Путь тьмы 2 (СИ)

Мгновение император недоуменно смотрел на него, затем попытался сделать еще шаг, но что-то остановило его.
«Нет! Не смей! Это мои люди, я не буду их убивать, нет, нет, нет»!
Шахрион перевел недоуменный взгляд на немногочисленных выживших. Они открывали рты, что-то говорили, но не было слышно ни звука.
«Что происходит»?
Не важно, ешь.
«Что происходит»?!
Ешь, это же так вкусно.
«Что происходит»!!
Отведай же сего блюда, о император.
Нечто покинуло Черного Властелина, а вслед за этим испарилась и эйфория. На Шахриона навалилась боль, усталость и — звуки.
— Владыка, владыка, молим, смени гнев на милость! Молим!
Он перевел усталый взгляд на говорившего. Это был его провожатый, которого отрядил наместник. Выглядел мужчина неважно, точно постарел сразу на добрый десяток лет.
Шахрион устало выдохнул и проговорил, ощущая, как слова с трудом продираются через враз пересохшее горло.
— Все в порядке, я… — он сделал паузу, понимая, что сейчас нельзя давать слабину, — прощаю тебя. Проведите меня в дворцовые покои и начни расследование. К вечеру я рассчитываю получить исчерпывающий отчет о случившемся.
«А у меня пока будет время немного подумать и понять, что же именно приключилось… Да, что именно»?
Этот вопрос заставил императора, серьезно задуматься. Никогда прежде с ним не происходило ничего подобного. Как будто…
«Как будто нечто завладело моим телом и мыслями».
Но даже это было не самым удивительным. Шахрион коснулся сперва глаза, затем — груди, и, наконец, живота.
«Я поймал три арбалетных болта. Должен был умереть. Все-таки, я отмечен Матерью, а не Отцом. Но я жив, а все раны закрылись сами собой. Разве такое возможно»?
Нигде и никогда Шахрион не слышал о подобном использовании магии смерти, и это настораживало.
А тут еще непонятный шепот!
Слишком много непонятного, слишком много тайн и загадок, слишком все запуталось. А значит, клубок придется разматывать по одной нитке. И начнет он, пожалуй, с самого простого — с установления личностей и мотивов заговорщиков.
Семнадцатый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), вечер
— О великий и несравненный император, отчего же ты столь задумчив? — глумилась Тень.
«Как будто ты не знаешь, тварь»! — зло подумал Шахрион. — «Или считаешь, что я поверю в твою непричастность к случившемуся»?
С одной стороны, конечно же, ему было грех жаловаться — несколько арбалетных болтов, выпущенных просто с изумительной точностью, скорее всего отправили бы Черного Властелина на тот свет. Лишь таинственная и непонятная сила, пробудившаяся в нем, позволила пережить страшное покушение.
«Подумать только, меня едва не убили. Так легко, так просто, так… буднично».
— А все потому, что ты, о несравненный император, расслабился, поверил в свою непобедимость и непогрешимость, верно, о могучий из могучих?
— Заткнись! — оборвал ее Шахрион, понимая, впрочем, что извечная спутница на сей раз права. Он не перепроверил все десять раз подряд, не одел броню, не возвел вокруг себя магический щит, и в результате едва не стал жертвой примитивного покушения.
Даже без отчета наместника Черный Властелин мог сказать, что именно произошло. Группе недовольных некто подал идею, конечно же — через третьих лиц, конечно же — в самый последний момент, так, чтобы никто ничего и не сообразил. Какая именно группа недовольных — вопрос отдельный, но, увы, малозначимый. Главное — имя заказчика останется в тени. И эти дураки радостно ухватились за подвернувшуюся возможность, добыли маршрут передвижения, и спрятали нескольких хорошо подготовленных смертников. Ну, либо сами взялись за оружие.
Император вздохнул и еще раз коснулся груди.
«Первый болт должен был сразить меня наповал. Стрелял настоящий мастер. Почему же я еще тут»?
Его размышления прервал робкий и нерешительный стук в дверь.
— Войди, — распорядился император и в помещении оказался сам наместник провинции.
 
