Путь тьмы 2 (СИ)

Он убивал дварфов, получив золото прегиштанцев, убивал прегиштанцев за драгоценные камни из земных недр, резал и тех и других по поручению людей, крайне похожих на некромантов.
Ну а теперь отправился повеселиться на землях бывших нанимателей. Подумаешь.
Безусловно, от этого занятия не просто пахло — от него смердело на милю, но, опять же, что с того? Как будто его прочие миссии отличались изяществом и благородством.
Да, когда все закончится, придется убегать, и очень-очень далеко. Но если учесть, сколько им заплатили, как снабдили, какое оружие и доспехи дали, он вполне мог позволить себе отпуск длиной в несколько лет. А уж если часть отряда не переживет выполнение миссии… Ну, живым достанется больше.
Единственное, что действительно тревожило Крета, так это провожатые. Два остроухих хрена не внушали ни малейшего доверия, однако выбора не оставалось. Только эти, с позволения сказать, господа, могли провести их до Черной Цитадели так, чтобы многочисленные игрушки некромантов не обнаружили подвох. Правда, наниматель говорил, что в лесу должен присоединиться еще один звездорожденный, чьей задачей станет указание целей в городе, но что-то он запаздывал.
«Ну, не придет, и хрен с ним» — подумал Крет.
И прямо в этот самый момент мироздание, точно в насмешку, явило командиру наемников фигуру, закутанную в темно-зеленый плащ. Она вынырнула столь неожиданно, что воин инстинктивно схватился за меч и наполовину успел извлечь его из ножен.
«Драные в сраку остроухие»! — выругался Крет, пряча оружие. — «Нельзя, что ли, появиться нормально»?
— Приветствую, — начал он, делая шаг вперед и вопросительно глядя на гостя.
Оба сопровождавших отряд эльфа низко поклонились остроухому, из чего можно было заключить, что его статус среди недобитков, переживших Черный Огонь, высок.
— Опустим титулы, — тихим уставшим голосом проговорил эльф. — У нас есть срочные дела. К утру мы должны достичь ворот Черной Цитадели, а точнее — одного потайного хода, ведущего в Новый город столицы. Достаточно ли вы взяли черного порошка?
Крет поморщился. Эта странная дварфовская алхимическая субстанция не нравилась ему, но она действительно должна была изрядно помочь с их делом.
— Да, полный обоз. Странная штука, если честно.
— Они пытались найти замену змеиному огню, — пожал плечами эльф. — Война рождает новое. Мы этим воспользуемся.
Говорил он быстро, чуть сбивчиво, точно всю дорогу бежал, не останавливаясь ни на секунду, и теперь пытался вволю надышаться.
«Что же вы затеяли, твари остроухие, что приходится так спешить»? — промелькнуло в голове у Крета.
Вслух же он произнес иное:
— Понял тебя, о звездорожденный. Я сейчас же прикажу людям ускориться.
Колонна зашагала заметно резвее.
Некоторое время Крет и его спутник шли бок о бок, не говоря ни слова, и наемник, воспользовавшись возможностью, украдкой разглядывал эльфы.
Его первоначальная догадка подтвердилась — звездорожденный выглядел так, будто непрерывно скакал добрую неделю, а перед этим — лично придушил парочку медведей. По роду своей деятельности головорезу приходилось работать и на остроухих, и еще не было такого, чтобы хоть один из них не выглядел великолепно и лощено.
«Видимо, дела и правда приобретают серьезный оборот», — подумал наемник. — «Хотя, не все ли мне равно? Пока монеты звенят, все остальное может гореть… И будет»!
Седьмой день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), утро.
Головная боль, казалось, взяла новые сияющие вершины и не собиралась останавливаться на достигнутом. Шахрион не спал уже несколько суток — попросту не мог сомкнуть глаз — и был готов уже на что угодно, лишь бы прекратить пытку.
Из-за боли и приступов ярости, накатывающих беспричинно, он опасался встречаться с людьми, а потому принял единственно возможное решение — закрылся в собственных покоях, и велел рыцарям смерти не пускать никого внутрь, затем написал несколько писем с приказами для Тройки, а после — развалился на кровати, прикрыл глаза, и стал ждать.
 
