Горький берег солёного моря (СИ)

Василий задремал ненадолго. Сон пришел на удивление крепкий, потому что молодой человек не расслышал, как бедуины подошли к люку и принялись открывать его. Лишь когда в лицо ударил яркий свет, кузнец вздрогнул, открыл глаза и тут же поморщился, ослепнув на короткий миг.
— Эй, вы! — раздался сверху голос. — Принимайте подачку!
Глаза все еще не привыкли к яркому свету, но Василий заставил себя открыть их и посмотреть вверх. Напротив него, продолжая удерживать на коленях лохматую голову и плечи третьего пленника, также боролся с собой доктор Кло.
Тем временем сверху бедуины спустили веревку с привязанным к ней кувшином. Пузатые бока сосуда были влажными, и сообразив, что им принесли воды, Беллами и Василий бросились к вожделенной влаге. Василий добрался первым и в несколько больших глотков уговорил половину прохладного содержимого.
Бедуины засмеялись, наблюдая за его поведением. Потом один из них сообщил, что пленник может выпить все. Для доктора у них припасен еще один кувшин. Поверить им Василий побоялся, поэтому протянул остатки воды другу. Беллами отрицательно качнул головой, давая понять, что не претендует на чужое.
Маленькими глотками Василий выпил все до дна и выпустил кувшин. Веревку тут же выбрали. Но уже через пару секунд, как и обещали, бедуины опустили вниз еще один полный кувшин. Беллами взял его в руки и запрокинул голову:
— Это для я?
— Пей, доктор, на здоровье.
— А ему вы тоже дать? — Беллами чуть качнул головой в сторону третьего пленника.
— Ему не велено, — в голосе бедуина вдруг послышались металлические нотки. — Пей, говорят тебе. Пока не передумали.
Еще раз просить Беллами не потребовалось. Маленькими медленными глотками он осушил кувшин. Лишь последний глоток доктор Кло сделал очень большим. Задержал воду во рту, опустил голову к полу и медленно выдохнул, испытав явное блаженство от этой простого действия.
Кувшин снова подняли. Василий и Беллами в ожидании замерли, подняв головы кверху. Но опускать вниз еще одну подачку никто не собирался, как и было озвучено ранее. Бедуины отошли от края, осыпав пленников песком. Дружно взялись за края люка и водрузили его на место, погружая высохший колодец во мрак.
Василий услышал шорох. Доктор Кло, должно быть возвращался на свое место рядом со случайным пациентом.
— Хотелось бы мне знать, за что они так жестоко обходятся с этим бедолагой? — проговорил Василий.
Ответа не последовало. Вместо этого раздался внезапный хрип третьего пленника и шумные жадные сглатывания. Василий напрягся, полагая, что у пленника начался бред или лихорадка. Несколько секунд ждал слов друга, поясняющих происходящее и должных успокоить кузнеца. Однако слов так и не прозвучало.
'Уж не кровь ли доктора он решил испить?' — промелькнуло в голове молодого человека, после чего он наугад бросился вперед.
Нащупав тело на полу, Василий быстро перебрался к голове незнакомца, чтобы обнаружить, что губы его плотно прижаты к губам Беллами.
— Беллами, что происходит? — дрогнувший голос Василия выдал весь охвативший его ужас.
Но даже теперь ответа не последовало.
Отойдя к дальней стене, Василий присел на корточки, готовый в любой момент защитить себя от нападок человека… Человека ли? Василий попытался припомнить, как можно защититься от вурдалака, но ничего путного на ум молодому человеку не пришло. На лбу проступил холодный пот.
— Друг мой, — вдруг раздался в яме тихий и слишком спокойный голос доктора Кло, — вы в порядке?
— Хотелось бы и мне услышать ответ на этот вопрос, — с вызовом ответил Василий. По его мнению, если доктор Кло все еще мог говорить, значит, именно его и следовало опасаться.
Беллами, очевидно, нахмурился. Но вскоре понял примерный ход мыслей Василия и едва слышно рассмеялся.
— Ничего ужасного я не делал, мой друг. Я лишь напоил того, кому было отказано в этом. Я набрал воды в свой рот и медленно, чтобы вся она пошла на пользу пациенту, перелил жидкость в его рот. У меня были опасения, что желудок его не примет спасительную влагу. Но все обошлось. Наш незнакомец спит теперь.
 
