Королева украденных безделушек (СИ)

Девчонок звали Тася и Полина. Они весело объявили, что у них полно времени, так что примерять наряды, делать укладку и краситься они собираются столько, сколько влезет, пока результатом не будут довольны все, включая Глеба.
В это время с неохотного разрешения Лины в ее кабинете производилась небольшая перестановка — Глеб заверял, что вернет все на место, когда они закончат. Еще двое парней, имен которых она не запомнила, притащили кучу коробок, в которых, наверное, было все для установки света и обещанный реквизит.
Лина занервничала уже в тот момент, когда открыла дверь и увидела эту толпу. Не притащит левых людей, значит… Ага, конечно!
— А ты правда гадалка? — с любопытством спросила Полина, рыжая, кудрявая и очень миниатюрная — не такой уж и высокой Лине она едва доставала до подбородка.
— Сегодня я Верховная Жрица.
Собираться пришлось в спальне.
Лина посмотрела на груду тряпья, которое Тася сбросила на ее кровать вместе с украшениями. Платья были самыми разнообразными: светлыми и струящимися, тяжелыми, из плотной ткани, и темными. К выбору наряда собрались подходить основательно.
Косметичка, которую поставили на пол, напоминала чемодан.
— У тебя можно будет погадать? — не унималась Полина, хватая Лину за руку и сажая на стул, принесенный с кухни.
Тася была очень высокой блондинкой с небрежной гулькой на голове, и она выглядела старше и суровее. Она глянула на Полину с недоумением.
— А че? — непритворно удивилась та. — Если уж познакомилась с настоящим тарологом, то почему нет?
— Ниче.
— Так что? Можно?
Лина неопределенно качнула головой.
— Может быть.
Выбор платья оказался на удивление легким. Перемерив несколько тяжелых темных платьев, которые наверняка понравились бы Ане, Лина смиренно приготовилась примерить еще столько же светлых, но Тася и Полина, почти не сговариваясь, подумали и вытащили довольно простое белое платье со струящимися полупрозрачными рукавами. Лина согласно хмыкнула. Представления о жрицах у всех оказалось примерно одинаковым. Полина скрестила пальцы в надежде на то, что перешивать или ушивать платье не придется — с предыдущими на шнуровке было проще — и Лине стало заранее неловко, пока ее в четыре руки одевали. К счастью, все село отлично.
— Ремень нельзя золотой, — сказала Тася, отбрасывая тонкий шнур в сторону.
Вместо него она застегнула на талии гибкий обруч из серебристой проволоки, причудливо сплетенный и украшенный светло-синими камешками. А потом со спины Полина начала закреплять такое же проволочное, но более громоздкое украшение, которое легло вдоль ключиц и на плечи, прямо как изысканные погоны.
Ко всему прочему добавилось и колье на шею, с которого свисала деталь, заставившая Лину подумать, что эту штуку как будто бы специально сплели ради такого случая — крест. На его конце была маленькая петля, с помощью которой колье соединялось с украшением на груди. Присмотревшись, она разглядела в узорах фазы Луны. Кто бы ни сделал этот шедевр, тот был настоящем мастером. Уровень подготовки ради одной фотки был высочайшим!
Макияж занял очень много времени. Лина включила телевизор, и они посмотрели фильм “Ключ от всех дверей” почти от самого начала и до титров. Фильм раньше не видела только Полина, поэтому на финале она замерла с кисточкой у щеки Лины и в шоке наблюдала за происходящим на экране.
Волосы укладывали быстрее. Благо, у нее их было не так много — особо ничего не сплетешь и не завьешь — она отрезала всю длину до пышного каре после выпуска из школы. Правда, когда мама приглашала парикмахера и визажиста в одном лице ради такого события, Лина не отсиживала задницу настолько сильно, как в этот раз.
Помимо всего прочего, ей на скулы, виски и передние пряди еще зачем-то наклеили сверкающие стразы, которые долго стояли в баночке и мозолили ей глаза.
Внезапный звонок в дверь Лину испугал, но Тася сказала, что это доставка и что она может открыть, чтобы не заставлять ее тащиться в таком виде принимать еду. Лина кивнула.
— Кольца будем? — спросила Тася, вернувшись.
