Путь тьмы 2 (СИ)
Sleepy Xoma
Путь Тьмы 2
Глава 1
Восьмой день второго месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полдень.Тронный зал изрядно обновился за последние четыре года. Новая мебель, новые ковры на полу, новые гобелены на стенах, новый мрамор облицовки, новые люди. Много, очень много новых людей: советники, наместники, купцы, владельцы мануфактур.
Почти пять лет прошло с момента гибели зрящего Ратриолы. То был последний год старой эпохи. Год, когда изменилось все, в первую очередь — Империя Тьмы. Впрочем, как выяснилось, это стало лишь началом.
За прошедшее время страна преобразилась так сильно, что глаза отказывались верить увиденному. Шахрион, откровенно говоря, даже не рассчитывал на столь быстрые и значительные перемены. Он полагал, что, облегчив налоговый гнет, связав все уголки внезапно разросшейся державы новыми дорогами, а также обеспечив льготы всем, кто желал строить мануфактуры, он сумеет добиться положительных, пускай и скромных результатов, но реальность превосходила самые смелые ожидания.
Товары порождали деньги, а те — новые товары, которые с пугающей скоростью распространялось среди простолюдинов, внезапно обзаведшихся звонкой монетой. Раны, нанесенные короткой, но жестокой войной заросли, точно их никогда и не было, а все соседи, замерев от ужаса, наблюдали за изменениями, происходившими в, казалось бы, навсегда разрушенной и побежденной стране.
«Да, многое изменилось», — подумал Шахрион. — «В первую очередь — я».
Он оглядел заполненный людьми зал, затем перевел взгляд на Тартионну, восседавшую на соседнем троне. Его советница, его королева, мать его сына. Его Госпожа.
Тартионна перехватила взгляд мужа и ободряюще улыбнулась.
«Без ее поддержки и любви Паштиона я не протянул бы так долго», — подумал император, взмахом руки приказывая собравшимся подняться с колен.
Этот бессмысленный, набивший оскомину церемониал! Как же проще было, когда они впятером собиралась в маленькой комнате без окон и обсуждали насущные проблемы. Черный Властелин и помыслить не мог, что будет скучать по тем страшным, но восхитительным временам. Однако сейчас Шахрион — император, владыка сильнейшего государства на континенте, а потому просто обязан демонстрировать свою мощь всем, в первую очередь — новым подданным.
О да, они должны лицезреть непогрешимого, беспощадного, но справедливого владыку, чей вид вызывает трепет, а сила — уважение.
И если с первым у Шахриона всегда имелись проблемы — начинающий лысеть невысокий полноватый мужчина вряд ли испугает хоть кого-нибудь, то вот со вторым, как ни странно, все обстояло превосходно.
За годы, прошедшие с ночи, когда Безымянное заклинание обрекло на гибель десятки тысяч невинных, его сила настолько увеличилась, что придворные лизоблюды, начавшие сразу после войны сравнивать Шахриона с Первым Некромантом, в общем-то, оказались недалеки от истины.
«Жаль, что плата за могущество столь ужасна», — подумал Черный Властелин, ощущая начинавшееся подниматься откуда-то из глубин раздражение.
Непонятная, глупая и внезапная злость с каждым годом становилась все сильнее, и контролировать ее получалось хуже и хуже. Причем в последние месяцы процесс, кажется, начал приобретать лавинообразный характер. И, как будто этого мало, редкие сперва приступы головной боли усиливались с каждым днем, превратившись практически в непрерывную пытку. Вот уже почти два года Шахрион просыпался и засыпал, ощущая, как раскаленные иглы ввинчиваются в мозг. Иногда боль почти проходила, иногда, напротив, укладывала его на день-другой в постель. Но неизменным оставалось одно: она, как и Тень, стали вечными спутницами Черного Властелина.
Однако пока что некромант держался. Терпел, глотал пилюли, когда не помогало — выл от муки, но запрещал себе сдаваться.
