Малышка на двоих (СИ)

Мне от тебя нужна верность, Катрин.
Единственное его объяснение по поводу того, каким будет наше будущее и брак. Единственное его озвученное требование к жене. Не ум, которого, объективно, во мне не очень много. Не красота, потому что вокруг него были женщины намного красивее. Господи, да даже не бизнес моего отчима, потому что Тигран прекрасно справлялся и сам.
Верность.
И больше ничего.
Не мыслями, так хоть поступками. А я только что позволила Тиму поцеловать себя. Действительно позволила, ни грамма сопротивления или криков. Я могла же позвать Тимофея, привлечь внимания. Ударить намного раньше.
А я замерла.
От предвкушения, желания понять, целовала ли я когда-то его.
Если не брать в расчет ту иллюзорную ночь, что хранилась в моей голове, то я никогда не целовала их. Я была несовершеннолетней и недостаточно смелой. Но в восемнадцать же можно всё, да?
Пообещала себе, что если они найдут меня до полуночи, то обязательно поцелую. Чтобы просто знать, какого это. И поцеловала ведь, если верить моим галлюцинациям.
Или нет?
Вместо того, чтобы спросить напрямую, просто провела свой странный эксперимент. Телохранители обещали меня оберегать, так? Поэтому они могут спокойно солгать, в обоих вариантах. Что кто-то из них был со мной той ночью, чтобы так не колотило. Или что никого не было, лишь бы я доверилась им и не шугалась.
– Ему не обязательно знать обо всё, малышка. Меня больше интересует твоя реакция.
– Прости, мой хук справа был недостаточно ясным? Я могу повторить.
– Повтори. Только в этот раз я буду знать, чего ожидать. Перехвачу твои руки,прикоснусь.
Тимур бьёт по моему слабому месту. Тех моментах, которые просто так не отключишь. Сукин сын, знает, что теперь у меня буду дрожать пальцы, неспособные сжаться в кулак.
– Что у вас тут за крики?
Тимофей улыбается, словно поймал двух нашкодивших детей. Неконтролируемо отступаю на шаг от Тима, чувствуя, что меня поймали на горячем.
Хотя ничего же не было!
А потом смотрю на Тимура, и губы начинают дрожать. Старый трюк, который работал на отчиме в детстве. И который никогда не видели мужчины, потому что я была слишком взрослой для этого.
Но сейчас я злая, а злая Катя – психованная Катя с детскими повадками. И то, что я отказывалась делать ещё сегодня утром, кажется прекрасной идей. Пускай хоть как-то задену этих двоих.
– Тим, - разворачиваюсь к Тимофею, с дрожащим голосом. – Он… Он только что приставал ко мне.
Мои слова камнем виснут в тишине. Ощущение, что воздух выкачали из комнаты. Дышать нечем, голова кружится. Злость и страх переплетаются, обвивая меня ядовитым плющом.
– Кать…
Тимур смотрит на меня так, что становится больно. Будто на грабли наскочила, и они не в лицо, а саму грудь ударили. Но я держусь, потому что сейчас у меня есть хотя бы доказательства, собственная память не подводит.
– А что, не так? Я солгала, и ты не приставал? Не целовал меня только что?
На словах о поцелуе – тело само вспоминает, как это было. Волнительно, легко, будто невесомое прикосновение. И, что удивительно, не страшно. Именно в тот момент, когда губы соприкоснулись.
– Ты что?! – Тимофей хмурится, рявкает так, что вздрагиваю. – Совсем с…
– Он меня поцеловал, - перебиваю Тима, сжимая пальцы в кулаки. – А я не оттолкнула.
Такая странная ситуация, а мне нравится смотреть на эмоции Тимофея. Как гнев сменяется растерянностью. Он сразу кажется большим грозным мишкой, к которому хочет прикоснуться. Провести по чернилам на груди, выглядывающим из-под белой майки.
Одёргиваю себя, чтобы не воплотить неуместные фантазии в жизнь. У меня такой кавардак в голове, что ни одна клининговая служба не разберётся.
– Так что вопрос решен. Ты, - оборачиваюсь к Тимуру, стараясь держаться уверенно. Плечи назад и опустить, подбородок приподнять. – Ещё раз что-то подобное сделаешь – и я разыграю спектакль перед Тиграном. Понятно? И это даже не будет ложью. А ты, - мой взгляд обратно возвращается к Тимофею, его морщинке меж бровей. – Прекращай хмуриться. Я всё сказала.