 
— Не будем, — ответила Полина. — Кстати, классный маникюр.
Лина перебрала пальцами в воздухе. Свежий. С прошлым недоношенным расставаться было почти больно, но Глеб неделю назад очень убедительно попросил сделать что-нибудь полегче, без темных и ярких цветов. Несмотря на то что Марина якобы уехала к родителям, чтобы не видеться с парнем, с которым еще не рассталась, она поблагодарила Лину за заботу о ее душевном состоянии и сказала, что все нормально и она вообще-то не умирает, поэтому без проблем приедет. Про блестки и стразы Глеб ничего не говорил, поэтому она без зазрения совести налепила их там, где посчитала нужным, хотя фон, как и требовалось, сделала легким — прозрачно-белым. На фотку ногтей он ответил смайликом и написал “очень красиво”, а Марина с Аней, которые были рядом с Линой в тот момент, дружно заулюлюкали.
Самым последним и обязательным атрибутом оказалась полупрозрачная вуаль — она должна была прикрывать только одну половину лица. Тася долго пыталась надеть на нее сверху тонкий обруч, пока Полина наконец не отбросила его в сторону и не обтянула тканью вуали одну сторону обруча потолще, но тоже плетеного и с полумесяцем на другой стороне.
Лина молча все одобрила. Впрочем, если бы ей что-то и не нравилось, вряд ли ее бы послушали. Глеб дал им инструкции, как они сказали. У него всегда было что-то в голове, чему надо было максимально соответствовать.
— Перфекционист, — закатила глаза Полина.
Девочки скинули с плеч накидку, которая защищала платье от косметики, подняли Лину за руки, покружили, и Тася, придирчиво оглядев то, что получилось, вышла из спальни.
— Зуб даю, сейчас ему точно что-то не понравится и он заставит исправлять, — пробормотала Полина, поправляя вуаль, чтобы та красиво лежала на груди.
Глеб замер на пороге и долго пялился. Лина чувствовала, как от его ползущего по ней взгляда встают волосы на загривке.
— Да блин, — не выдержала Тася. — Хорош нагнетать, че завис? Пойдет? Жрица?
Лина поняла, что не дышит, ожидая его реакции, только когда он подошел и заглянул в ее лицо, внимательно и взволнованно разглядывая абсолютно все и наконец задерживаясь взглядом на губах.
— Губы, — выдохнул он и посмотрел Лине в глаза. — Губы слишком яркие. Другая помада.
— Но ей идет этот цвет, — попыталась поспорить Тася.
— Сдержаннее, — сказал Глеб, выпрямляясь. — Это должна быть Верховная Жрица, а не жрица любви.
— Типа святоша, что ли? — протянула Полина.
— Типа святоша. Переделай. И приходите.
Он скрылся за дверью, и Тася начала рыться в куче помад в поисках другого оттенка.
— Ладно, это еще нормально. Однажды он заставил полностью переделать глаза. Вот адище был!
Когда все наконец было готово, они втроем отправились туда, где, судя по звукам, подготовка давно закончилась и ждали только их.
В кабинете было темно, однако, приоткрыв дверь, Лина увидела, что света там все-таки было предостаточно, а вот места стало сильно меньше. Освещение заняло полкомнаты, и даже, собственно, участок вокруг стола, который предполагалось снимать, был не свободен.
Лина с опаской шагнула внутрь и восхищенно замерла на подходе к своему рабочему месту. Столешницу и стопки книг на нем обвивала листва с какими-то экзотическими светлыми цветками, чьи бутоны были закрыты в верхней части, а там, где спускались сбоку, раскрывались. На обложках книг и на поверхности стола стояли черные и белые свечи — их высота различалась, потому что кто-то подрезал и расставил их так, чтобы, по всей видимости, гармонично расположить и уравнять в кадре.
— Что ты думаешь? — спросил Глеб, взволнованно глядя на нее.
— Думаю, что это не то, что я ожидала, — ответила Лина, аккуратно переступая через провода.
— Это хорошо?
— Да. Очень красиво. Мне нравится. Почему ты выбрал этот цвет?
Освещение было двойным: сверху обычный белый свет, а сбоку и за креслом фиолетовый.