Император и сам до конца не понимал, чего именно, но, тем не менее, и не думал выходить наружу. Он запечатал все входы и выходы посредством магии, не ел и не пил ничего вот уже несколько дней, и находился в странном состоянии между явью и сном.
Мучительные спазмы раз за разом проходили сквозь тело, не давая ни малейшего шанса забыться, зато Тень вообще перестала появляться. Судя по всему, этой твари попросту больше не было смысла расшатывать рассудок императора, потому как она практически добилась того, чего хотела.
«Ей нужно мое тело. Как до того — тело Безумца», — вспомнил император в краткий миг просветления, а потом боль с новой силой вгрызалась в жертву.
Он не понимал, сколько прошло времени, не знал, какое сейчас время суток, не мог даже сказать, жив ли еще. Просто в один прекрасный момент комната, кровать, замок, Черная Цитадель, все изменилось, и он обнаружил, что стоит на каменных ступенях посреди гор, а в небе горят яркие звезды.
Погружение в видение на сей раз не принесло никакого облегчения и не походило на то, что было ранее. Шахрион одновременно и спал, и бодрствовал, находясь сразу и в Черной Цитадели, и за ее пределами. Одновременно он видел стены своей крепости, кровать, рабочий стол, мраморные плиты, отполированные до блеска, и продуваемый всеми ветрами скальный выступ, на который вела высеченная прямо в камне лестница. Черная Цитадель тоже выглядела странно. Она то сжималась до уровня Старого города, то выплескивалась за пределы трех крепостных стен. Эта двойственность вызывала новые приступы головной боли и тошноты, но Шахрион продолжал бороться с недугом.
— Владыка, ты не должен! — услышал он громкий голос и задрал голову, чтобы посмотреть вверх. У самого входа в пещеру стояли двое: невысокий чуть полноватый человек с огромной лысиной, и его старый знакомый.
Выглядел тот, надо сказать, не очень: ввалившиеся глаза, внутри которых поселилась боль, шелушащаяся кожа, нервные, дерганные движения, нервный тик, крививший уголок губ в странную гримасу, седые, как у старика волосы, взлохмаченная борода, также отливающая серебром. Определенно, с момента последнего видения прошло немало лет, и они явно выдались не слишком веселыми. И, тем не менее, облачен Первый некромант был все в ту же черную броню, на поясе его висел длинный меч, а в руках маг держал длинный посох.
— Я… обязан, — с видимым трудом прошептал тот.
— Мы найдем способ!
— Не найдем. Оно… слишком… сильно.
— Но чего вы хотите добиться, откладывая проблему на сотни лет?
— Ослабить… эту… тварь… Время безжалостно… ко всем…
Сказав это, чародей отодвинул говорившего и сделал шаг внутрь пещеры.
— Прощай, владыка, — из глаз мужчины потекли слезы.
— Прощай, Марлитион.
Полноватый человечек — великий первый советник Шахриона Первого, как вспомнил Черный Властелин — поклонился уходящему в черный зев мужчине в пояс и продолжал рыдать, глядя на то, как его силуэт растворяется в темноте.
Шахрион последовал за своим проводником, быстро догнав того и идя чуть поодаль. Первый Некромант двигался медленно, аккуратно ставя ноги, и старательно держа равновесие, как человек, который хорошо перебрал с крепким вином и теперь не может идти ровно. Вот только он не был пьяным!
Черный Властелин вдруг заметил нечто, что клубилось за левым плечом Первого некроманта, то появляясь, то исчезая, а еще спустя пару секунд он услышал яростный лихорадочный шепот своего тезки.
 
— Ты не победишь, тварь, ты отправишься туда же, куда и все твои братья с сестрами, пусть для этого и понадобится тысяча лет. Не победишь. Не победишь… Не победишь…
Он шел, шатаясь из стороны в сторону, и продолжал шептать лишь эти два слова. А спуск вел вглубь Гор Смерти, древний, как сами горы. Все ниже, ниже и ниже.
Наконец, Первый Некромант оказался подле прохода в небольшое помещение. С трудом — точно некая сила тащила его назад — чародей переступил через порог, шаг его обрел твердость и уверенность, бормотание пропало, и мужчина зашагал вглубь помещения, словно с плеч спала огромная тяжесть.