 
Я всё сказал – так отец сообщил, что подобрал мне жениха. Ну и другие свои решение тоже только с такими словами доносились. А сейчас я пользуюсь ступором мужчин, выходя из комнаты.
Слишком много людей в маленьком пространстве. А мне ещё обдумать нужно всё то, что произошло. И мою реакцию, чувства. Вибрирующую нить внутри, которая всё не отпускает.
Я нахожу на кухне карандаш, удерживая с его помощью волосы в небрежном пучке. Но лучше так, чем кудри будут падать на глаза. Мне хочется обратно домой. К своей плойке или утюжку, в зависимости от настроения. И в свою кровать. В свой маленький бункер, с широким подоконником и окном.
Но там теперь живёт кто-то из Тимов.
А ещё домой тоже нельзя.
И не только из-за того, что меня пытались похитить или убить. Для начала мне нужно набраться смелости или просто набраться, чтобы задать конкретные вопросы. И обсудить всё с мужчинами.
Расставить запятые в истории трёхлетней давности.
– Ты…
– Не делай вид, что сам…
Мужские голоса доносятся урывками, когда мои телохранители забываются и повышают голос. Не обращаю на это внимания, но лёгкий укол чувствую.
Что не промолчала.
Тимур сказал мелочь, но я прекрасно знаю о своих слабостях. И неадекватно реагирую в моменты, когда на них указывают. Словно чувствую себя ещё слабее, чем обычно.
Когда это делает Тигран – я могу принять. Обидно, неприятно, но я знаю цель мужа: сделать меня лучше, сильнее. А с другими ощущение, что все чуть насмехаются.
– Хватит вам, - прошу, когда точка кипения Тимов достигает предела. – Или я уйду.
– И куда ты пойдёшь, Кать? – Тимур с улыбкой смотрит, разбираясь с холодильником. Не уверена, что когда-то вообще морозилку размораживали. – В лес к медведям?
– Тут нет никакой живности. Не пугай меня зря. Я сказала правду, ведь так?
– Важно то, как ты её сказала. Катюш, скажи ты отчиму, что была с нами той ночью – не вопрос. Но ты ведь не просто так сказала. За свои слова отвечать нужно.
– Да? И что ты мне сделаешь? Ударишь?
– А у тебя всё к насилию сводится? – голос Тимура должен звучат зло или с издёвкой, с тем и тем одновременно. Но не звучит – там сплошная тревога, которой нет края. – Кать.
– Да не бьёт меня Тигран, что вы на этом зациклились?
Как будто у меня других причин нет прикосновений бояться. И ожидать, что двое огромных мужчин могут мне сделать больно. И они ведь могут, если того захотят.
Сила всё решает.
И у меня этой силы столько, сколько муж даёт. Тигран повторяет, что я должна научиться сама её брать. Выгрызаться и получать то, что хочу. Но мы оба знаем – пока он рядом, мне не хочется бороться.
Уж точно не за фирму, дела, акции и рейтинг компании на рынке. Единственное, за что мне хотелось бороться – Тигран. Чтобы он был рядом, как зависимая. Потому что с ним проще, ему я доверяю.
– Потому что ты боишься прикосновений.
– Не знаю даже почему. Может это как-то связано с тем, что меня опоили и я потеряла невинность? Знаете, не желая этого.
Говорю с одной целью – увидеть их реакцию. Каждое слово взвешенное, не на запале. Внимательно слежу за тем, как мрачнеют лица мужчин. Как они приглядываются, сжимают кулаки. Так, что вырисовываются сухожилия.
Но ничего больше. Они злы, как был зол отчим. Что меня кто-то тронул, посмел обидеть. Но никаких следов того, что это как-то задевало лично их.
Пугало, что я подумаю на них? Расстраивало, что я ничего не помню о нашей ночи? Вызывало гнев, что я говорю – была с ними только из-за таблеток?
Но ничего подобного.
Лишняя шпилька в моё сердце, уже давно превратившееся в игольницу.
Они?
Не они?
– Надо поговорить, - произношу так неожиданно, что Тимур часто моргает. Его ресницы порхают вверх-вниз, пока мужчина не кивает. – Я не хочу. Но мне это нужно. Наверно.