Путь тьмы 2 (СИ)

— Я всегда рад обществу столь невыразимо прекрасной особы, — проговорил он, улыбаясь, и прикладывая титанические усилия для того, чтобы голос не дрожал, — но все-таки не могу не спросить: какая цель привела тебя ко мне сегодня, о звездорожденная?
Эльфийка улыбнулась ему одновременно и уважительно, и многообещающе, и зовуще, и Ритон все-таки не сумел сдержаться, сглотнув густую, тягучую слюну и непроизвольно выдохнул.
— Моя цель — все та же, — мило хлопнув длиннющими ресницами проворковала эльфийка, — помочь его величеству в неравной борьбе с возрожденной Империей Тьмы, пока наши… союзники… готовятся к новой встрече, на которой мы будем обсуждать уже конкретные меры.
Эта самая встреча должна была состояться буквально через пару дней, и на сей раз — спасибо за тириомали — ехать никуда не придется. И — да — на ней можно, наконец, будет обсудить важные вопросы.
«Если, конечно же, я сумею отыскать где-нибудь золото. Потому как без него все прочее не имеет значения, ведь мы банально не сумеем купить ни услуги шпионов, ни клинки наемных убийц».
— Помочь? — заинтересовался венценосец. — Интересно. Слушаю тебя, о звездорожденная.
Найлиэна улыбнулась ему и, поднявшись, оперлась о перила спиной, чуть откинувшись назад и демонстрируя внушительных размеров грудь, туго обтянутую платьем.
Она не соблазняла, она — играла, это Ритон понимал прекрасно.
«Если зрящая захочет затащить меня в постель, то сделает это куда грациознее и изящнее, да что уж там, заставит умолять и обещать все на свете, как это было с дядей», — зло подумал он, но в очередной раз восхитился талантам своей собеседницы и порадовался тому, что они пока еще на одной стороне.
— Насколько мне известно, — продолжала Найлиэна, — вы испытываете… некоторые финансовые трудности, не так ли?
Ритон скривился — тема была слишком болезненной для того, чтобы пытаться отшутиться или сделать вид, что это его не волнует.
— С прискорбием вынужден признать вашу правоту. Увы, но государство, разрушенное войной, практически полностью исчерпало все свои внутренние резервы. Внешних же заимствований найти негде.
— А что вы скажете на беспроцентный кредит, скажем, в один миллион золотых аблисских марок? — мило улыбнулась эльфийка.
Ритон был готов к чему угодно, но все-таки не сумел сохранить невозмутимость на лице.
— Сколько? — воскликнул он, тотчас же обругав себя последними словами и немедленно успокаиваясь. — Что ж, подобный кредит, действительно сумел бы решить немалую часть наших текущих проблем, правда, многое зависит от срока его погашения и процентов, о звездорожденная.
Эльфийка усмехнулась.
— Десять лет, два процента годовых.
И Ритон понял, что попался.
Венценосец не знал, где именно эльфы взяли деньги, не представлял, чем ему придется расплачиваться. Здесь и сейчас ничто не имело значение кроме суммы.
«Один миллион. Золотом»…
— В каком документе мне следует расписаться кровью? — только и мог уточнить он.
— Я покажу, — улыбнулась эльфийка. — А пока я хотела бы сообщить вам одну крайне интересную новость.
Девятнадцатый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полдень.
— О мой повелитель, как ты себя чувствуешь? — приторно-сладкий, точно медовая коврижка, голос Дарлионны вырвал Шахриона из паутины тягостных раздумий и бредовых видений, навеянных то ли Тенью, то ли новым таинственным игроком.
— Благодарю, о извечная, сегодня мне немного лучше, — соврал Шахрион, стараясь не обращать внимание красавицу, демонстрировавшую прямо-таки материнскую заботу к захворавшему императору.
Они покинули Наиргион на рассвете, оставив отряд численностью в сотню латников, десяток рыцарей смерти и двух магов следить за порядком и разбираться с последствиями.
Ни о каком праздновании после покушения, конечно же, не могло быть и речи. Город гудел, точно растревоженный улей, жители попрятались по домам, а улицы заполонили вооруженные люди. Сутки Шахрион отлеживался в выделенных ему покоях, приходил в себя, размышлял, вяло переругивался с Тенью, глуша головную боль пилюлями. За это время удалось отыскать нескольких участников заговора и еще три дюжины подозреваемых отправились в городскую тюрьму. Черный Властелин настрого запретил делать с ними хоть что-нибудь и приказал ждать дознавателей из столицы — с женой, успевшей уже вернуться из Жемчужины Востока, он связался в первую очередь.
 
