Техник - ас (СИ)

— Что за шум, а драки нет?— я заглянул в палатку, где двое техников под руководством Кузьмича сортировали коробки и мешки с продуктами.
— Вот, полюбуйтесь, товарищ командир,— Федянин показал рукой на коробку с молотым кофе, залитую красной краской.
— Оттереть успеете?
— А куда ж они денутся? Конечно успеют,— старшина кровожадно глянул на своих подчинённых, которые уже приступили к очистке банок от краски.
Перелёт в Ленинград прошёл спокойно. Я шёл чуть выше основной группы с новым ведомым, которым стал, естественно, Силаев. Губин пошёл ведомым к Кравченко. Дали мы молодым и позывные. Ну как дали? Я дал. Силаев стал Дедом, а Губин Бродягой. На вопрос, почему так, ответил, что это мой волюнтаризм и вообще я тиран и право имею. Все посмеялись и единогласно проголосовали за.
Сели на тот же аэродром, на котором базировались ранее. Прямо словно домой вернулись. Встречать нас вышли все кто был в это время на аэродроме. Видно было, что нам здесь рады. Да и новенькие истребители привлекали внимание.
— Снова к нам, товарищ гвардии майор?— у штаба местного авиаполка меня встретил уже знакомый мне интендант.
— О, Кучумов, ты прямо вовремя,— я обрадовался знакомому интенданту, с которым уже имел дело,— Мы там опять гостинцы привезли. Надо бы их оприходовать, чтобы всё как положено с документами.
— Так это мы мигом, товарищ майор,— оживился Кучумов,— Всё сделаю как положено.
— Тогда у транспортников найди старшину Федянина. Помнишь такого? Вот с ним и порешайте все вопросы.
Договорился с машиной, чтобы съездить в штаб фронта и доложить о прибытии, ну и, заодно, проведать своих девчонок. Соскучился. Надо только до Кузьмича дойти, попросить каких-нибуть гостинцев. Впрочем идти никуда не пришлось.
Старшина, улыбаясь, уже шёл ко мне с увесистым даже на вид вещмешком.
— Илья, к своим то заедешь? Вот, передай от нас. Я там сверху для Катеньки гостинчик в кулёчке положил,— было интересно смотреть на смущающегося старшину.
— Спасибо тебе, Кузьмич,— я от души пожал руку ещё более смутившемуся Федянину.
Летний Ленинград производил совсем другое впечатление, чем это было зимой. Город словно ожил. Да, было ещё очень тяжело, но люди уже начали чаще улыбаться. По городу пустили трамваи и они, словно вестники Победу, своим перестуком и перезвоном буквально прогоняли мрачные мысли и вселяли надежду. Надежду на то, что вот ещё чуть-чуть, ещё одно усилие и кольцо блокады будет прорвано, враг будет отброшен и нормальная жизнь вернётся в город.
Везде, где только было можно, были разбиты огороды, на которых работали горожане, выращивая картофель, капусту, свеклу. Насколько я помню из когда-то прочитанного в пригородных колхозах на полях тоже во всю шли полевые работы.
В штабе фронта доложился о прибытии и получил первое задание. Нужно было произвести разведку северного побережья Ладоги с целью обнаружения флотилии противника, а затем нанести по ним удар. Не сказать, что корабли и катера противника сильно беспокоили идущие через озеро конвои барж, но не принимать исходящую от них угрозу было нельзя. Вообще, по данным разведки, итальянские катерники при полнейшем попустительстве со стороны финнов, откровенно саботировали приказы немецкого командования. Немецкие же силы, в составе самоходных барж типа "Зибель" [66], были отвратительно подготовлены к действиям на воде. Ни ориентироваться, ни совместно действовать, ни просто управлять своими плавсредствами в условиях даже слабого волнения они были не обучены. Кстати, командовал флотилией паромов-катамаранов типа "Зибель" сам их создатель подполковник Фридрих Вильгельм Зибель.
На обратном пути попросил водителя завернуть по знакомому адресу. Света с Катюшкой так и жили у Евдокии Александровны. Вот и сейчас я, едва мы свернули во дворы, издали увидел их. Светлана с ещё двумя женщинами возились на вскопанных прямо под окнами дома грядках, на которых росла капуста и было видно кусты картофельной ботвы, а Катюшка крутилась рядом с ними, держа в одной руке маленькую леечку, а в другой капустный лист, который с удовольствием грызла.
