Путь тьмы 2 (СИ)

Та благоговейно приняла его.
— Это же жизнежор самого Первого Некроманта?
Шахрион прищурился.
— У тебя интересные познания, не подходящие юной деве, извечная, — проговорил он.
— Я всегда восхищалась им, — мило захлопала ресницами Дарлионна.
— Достойный объект для подражания, и все же, его жизнежоры — не то, чем стоит гордиться.
Тут Шахрион не кривил душой. Жизнежоры — древнее орудие казни, повсеместно используемое во времена, о которых почти не осталось достоверных сведений. Эти кинжалы, будучи вонзенными в сердце, не убивали свою жертву, а, наоборот, продлевали ее агонию, напитывались эманациями боли и страданий.
Впрочем, гнусность подобных методов ничуть не помешала Шахриону практически полностью копировать их во время подготовки к войне с Лигой. Не одна сотня несчастных была замучена насмерть Гартианом в многочисленных подгорных лабораториях, и смерть их, растянутая на недели, стала поистине ужасной — лич прекрасно знал свое дело.
Конечно, конкретно эти два кинжала не использовались уже сотни лет, но какая, в сущности, разница?
«Никакой. И, главное, победителей не судят».
Лицемер, — хихикнула Тень, и снова скрылась позади.
В последнее время она было поразительно молчалива.
— У меня, кстати, в коллекции есть еще одна реликвия времен Первого Некроманта, — Шахрион забрал жизнежор, водрузил его на положенное место, после чего прошел в угол зала и снял со стены меч черного цвета. Выглядел он странно: чуть искривленный, с заточкой по внутренней стороне, предназначенный исключительно для рубящих ударов, и, тем не менее, прошедшие века не оставили на металле ни следа. Ржавчина, выщербины, царапины… Ничего этого не знало оружие создателя Империи, сохранившее свой первозданный вид.
— Этот меч принадлежал Шахриону Первому, — с легкой улыбкой произнес он, вешая артефакт обратно. — Если есть желание, извечная, в свободное время ты можешь приходить в Зал Предков и изучать его содержимое.
— Спасибо! — воскликнула девушка.
— Не за что.
В это время слуги принесли императору и кольценосице их кушанья и разговор ненадолго замолк. Дарлионна уселась на стул, схватила вилку и нож и буквально набросилась на поданное блюдо — запечённого кролика.
— Полагаю, извечная, знаменитый дворец твоего благороднейшего отца не должен уступать богатством убранства? — подала голос Тартионна.
— Ну что ты, госпожа моя, он и близко не так величественен, как твой.
Тартионна внимательно посмотрела на девушку, которая, все так же безоблачно улыбаясь, продолжала поглощать пищу. Дарлионна не отвернулась и на миг их взгляды встретились.
Шахриону показалось, что в еще чуть-чуть и из глаз жены начнут сыпаться искры, благороднейшая же вела себя, как ни в чем не бывало: глупо моргала и очаровательно улыбалась, отчего ее прелестное личико становилось еще красивее.
Чтобы хоть как-то разогнать неловкое молчание, император произнес:
— Благороднейшая пожелала служить в библиотеке.
Тартионна чуть склонила голову вбок, морщинки возле ее глаз разгладились, а напряжение — нет, не ушло, — спряталось, причем очень глубоко. Нужно было знать Ледяную Ведьму так же хорошо, как и Шахрион, чтобы понять: на самом деле она ни на унцию не верит дочери наместника Кинории.
И ее трудно было в этом винить.
Да-а, еще бы она верила, с таким-то мужем.
Насмешливый голос Тени, как и всегда, оказался неожиданным и едва не заставил Шахриона вздрогнуть.
«А ты можешь ради разнообразия заткнуться хотя бы на день»?
С чего бы это мне быть такой милой и приятной? — осведомился голос в его голове.
«Да уж, действительно».
Тень мерзко захихикала.
Слушай, есть вопрос. Не хочешь гульнуть? М? Смотри, какая красотка сидит рядышком? Думаю, она будет не против.
Шахрион чуть слышно скрипнул зубами и продолжил есть.
— Скажи, не сложно ли тебе ориентироваться во дворце? — неожиданно спросила Тартионна.
— Немного, Госпожа моя, — чуть зарумянившись ответила ей извечная.
— Думаю, эту проблему мы сможем решить — подыщем личную служанку. Я понимаю, что у тебя есть свита, но не сочти это за грубость. Я действительно хочу помочь, уверена, тебе очень нужна прислуга, знающая все закоулки Черной Цитадели.
 