Выглядел мужчина неважно: бледный, как мел, с трясущимися ногами и мелко дрожащим подбородком. И Шахрион не мог винить его за страх. Людей в Империи Тьмы казнили за куда меньшие прегрешения.
— Садись, — указал Шахрион на диван, и бедолага с благодарностью уселся на него.
— Прошу простить мою слабость, о владыка.
— Неважно, — отмахнулся Шахрион.
— Как это неважно? Казни его, казни, казни, казни!
— Неважно, — с нажимом повторил император. — Докладывай.
— Слушаюсь, о повелитель. Число погибших — семьдесят шесть человек. Из них двадцать шесть — сопровождающие, двенадцать — стражники, двадцать два — горожане, оказавшиеся поблизости. Остальные — нападавшие.
Шахрион кивнул, не останавливая и давая понять слуге, чтобы тот продолжал.
— Нам многое удалось узнать, несмотря на то… — он закашлялся и умолк.
«Несмотря на то, что я поубивал всех заговорщиков, а также большую часть охранников и вообще всех, кто подвернулся под руку», — закончил за него император, жестом разрешая продолжить.
— Семьи заговорщиков взяты под стражу, а в их домах проводятся обыски.
— Хорошо, подождем до утра, быть может, что-нибудь получится найти. Начните допросы, не исключено, что мы сумеем выяснить нечто важное.
Благороднейший коротко поклонился.
— Повелитель?
— Да?
— Я хотел узнать, как быть с празднеством?
Шахрион скривил губы.
— Я думал, что ответ на этот вопрос очевиден.
— Прошу простить меня, владыка.
— Прощаю. Пир придется отменить, не до него сейчас. Передай сообщение о случившемся в Черную Цитадель.
— Уже, владыка.
— Хорошо. Тогда пусть твои помощники будут работать ночью, а ты иди и отдохни, плохо выглядишь.
Наместник в очередной раз кивнул, но Шахрион прочел в его взгляде нечто, отдаленно напоминающее благодарность.
— И вот еще что, семьи погибших воинов и горожан должны получить поддержку. Составь списки и прикинь, что им потребуется. Это пока все, иди уже и отдохни.
— Слушаюсь, о владыка, — отсалютовал он и покинул комнату.
А Черный Властелин со вздохом сел за письменный стол. Поездку придется продолжить, хочется ему того или нет. Стоградье должно быть посещено в обязательном порядке, и это не обсуждалось.
«Но меры безопасности следует предпринять»…
Неожиданно все перед глазами императора начало расплываться, голова резко закружилась, и он, не успев даже понять, что происходит, устремился в тягучую пустоту, пахнущую кровью и смертью…
Где-то, когда-то.
Шахрион обнаружил, что находится возле древнего города, обнесенного деревянными стенами. Вокруг него неистовым потоком бурлила жизнь, превращаясь в свою полную противоположность. Говоря простым языком, шел бой. Вооруженные медным оружием воины, защищенные лишь большими щитами, да медными же шапками, назвать которые шлемами не повернулся бы язык, поднимались по лестницам, чтобы принять участие в кошмарной резне.
Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — город обречен: многочисленные пожары за спинами защитников, несколько проломов, возле которых разгорелись особенно жаркие схватки и, конечно же, вереница лестниц, по которым уже поднялось немало нападавших. Все это не оставляло ни малейших сомнений в исходе сражения, и все же, жители с упрямством обреченных защищали поселение, не отступая и не показывая врагу спин.
«Они чего-то ждут», — решил Шахрион. — «Это — не просто фатализм загнанных в угол, это — план».
Он и сам не мог бы сказать, почему так считает, однако был совершенно точно уверен в собственной правоте. В принципе, почему бы и нет? Если какая-то сила в очередной раз затащила его в видение, почему бы ей и не дать пару подсказок относительно происходящего.
 
А в это самое время штурмующие решили бросить в бой резерв. Несколько плотно сбившихся в кучу отрядов — человек пятьсот по грубым прикидкам — направились к лестницам.