Планета свиней (СИ)
Гомвуль внимательно разглядел снимок.
— Человек, впавший в «ярость», — заключил полицейский. — Черты лица, его мускулистые бугры на руках. А какая шея? Это монстр! Интересная фотография. Кто это? Это заказчик?
— Возможно, да… возможно, нет… — тягуче рыкнул тигр, словно хором ответила сотня котов. — Этот человек живёт в Алдане. Все зовут его Палачом. Вы слышали о нём?
— Что-то слышал, — пожал плечами волк. — Вы поймите, уважаемый господин Ковач, я полицейский. Мой участок здесь в Якутске. А в Алдане…
— Значит, ты не хочешь найти убийц моих братьев? — перебил тигр.
— Мы найдём того, кто убил ваших братьев. Непременно найдём, — пообещал Гомвуль. — Вам известно, что-то ещё?
Тигр кивнул усатой мордой.
— Хотите знать больше о Палаче, найдите чёрного кота по имени Шмаль. Он и его друг, кое-что знают об этом человеке. И ещё… я бы попросил вас не игнорировать мою просьбу и не затягивать с поисками свидетелей.
— Не сомневайтесь, — уже свободнее дышал Гомвуль. — Сегодня же мы встретимся со Шмалем и его другом.
— Стало быть, мы договорились, — спросил тигр и его хвост снова вздрогнул, словно жил отдельной жизнью. — Фотографию Палача я оставляю тебе. Покажи её старому Шульцу…
Волк на секунду задумался. Он вспомнил пенсионера, пытаясь связать ночной визит, фотографию человека, впавшего в «ярость» и двух мелких жуликов. Гомвуль сделал лишь несколько шагов, чтобы взять в коридоре сигареты из куртки, а когда вернулся, то тигра уже не было в комнате.
Дверь на балкон приоткрыта. Свежий воздух колыхал выцветшую шторку, давно потерявшую лоск, если он когда-то был; на диване осталась лишь гигантская воронка, от смертельно опасной громадины. Это всё что напоминало о тигре. Ковач ушёл сам и унёс с собой даже запах. Профессионал!.. и в этом вся его полосатая сущность!
***— Захожу я в квартиру, а там тигр. Здоровенная глыба. Представляешь? — рассказывал о ночном приключении Гомвуль.
— Чего он хотел? — вкрадчиво спросил Стас.
Картина ночного визита капитану представлялась совсем по-другому, менее романтично. Врываться в жилище полицейского, давить на него, требовать ускорить расследование или делать подарки в виде, высосанных из огромного пальца улик и намёков — такой путь неприемлем. Зубов слушал напарника со всей серьёзностью.
— Тигр оставил мне снимок человека. Посмотри.
Лицо на фотографии обезображенное приступом «ярости», казалось знакомым.
— Кто такой? — хмурился Зубов.
— Палач. Человек из вольного Алдана.
— Я думал, что рассказы о Палаче только сказки для гибридов; что нет человека, пожирающего маленьких детей, — рассматривал снимок Стас.
— Однако, он существует. Тигр посоветовал нам встретиться с котами. С чёрным прохвостом.
— Со Шмалем? — улыбнулся Зубов.
— Именно, — оскалился волк.
— Рефлексируешь на котов, словно уличный пёс, — подшутил над другом человек.
Волк не оценил юмор.
— Перестань дразнить меня, Стас. Да, мне не нравятся гибридные коты. А также я не люблю соболей, енотов и кабанов. Будь моя воля, я бы всех скопом собрал и прикончил.
— Да ты зоофоб! — рассмеялся Зубов. — Собрать вместе, собрать скопом… прикончить!.. да ты в своём уме, Гомвуль? Никогда больше не повторяй эти слова, и выбрось глупые мысли из головы. В тебе завывает дикий зверь. Разве не ясно? Перестань ненавидеть гибридов. Мы не на охоте.
Гомвуль, словно проснулся. Он никогда не говорил, что чувствовал. Первый раз из него вырвались слова, за которые могут просто уволить из органов. Хорошо, что кроме Стаса его больше никто не слышал.
— Странное дело, — зарычал волк. — Ты совершенно прав. Моя кровь закипает от одной мысли, что иду на поклон к плутовской шантрапе.