На миг маска восторженной дурочки слетела с лица Дарлионны, но та очень быстро взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась.
— Конечно же, госпожа моя, как можно отказать тебе? Буду ждать с нетерпением.
«Тартионна что-то совсем разошлась, приставить шпионку к извечной, да еще так нагло… Хотя»…
Шахрион задумался на миг и принял решение.
«Да, так и поступим, раз уж жена сама предложила. Попробую использовать это в будущем, надо будет ночью отдать пару команд».
Ой какой умный. Придумал очередную гадость и радуется, — мерзко захихикала Тень. — Ну прямо прелесть.
Тартионна с Дарлионной о чем-то переговаривались, но он практически не слушал их. Тень — эта вездесущая тварь, не оставляющая его ни на одну секунду, наконец-то решила, что настал час всласть покуражиться над несчастной жертвой. Обеденный зал начал медленно растворяться, и Шахрион в какой-то миг обнаружил, что стоит на голой выжженной равнине, обдуваемой злым холодным ветром.
Небо заволокли тяжелые облака, готовые вот-вот разродиться ливнем, а потому было решительно неясно, где же именно находится император, и как он тут оказался.
Куда не посмотри, всюду валялись выбеленные временем останки, тысячи и тысяч умерших насильственной смертью — о чем свидетельствовали характерные зарубки на костях — людей.
«Поле боя? Прошлое»? — недоумевал Шахрион. — «Что Тень хочет показать мне»?
Он сделал шаг, и нога с мерзким хрустом проломила череп, глубоко погрузившись внутрь. Шахрион поморщился — если его безумие подобным способом жаждало вывести из равновесия некроманта, оно заблуждалось.
Шахрион медленно побрел вперед, сам не зная, куда заведет его дорога. Идти пришлось недолго — бескрайняя, как казалось, равнина, внезапно превратилась в подножие холма. Наверху горел костер. Возможно, не один — у подножия этого было не разобрать. И Шахрион осознал вдруг, что просто обязан увидеть, что же там происходит.
«Почему это так важно, Тень», — подумал император, но ответа не дождался. Вместо него он расслышал тихий шепот:
— Узнай истину. Найди меня…
Резко обернувшись, Шахрион огляделся по сторонам.
«Послышалось? Нет, я уверен, что кто-то произнес эти слова».
И голос принадлежал не Тени, о нет.
«Но тогда кому»?
Шахрион осматривал трупное поле, пытаясь как можно лучше запомнить увиденное, желая понять, что же именно он должен найти, и зачем…
— Господин мой? — раздался едва слышимый голос.
Как-будто кто-то говорил сквозь толстую дверь, завешенную для надежности ковром.
— Господин мой?
«Тартионна»? — подумал император. — «Что это? Кто это»?
— Господин мой! — голос стал громче, в нем послышалась тревога.
«Тартионна»! — вспомнил неожиданно Черный Властелин, а в следующий миг небеса, земля и дождевые капли с треском битого стекла раскололись, и он на миг оказался в непроглядной мгле, а затем…
Шахрион моргнул. Он все так же сидел в обеденном зале, держа в одной руке нож, а в другой — вилку с нанизанным на нее кусочком тушеной говядины.
Голову неожиданно разорвала игла боли, буквально ввинтившаяся в мозг и Шахрион скривился. Даже на фоне его обычных мигреней эта отличалась особой изощренностью и силой.
— Прошу прощения, — сипло произнес он, откладывая вилку и нож и беря в руку бокал с водой, затем — жадно выпил половину. — Голова разболелась. Вынужден оставить вас, дамы.
 
С этими словами он поднялся и торопливо — излишне торопливо — покинул зал.
Как только двери за ним закрылись, Шахрион поднялся на половину лестничного пролета и оперся плечом о стену — ноги тряслись, как после хорошей пробежки.
Он сглотнул и сделал глубокий вдох. Голову немного отпустило, но легче не стало.