Горький берег солёного моря (СИ)

— У меня есть гость по имени Василий… — начал было говорить трактирщик, когда его перебил один из полицейских.
— Василий Лаврентьевич — славный мужик! — раздался из угла голос. Сомневаться в том, что его обладатель уже изрядно выпил, не приходилось.
Анна обернулась, но одного взгляда на стража закона и порядка было достаточно, чтобы понять, что ничего путного из разговора с ним не выйдет. Тогда девушка вновь обратилась к трактирщику:
— Его зовут Василием Лаврентьевичем?
Хозяин пожал плечами.
— Он назвался Василием, ваше сиятельство. Документов у него я не смотрел. Ни к чему мне документы, когда монетой платят.
Графиня заметно опечалилась. Она ехала в деревню со страхом, что встретит здесь сына кузнеца Вениамина. Боялась, что он не захочет видеть ее, что не простит. Девушка и думать забыла, что человек, встреченный маленьким графом, может оказаться сыном Лаврентия Анатольевича. А то и вовсе случайным прохожим, по воле случая имеющим такое же имя и похожую внешность. Теперь же, после того, как полицейский, который, очевидно, имел личное знакомство с Василием, назвал его по отчеству «Лаврентьевич», а трактирщик не опроверг этого, стало очевидно, что именно версию возвращения сына старого графа стоило принять за истину.
— Благодарю, — прошептала Анна и поспешила выйти, прежде чем трактирщик заметил хрустальные слезинки в усталых глазах графини.
На улице мальчик тут же подвел ей коня. Анна приняла поводья, но садиться в седло не спешила. Теперь уже вовсе не имело смысла куда-либо спешить. Василия Лаврентьевича она знала лишь по рассказам его отца и младшего брата. И по портрету, что спрятала на чердаке, боясь собственных страхов. Искать встречи с тем, кто не пытался связаться с ней и наследником графского рода, Анна не видела смысла.
И все же на душе у девушки было неспокойно. Ей казалось, что дело не улажено до конца, пока не найдено подтверждения тому, что комнату в трактире снимал именно Василий Лаврентьевич.
Анна подумала, что полицейский мог узнать Василия после визита того в участок. А уж там-то должны были проверить его документы: такова была настоятельная просьба нового следователя.
Взяв коня под уздцы, графиня направилась к Петру Ивановичу. Насколько знала Анна, своего жилья в деревне он не имел. Он снимал дом, но появлялся там редко, предпочитая не терять времени на дорогу, поэтому ночевал прямо в своем кабинете.
Петр Иванович действительно был в своем кабинете. Он не спал и по видимому не собирался, хотя внешний вид следователя говорил о том, что сон служителю закона чертовски необходим. Мужчина имел сероватый цвет лица, мешки под глазами и темные круги вокруг, едва сдерживал зевок и всячески старался больше двигаться, словно опасаясь, что уснет, если замрет хотя бы на миг.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — Петр Иванович жестом пригласил девушку войти и пододвинул стул, предлагая ей присесть. — Позвольте спросить, что привело вас в деревню в столь ранний час? А, впрочем, подождите. Сперва я скажу вам, что вашему другу — князю Олегу — более ничто не угрожает. Все обвинения с него сняты. Можете ознакомиться с бумагой, копию которой я только что отправил Его светлости.
Радостная новость на время отвлекла Анну от ее мыслей. Оно охотно прочитала документ, поблагодарила следователя за работу. Про Маркизу, виновность которой упоминалась в бумаге, девушка ничего говорить не стала. Петр Иванович так же промолчал, зная, что Руфину Модестовну подозревали в связи, приведшей к гибели графа Мелентия Лаврентьевича. И как оказалось не совсем уж безосновательны были эти подозрения.
— Так зачем же вы приехали в столь ранний час в деревню? — вернулся к своему первому вопросу Петр Иванович.
Анна сцепила руки и потупила взгляд.
— Вероятно, мой вопрос покажется вам странным, но… не знаете ли вы отчества человека по имени Василий, некоторое время проживавшего в деревни?
Петр Иванович не спешил с ответом, и Анне пришлось поднять голову, чтобы увидеть задумчивость на его лице.
— Любопытно, сколько интереса может вызывать одно слово, — проговорил следователь. — Впрочем, тайны в этом никакой нет.
 