 
Увидев въехавшую во двор машину женщины отвлеклись от работы, рассматривая гостей. Первой среагировала Катюшка. Едва я выбрался из автомобиля, как на меня и радостным визгом налетела маленькая непоседа. Я подхватил девочку и прижал к себе. Тут же мне на шею со слезами бросилась Света. Наш поцелуй, наверное, мог побить все рекорды по продолжительности.
К сожалению задержаться я не мог. Лишь отдал гостинцы, ещё раз расцеловал своих любимых девчонок и отправился на аэродром. Предстояла серьёзная работа.
На разведку отправил пару Мишенко (поз. Вьюн)— Филонов (поз. Кот). На машину Вьюна установили фотокамеру. Им предстояло обследовать северное побережье Ладоги. Самолётов противника мы не боялись, так как с авиацией здесь у немцев и финнов было не густо. Именно поэтому у нас нахально отжали РЛС, которую перебросили на Волховский фронт, едва эскадрилья убыла на переучивание на новую технику.
То ли нам кто-то наворожил, то ли просто повезло, но немецко-финско-итальянскую флотилию обнаружили сразу. Вся эта кодла своей основной базой выбрала посёлок Лахденпохья, с удобной бухтой и довольно приличными причалами.
Удивительно, но то ли вследствие повального раздолбайства у противника, то ли ещё из-за чего, но наших разведчиков даже не обстреляли зенитки. Фотоснимки получились так, словно фотографировали в полигонных условиях. Удар запланировали на раннее утро следующего дня. Будем работать совместно с 15-м гвардейским штурмовым авиаполком. Идём всей эскадрильей. Надо обкатать новичков, да и самим размяться на новых машинах в боевой обстановке. Мы атакуем первыми, пользуясь эффектом неожиданности, поэтому каждый берём по бомбе ФАБ-250. Наша цель это береговые казармы, в которых расквартированы экипажи "зибелей" и катеров и расположенные неподалёку от пирса склады.
Со штурмовиками встретились над Ладогой. Девятка "горбатых" шла на высоте 500 метров. Все одноместные, без заднего стрелка. Быстро поравнялся с ведущим и приветственно покачал крыльями. В ответ пилот штурмовика ткнул указательным пальцем в мою сторону и выставил вверх большой палец. Увы, пообщаться не получится, так как летим в режиме радиомолчания. Прибавляем газ и уходим вперёд.
Отбомбились мы удачно. Тренировки в Подмосковье не прошли даром, да и цели мы распределили заранее, тщательно изучив все возможные ориентиры. Здания, в которых по данным с фотоснимков размещались казармы, от ударов четвертьтонными бомбами превратились в груды щебня. Со складами тоже не ошиблись. Во всяком случае рвануло там так, что рядом стоящие постройки просто снесло. Мы пошли в набор высоты, когда на стоящие у пирсов плавсредства зашли "Илы". Зрелище срывающихся с направляющих РСов никого не может оставить равнодушным. Надеюсь и немцы со своими союзничками тоже впечатлились.
Откуда-то со стороны посёлка затявкала пара скорострельных зениток.
— Дункан с Потапычем! Займитесь зенитками, а то ещё ненароком "горбатых" обидят. Фил с Бродягой на контроле,— радиомолчание уже можно не соблюдать, поэтому беру на себя командование,— Учитель с Пихтой! Не спите! Что там за любитель морских прогулок выискался? Сделайте из него любителя подводного плавания,— какой-то катер решил попытать счастья и вырваться из бухты. Впрочем далеко ему уйти не удалось. Очередь из 37-ми мм пушки заставила, видимо итальянский, экипаж пересмотреть свои взгляды на плавание по Ладоге.
А штурмовики всё заходили и заходили на цели, расстреливая их из пушек и пулемётов. Да, правы были те, кто в моё время писал, что потопить эти самые "зибели" было очень не просто. Каждый из них приходилось буквально превращать в дуршлаг. Однако мы справились и когда уходили, у нас за спиной на поверхности плавал лишь мусор и обломки. Уже на выходе из Якимварского залива, в котором, собственно, и находился посёлок Лахденпохья, обнаружили удирающий на всех парах в сторону большой воды катер.