….Ещё не конец главы…
Глава 24
Витольд ещё раз взглянул на своё отражение в зеркале. Выглядел он блестяще. Ему понравилась работа парикмахера Аверьяна. Ничего лишнего: аккуратно выбрит затылок, ровненькие височки и лакированный чубчик, торчащий вверх.
Князь Сибири выспался, сыт, побрит и готов предстать перед собранием. В просторном зале находилось человек тридцать: бояре, министры, военные чины и генерал полиции Жуков.
— Князь, Витольд первый! — торжественно объявил Парамон Лизнёв. — Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего…
Все встали, учтиво склонив головы.
Государь в мантии нежно-голубого цвета, прошитой по краям вычурно-багровыми нитями и золотой короной на голове, обрамлённой бриллиантами — медленно шёл к трону. С достоинством великого правителя он присел на громоздкий стул с массивными подлокотниками и резной спинкой, изготовленной в виде двуглавого соболя, смотрящего на восток и запад. Соболиные мордочки скалились клыками. По замыслу создателей герба Сибири: двуглавый соболь внушал страх соседним державам, поднимая патриотический дух соотечественников на такую высоту, что шлёпнувшись оттуда, уже никогда не хрюкнуть и не завыть на луну от счастья.
Тишина в зале была роковой. В сложный для страны момент, когда вражеские дивизии штурмуют границы, во дворце собрались люди, не первый год правящие гигантской территорией. В этом зале только самые активные граждане, взвалившие на свои плечи непомерный труд — управлять государством.
Люди вообще не любили работать. Зачем просыпаться засветло. К чему суета во благо бесчувственного народа, который готов сложить головы на фронтах, вырастить хлеб и сварить сладкую кашу — просто оттого, что ему даровали право жить на этой планете. Но кто-то должен управлять толпой гибридов — и кто, если не самые энергичные, властные и воинственные. К тому же свежатина, употребляемая в пищу, без которой вожди теряли смысл существования, входила в рацион министров и генералов, словно чудодейственное варево, излечивающее от недугов и агрессии «ярости». Свежее мясо заменяло таблетки, стабилизируя настроение, насыщая организм необходимыми жирами, белками и углеводами.
— Друзья! — обратился к совету князь. — Пришло время судьбоносных решений. Нам всё-таки удалось подавить бунт в Якутске. Это безусловный триумф. Но, к огромному сожалению, эта победа касается исключительно меня и моих приближённых. Поскольку оказалось, что больше некому воевать. Генерал Пенкин, вы слышите, что я сказал?
Толстенький человек в военной форме, звеня орденами, висящими на кителе от погон до боковых карманов, сделал шаг, выйдя из неровного строя государственных вельмож.
— Я здесь, государь, — вяло, негромко отозвался генерал и, козырнув, приложил пухлую ладонь к широкополой фуражке в двумя кокардами.
— Хорошо, что вы соизволили посетить совет, генерал, — поправил корону князь. — Так ответьте мне наконец, где командир сибирского спецназа?
Рядом с генералом явился, словно вырос из-под земли, щупленький азиат в спортивном костюме и белых шлёпках.
— Командир спецназа, позывной «Буря»! — отрапортовал человек, подтягивая штаны.
По национальности командир спецназа был бурят — оттуда и позывной.
«Буря» всегда бодр, весел, слегка пьян, но дисциплиной хромал, если не сказать больше — дисциплина отсутствовала напрочь. За ним и раньше водились вопиющие случаи неповиновения. Когда требовалась поддержка его отряда, всегда находилась причина не вступать в бой. Элитные солдаты любили пожрать, поспать, а воевать — это пусть свиньи стреляют.
— Прекра-а-асно… — нараспев произнёс Витольд. — Где вы были в ночь восстания? Почему не защити дворец?
— Телефон разрядился, однако, — доложил не по форме «Буря». — Мы не знали, что в городе бунт. Если бы не проклятая батарейка, я б этим свиньям…
— Батарейка?.. это меняет дело. Не продолжайте, — остановил «Бурю» князь. — Можете быть свободны. Идите вы… в спортзал, играйте там в волейбол или дартс, но что б в следующий раз, такого больше ни повторилось!
— Так точно, государь! — командир спецназа развернулся через правое плечо, сунул руки в карманы и, шлёпая тапочками, вышел из зала.