Я видел его документы, потому что он оказался важным свидетелем по делу об убийстве маркиза Романцо. Его отчество — Вениаминович, хотя есть основания полагать, что это отчество… Ваше сиятельство, куда же вы?!
Анна покинула кабинет следователя так быстро, что следователь не успел бы ее остановить, даже будь у него на то веские причины. Женские же капризы, хоть и были они неприятны Петру Ивановичу, не могли послужить причиной ареста. Так что хозяину кабинета осталось лишь пожать плечами и вернуться за стол, где до прихода графини он заваривал себе крепкий чай.
«Куда? Ну, куда он мог поехать? И почему сейчас? Почему так рано утром? Ах, это утро! Не надо было мне ждать. Надо было сразу ехать сюда…» — думала графиня, забираясь в седло и выводя коня на дорогу.
Прикусив губу, Анна бросила быстрый взгляд на ту часть дороги, что вела вглубь страны. Однако придумать, с какой целью мог бы поехать в том направлении Василий, девушка не смогла. Тогда она развернула коня в противоположную сторону и грубо пришпорила, вынуждая в то же мгновение сорваться с места.
У нее не было с собой денег, не было никаких вещей. Но медлить больше Анна не могла. Однажды она уже потеряла Василия, когда он, не спросив ничьего мнения, решил уплыть за море.
Сейчас все повторялось. Он вновь был рядом и вновь пытался уйти, посчитав, что для нее так будет лучше. Вот только лучше не будет ни ей, ни ему — в этом девушка ни на секунду не сомневалась. Ведь за прошедшие годы она успела пережить слишком многое. И слишком многое она успела понять.
«А когда тот час придет, откинь все сомнения и страхи — иначе не заслужишь ты его.»
Час пришел, Анна совершенно точно знала это. И готова была бороться до конца.
Она не вылезала из седла до самого полудня. И просидела бы больше, если бы конь не сбавил ход и не дал понять, что ему требуется отдых. Тогда Анна сошла с дороги, привязала животное возле ручья и сама прилегла на помятую ветром сухую траву. Она подумала, что стоит немного вздремнуть, но сон так и не пришел.
Не пришел сон и во время следующей остановки, хотя небо уже заметно потемнело. Тогда Анна решила, что не будет тратить время, и продолжила путь ночью, лишь сбавив темп, чтобы конь мог немного отдышаться.
Дорога шла лесом, но графиня не думала о тех ужасах, которые могут поджидать одинокую всадницу. Девушка боялась лишь того, что Василий так же не делает долгих остановок, а значит, она может не успеть отыграть те два часа, что потеряла благодаря собственной глупости.
К утру следующего дня Анна, наконец, добралась до родного городка. После смерти Мелентия она несколько раз приезжала сюда с сыном, чтобы Вениамин мог увидеть море и родных. Тогда эти визиты придавали ей сил, хоть и вызывали грусть. Ей было приятно вновь вдохнуть знакомые ароматы, увидеть места, связанные со счастливыми детскими воспоминаниями.
Теперь же Анне не было никакого дела до города и его обитателей. Усталость привела к тому, что все ненужные мысли и чувства оставили девушку. Анной владело лишь страстное желание увидеть возлюбленного, обнять его, уговорить остаться с ней. Это навязчивое желание пугало графиню, но не могло остановить.
Пропетляв немного по улицам города, Анна выехала к порту. Час был уже не ранний, к тому же возле причалов стояло несколько судов, так что народу вокруг было много. Девушка подумала, что ей повезло, что сейчас она на коне. Иначе она вряд ли смогла бы не только разглядеть Василия в толпе, но и просто добраться до нужного места.
 
На причал с лошадью ее не пустили, так что пришлось спешиться.
— Госпожа, с вами все хорошо? — поинтересовался полицейский, наблюдая, как нелегко дается Анне соскок.
— Долгая дорога. Много сил пришлось оставить, — вымученно улыбнувшись, ответила Анна.
Вопросов больше не последовало, и девушка смогла пройти дальше. Туда, где возле капитана, наблюдавшего за погрузкой судна, стоял Василий.