Да и вообще, во всей округе лишь спящий хомяк фонил хоть чем-то, похожим на магию.
Тут меня снова окликнули:
— Сань, гляди, как могу!
Я повернулся и вопросительно глянул на Пепла. Тот торжественно ткнул на клавиатуре "энтер", и перед нами на ковёр прямо из воздуха вывалился бессовестно дрыхнущий Чеширик.
— Видишь?
— Вижу.
— А теперь смотри дальше.
Пепел опять что-то ткнул. Даже не проснувшийся Чеширик изчез, как будто его здесь и не было.
— Знаешь, я вообще-то тоже так могу, — протянул я. Архимаг я всё-таки или погулять вышел?
— А так можешь? — усмехнулся Пепел и щёлкнул мышкой.
Резко стало темно. Нет, не пасмурно, и даже не сумеречно, а именно черным-черно, как будто в глубокой шахте единственную лампочку выключили. Прилетела системка:
Внимание! Начинается солнечное затмение! Класс события: эпохальное.
Я снова выглянул в окно. К этому моменту луна почти полностью закрыла собой светило, так что была видна только солнечная корона.
— "Да будет ночь", сказал электрик, и перерезал провода… — задумчиво продекламировал я.
— Ага, оно самое, — согласился Пепел. — Теперь веришь?
— Верю, — ответил я, поражённо глядя на закрытое солнце…
[1] Ноктилит — особый камушек, который может блокировать/накапливать/отдавать психическую энергию.
Глава 17
Ну, поиграли, и хватит, — заявил Пепел и снова щёлкнул мышкой.
Луна просто пропала, как будто её и не было. Меня тут же ослепило ярким солнечным светом. Проморгавшись, я, оставаясь под впечатлением от увиденного, спросил:
— Чувак, ты вообще кто?
— Писатель, — пожал плечами Пепел, — а заодно, и создатель твоего мира.
— В смысле?
— В прямом. Про Варп, я надеюсь, ты уже слышал?
— Было дело.
— Так вот, он отражает абсолютно все изменения, происходящие в реальном мире, — сверкнул глазами Пепел. — Сечёшь?
— Неа.
— Тогда продолжим. Ты, конечно же, знаешь, что человеком с глубокой древности и до сегодняшнего дня создано множество абсолютно разных художественных миров: ярких и красочных, серых и скучных, тёмных и тревожных; старых и новых миров будущего, прошлого и настоящего. Все они получили отражение в Имматериуме, который под воздействием умов людей, занятых этими вселенными, деформировался, двигался, изменялся. Далее из Варпа рождалась новая, молодая вселенная со своими законами и историей. Такие вселенные остаются связанными с нашей, родной, через общий Варп, и даже могут ограниченно влиять на неё: песенку там в честь них сочинить, или игру компухтерную создать. Но в отличии от них, влияющих опосредованно, наша вселенная может влиять на эти миры практически напрямую, через тонкую прослойку Имматериума на границе миров. Её, так скажем, стражем, если мирок затрагивает умы лишь небольшого количества людей, чаще всего является создатель мира, олицетворяющий такую силу, которая у нас называется "канон". Если кто-то попытается внести изменения в авторский мир без согласия стража, то большая часть людей признает изменения "неканоном" и мир останется прежним. Если же мир затронул большее количество людей, в особенности, людей творческих, то страж постепенно теряет свои позиции, свой "канон" теперь может создать и другой человек, и группа людей, при должном одобрении других; тогда создатель лишь следит за правильностью изложения событий. Но, тем не менее, за стражем всегда остаётся некое "право вето", помогающее отсеять откровенную труху. Ну, это если субъективно воспринимать, на самом деле всё намного сложнее. Так вот, твой мир — одну из таких вселенных — создал я. А потом создал здесь своего аватара, — Пепел обвёл себя рукой, — чтобы посмотреть, как тут всё получилось. И вдовесок несколько препятствий, связанных с перемещением между мирами, обошёл. Теперь могу страдать фигнёй в собственном мире.