Тартионна предложила бросить все и вернуться, но Шахрион отклонил эту ее идею. Он считал, что если остановится, то лишь продемонстрирует врагам слабость, а поступать так сейчас было равносильно самоубийству.
А потому — путешествие продолжилось.
Правда, при этом в карету императора напросилась Дарлионна, причем сделала она эта столь изящно и умно, мотивируя все своей заботой о здоровье господина, что даже и отказаться не получилось. В результате, внутри помимо него теперь находились Дарлионна и одна из ее служанок — средних лет женщина, прилагавшая все усилия для того, чтобы слиться с фоном и не отсвечивать.
«Ну да, наверное, предложи ей сейчас на выбор: ехать дальше в карете, или оказаться посреди лиосской пустыни, эта женщина очень серьезно задумалась бы. И не факт, что в итоге осталась бы с нами».
Страх неприятный, но, откровенно говоря, заслуженный, ведь народная молва за считанные часы разнесла слухи о бойне по всему городу, и Шахрион ни капли не сомневался — спустя пару недель о произошедшем будут знать едва ли не все жители Империи Тьмы.
В разговоре с Тартионной свою чрезмерную жестокость он списал на панику, вызванную внезапным нападением. Про три попадания из арбалета тактично промолчал, не особо, впрочем, надеясь на то, что Тартионна не узнает об этом. Не факт, конечно, что Госпожа поверила своему Властелину, но она по крайней мере пообещала направить слухи в нужное русло.
Даже собственную агонию готов пустить на благо народа, — хихикнула из-за спины Тень, и у Шахриона непроизвольно дернулась щека.
«Проклятая тварь»!
Еще один тихий смешок.
«Что б ты сдохла»!
Не дождешься, о могучий император. Но даже меня поражает твоя забота о народе. Вместо того, чтобы спешно возвращаться к сыну, ты продолжаешь путешествие вперед, туда, где все началось. Да еще в таком состоянии… поразительное мужество и не менее поразительная глупость.
Откровенно говоря, Шахрион считал точно также, однако отменить назначенные мероприятия не мог. Просто не имел права!
— Слишком многое поставлено на карту, чтобы потакать своим слабостям, — прошептал он.
— Что, простите? — откуда-то издалека, будто из тумана, до него донесся взволнованный голос Дарлионны и император едва не хлопнул себя по лбу от досады.
«Идиот! Разболтался сам с собой прямо в карете»!
Он вымученно улыбнулся и развел руками.
— Прошу простить мою рассеянность — мысли вслух. Слишком уж последние дни оказались напряженными.
— И не говорите! — всплеснула изящными ручками красавица. При этом ее губы сложились буквой «о», и она резко стала похожа на маленькую нахохлившуюся синичку. Чрезвычайно привлекательную синичку, между прочим.
Шахрион мотнул головой, не понимая, что за муха его укусила.
Тихие гнусные смешки за спиной четко дали понять — что именно за муха.
И снова накатила волна ярости, бороться с которой приходилось теперь ежечасно. Но и на сей раз император вышел победителем из противостояния с собственным безумием, а потому Дарлионна получила не сокрушительный магический удар в лицо, а вежливый ответ.
 
— К сожалению, у нас слишком много врагов, о извечная. Как внешних, так и внутренних.
Он выразительно посмотрел на свою собеседницу, как бы намекая: «ты ведь не из них»?
Наградой ему стал еще один вздох, полный горя столь искреннего, что даже император поверил в правдивость Дарлионны.
— Но владыка, не значит ли это, что нам следует объявить войну остаткам Лиги и покончить с этой заразой раз и на всегда? — мило хлопая ресницами уточнила его собеседница.