Василий промолчал.
— Вы можете убедиться в этом. Подойдите, не бойтесь. Послушайте его дыхание, — предложил Беллами.
После недолгих колебаний Василий все же осмелился переползти к стене напротив и, ведомый руками врача, нащупать пульс третьего пленника и ощутить кончиками пальцев слабые потоки воздуха возле его носа.
— Пока вы пили воду, Василий, — продолжил Беллами, убедившись, что кузнец вновь доверяет ему, — я успел рассмотреть нашего сокамерника. Выглядит он, прямо скажу, не лучшим образом, но, я полагаю, шансы спасти его все еще есть.
— Я помогу вам, — решительно произнес молодой кузнец. — Ведь той воды, что помещается у вас во рту, для него недостаточно?
* * *
Два дня доктор Кло и Василий отпаивали незнакомца. На третий день Беллами сообщил, что пленник достаточно окреп, чтобы принять первую пищу. Василий осторожно наблюдал, как он тщательно пережевывает мясо, принесенное бедуинами, но глотает не все, аккуратно сплевывая кусочки в рукав. По окончании трапезы Василий и Беллами привычно набрали в рот воды, чтобы их друг не остался без жидкости. Ни еды, ни питья бедуины ему не приносили и тщательно следили всякий раз за тем, чтобы другие пленники не накормили обреченного.
В чем был виновен третий пленник Василий и доктор Кло пока не сумели выяснить. Приходя в себя, он с опаской относился к друзьям по несчастью. Да и сказать хоть что-то у него не всегда получалось, сколько ни старался: частенько такие попытки заканчивались сильнейшими спазмами. Беллами объяснял, что так бывает и что через пару дней все пройдет.
Первую за несколько дней пищу незнакомец принял хорошо. После этого вновь уснул. Проснулся он через пару часов, когда и Беллами, и Василий задремали сами. Почувствовав неожиданную силу в руках и ногах, мужчина перевернулся на бок и даже сумел сесть. Впрочем, после столь сложного действия силы оставили его, и он упал, до крови разбив лоб о каменный пол.
— Черт! — вырвалось из глотки незнакомца.
Василий и доктор Кло вздрогнули, одновременно проснувшись.
— Друг мой! — воскликнул Беллами, нащупав своего пациента и переложив того ровно, на груду тряпья, вот уже несколько дней служившую ему постелью. — Вам лучше? Вы можете говорить?
— Да… Очевидно, — отозвался пленник.
Слова дались ему нелегко, несколько раз вместо букв звучал хрип. Однако незнакомца это не остановило и он продолжил:
— Как долго я здесь?
— Недели две. Не меньше, насколько я могу судить по вашему состоянию и времени нашего пребывания здесь.
— Дольше, — прохрипел мужчина. — Если вы говорите о моем состоянии, то указанное время меня не кормят. А сижу я здесь уже больше месяца.
Пленник замолчал, тяжело дыша. Длинная фраза далась ему с большим трудом.
— Мое имя Беллами Кло. Я врач. Моего друга зовут Василием. Он…
— Кузнец, — поспешил вставить молодой человек.
Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием пленника. Друзья справедливо полагали, что лишь слабость мешает представиться незнакомцу, и терпеливо ждали, пока он соберется с силами.
— Я офицер с Южной заставы, — наконец, прохрипел пленник. — Тарас Григорьев…
  
Глава 23 (Василий)
 
Говорить о себе Григорьев долго не мог. Горло перехватывали спазмы, силы быстро таяли, вот-вот рассудок его грозил замутиться, так что доктор Кло настоял на молчании своего пациента. А чтобы атмосфера в яме не становилась напряженной, Беллами принялся рассказывать о себе. О жизни до колоний он сообщил мало, ссылаясь на то, что ничего интересного в ней не было. Затем подробно описал какие обстоятельства вынудили его открыть практику на этом берегу моря. Не так подробно, но и не в двух словах рассказал о коротком путешествии, приведшем их с Василием в место, где пленники теперь находились втроем. Про истинные причины, побудившие Василия отправится на поиски лже-бедуинов, Беллами умолчал, предоставляя сыну кузнецу возможность рассказать все лично.