«А раз я еще могу бороться, значит — буду», — решил император, в пол уха слушая витиеватый доклад наместника Ларнисии, которому выпала честь выступать первым. Ничего особо интересного тот не сказал: в провинции все хорошо, весна вступила в свои полные права и скоро можно будет собирать озимые — урожай должен быть отменным.
В тон ему распинался и благороднейший Корф Тифираэль, управлявший от имени императора Саргилией — житницей сперва Империи, затем — Исиринатии, и вот, опять Империи. Этот вещал, надувшись от осознания собственной важности, точно индюк, и согласно докладу выходило, что еще немного, и на землю ступить сама Мать Тишины, дабы похвалить своих верных детей за великолепно проделанную работу, так прекрасно шли дела в провинции.
«Так, хватит», — оборвал себя Шахрион, благосклонно внимая наместнику и прикидывая, каким образом получится истратить средства, полученные от продажи излишков зерна.
Сразу же вырисовалось несколько интересных вариантов, что заметно улучшило настроение императора.
«Быть может, в этом году все-таки сможем открыть школу для детей простых сословий», — рассеянно подумал Шахрион, слушая очередного сановника, — «очень не хватает образованных людей».
Время шло, один наместник за другим докладывал о событиях в провинции, император скучал.
Наконец, пришел черед Китариона. Кареглазый кольценосец, в награду за верную службу получивший Марейнию, незадолго до своего приезда отправил императору радостное послание с обещанием приятного сюрприза.
— Владыка, — Китарион упал на одно колено.
Пять лет никоим образом не изменили высокого сильного мужчину. Ни унции лишнего жира, ни единого следа праздного образа жизни, которые моментально появляются на лицах и телах воинов, прекращающих ежедневные упражнения. Все такой же целеустремленный жесткий взгляд, все такая же собачья преданность.
Однако, как выяснилось, таланты Китариона распространялись далеко за военную сферу — он проявил себя как прекрасный организатор и управленец, за несколько лет возродив край, исконные жители которого были либо убиты, либо переселены в иные области Империи. Получив в свое распоряжение немногочисленные ресурсы и ораву колонистов, услышавших о раздаче бесплатных наделов для распашки и — что куда важнее — выпаса, он каким-то чудом сумел не только наладить их быт, но уже к концу третьего года начал платить налоги! Пускай и чисто символические.
«И все же… Мне не хватает его в столице», — с грустью подумал Шахрион.
Китарион был — наряду с Иритионом — одним из немногих людей, которым император мог доверять, как себе, а его советы всегда отличались мудростью… Но удерживать товарища силой Черный Властелин не решился, а тот, откровенно говоря, начал тяготиться жизнью в столице — раны, нанесенные его душе войной, оказались глубже, чем хотелось. Именно поэтому Шахрион позволил Китариону выйти в отставку. Все равно, если потребуется, того можно будет вернуть ко двору, а раз так — то пускай занимается тем, что нравится.
— Встань, Китарион, — распорядился Шахрион. — Я слушаю тебя.
— Владыка, — кольценосец поднялся, и широкая улыбка озарила его лицо. — Как тебе известно, в пламени минувших битв сгорело большинство знаменитых марейнийских табунов…
Шахрион кивнул. Это было правдой. Никто не желал подобного, однако поголовье лошадей Марйении за несколько месяцев войны сократилось до предела. Многих животных убили, многие разбежались и умерли от голода или клыков диких зверей, многих погубил отвратительный уход. Лошади — эти крайне капризные и прихотливые твари — мерли, точно мухи, и, прежде чем в Черной Цитадели успели опомниться, огромные, казалось, стада испарились, точно вода на солнце.
— Но мы не сдавались, и я с гордостью могу доложить, что уже в этом году первая сотня чистокровных марейнийских дестриэ наконец-то появится в имперской армии! А лично тебе, владыка, у меня приготовлен небольшой подарок: жеребец, трехлетка, быстрый, как ветер.
