Безымянный (СИ)

— Желаете еще что-то, господин?
— Хотелось бы узнать, сдаются ли в данном заведении комнаты?
— Да, желаете занять одну из них?
— Да, пожалуй.
— Хорошо, это будет вам стоить десять камней за ночь.
«Однако!» — пронеслось у него в голове при упоминании об оплате, но тем не менее хоть это явно было в разы дороже, чем можно было найти себе ночлег, он все же согласился.
Запустив лапу в свой кошель, достал требуемые камни. Капа немедленно забрала их и спрятала в складках своей одежды, после чего взяла светильник с ближайшей опоры и услужливо произнесла:
— Следуйте за мной, мой господин.
Он поднялся со своего места и последовал за ней куда-то вглубь общего зала. Пройдя между столами, занятыми посетителями, они подошли к лестнице, ведущей куда-то наверх. По-прежнему идя впереди, юная гиена, легко ступая по почерневшим от времени ступеням, так что ее шаги не были слышны, вела его наверх. Под его же тяжелыми лапами те то и дело поскрипывали и слегка прогибались. Пройдя несколько пролетов, они оказались в небольшом коридоре.
Миновав несколько плотно закрытых дверей, они остановились перед одной, которая была слегка приоткрыта. Они вместе вошли в нее и оказались в небольшой, но весьма уютной и, что слегка удивило юного льва, чистой комнатке. Между тем за пределами убежища с новой силой разошлось ненастье. Слышались завывания весьма усилившегося ветра, тугие струи дождя били в стены и окна, то и дело стал слышаться далекий рокот грома и вспыхивали вспышки молний.
— Здесь вы можете освежиться, мой господин, — произнесла его спутница, пройдя в дальний угол и повесив светильник на небольшое крепление в стене.
На полу стояла переносная купель, сделанная из растрескавшегося и выцветшего до желтовато-белого цвета куска ствола какого-то растения, немного напоминающее юному льву те купальни, что он посещал когда-то, оказавшись в поселении фенеков. О, как же давно это было, казалось, что даже уже и не в этой жизни. Он не спеша снял свою одежду и погрузился в теплую воду.
Молодая самочка стала расправлять стоящее посреди комнаты ложе. Пока она этим занималась, он внимательно наблюдал за ее грациозными движениями и чувствуя, как желание медленно овладевает всем его естеством. Смыв с себя пыль и грязь, он вышел из купели и, обтерпевшись тканью, лежащей на небольшой полке рядом с купелью, тихо подошел к капе сзади, не сводя с нее своих глаз, в которых все сильнее читалось его всепоглощающие желание.
Наконец, когда она почти закончила свое занятие, он подступил к ней вплотную и полуобняв наклонился к ее шее, прижал свой нос к ее шерстке, вдыхая ее пьянящий аромат. Как же давно он не чувствовал его, с тех самых пор, как покинул свое племя. Даже здесь, живя в доме Гарта, он ни разу не прикасался к самке. Енот на дух не переносил самок, и Мио, как его невольному гостю, приходилось с этим мириться. Но сейчас, чувствуя ее аромат и ее юное тело под своими лапами, прикрытое лишь тонкими одеяниями, так что они даже не скрывали ее тепла, желание буквально сжигало его изнутри с такой силой, что он едва мог сдерживаться, чтобы не накинуться на нее, словно изголодавшийся на такой лакомый кусочек.
Осторожно он будто невзначай расстегнул замысловатые застежки на ее плечах, удерживающие ее одежды. Похоже, луны полного возлежания ничуть не притупили его навыков. Ткань предательски поползла вниз, а он, слегка выпустив когти, провел по ее оголившейся спинке, отчего по ее телу пробежала легкая дрожь. Она постаралась отстраниться от него и, повернувшись к нему, мягко уперлась в его грудь, явно стараясь отстраниться. Однако он не собирался так просто отступать. Осторожно проведя по ее телу, нащупав застежки уже расположенные спереди, он ловко расстегнул и их, так что одежда сползла с ее плеч, обнажив почти полностью ее грудь.
Она попыталась остановить это и ухватилась за ткань, после чего слегка попятилась, но споткнувшись о уже сползший до пола край своей одежды, пошатнувшись и, вскинув для равновесия лапки, отпустила одежду, от чего та немедленно сползла настолько, что полностью оголила не только ее груди, но и весь ее торс, остановившись лишь где-то в районе ее бедер. Она попыталась было отступить еще, но тут совершенно неожиданно могучий лев слегка толкнул ее повалил на ложе. Прижав к нему ее верхние лапки над ее головой, он медленно провел своим горячим влажным языком по ее обнаженным грудям.
 
Она слегка вскрикнула, протестуя против этого, но ее слова потонули во внезапно раздавшемся очень близко грохоте очередного раската грома. А между тем ее темные соски, украшенные скромным украшением, сделанным из пары маленьких водных камней на тонкой цепочке, переливающимися в свете нежно-голубыми красками, предательски набухли. Она изогнулась, снова стараясь высвободиться из могучих объятий, но это лишь помогло молодому льву окончательно стянуть с нее одежду, отбросив куда-то в сторону.
— Не волнуйся, я заплачу, просто расслабься, — прошептал он, продолжая свои ласки.
Слегка выпустив когти, он провел по ее напряженному телу, покалывая ими ее в особых местах, отчего она почувствовала, как горячая волна вожделения вопреки воле заполняет ее всю без остатка, путая мысли и лишая воли к сопротивлению.
Между тем он снова и снова проводил своим горячим языком по ее грудям и ниже по обнаженному животу. Все попытки юной самки остановить его не приносили никакого результата, похоже, ее упорство даже еще больше распыляло его.
Она сжала свои бедра, стараясь не допустить их соития, но тот опустил свои лапы и, просунув под нее мягко, но сильно сжал ее ягодицы, отчего она поневоле ослабила их. В то же мгновение точным движением он раздвинул их, и не успела она опомниться, как почувствовала его налитый соками отвердевший фаллос внутри своего тела. Она снова вскрикнула и изогнулась, а в ее голове пронеслось:
«Как же он велик!»
А между тем он легкими толчками погружал его все глубже и глубже, отчего она то и дело вскрикивала от возбуждения. Но вот наконец она почувствовала, как в ее чрево исторглось его семя, а вскоре он лег с ней рядом на ложе, крепко прижав ее к себе. Через какое-то время она почувствовала его ровное дыхание. Она попыталась освободиться и уйти, но стоило ей пошевелиться, как тот, сонно что-то пробормотав, с новой силой сжал ее в своих объятиях и снова овладел ею. Еще несколько раз она попыталась ускользнуть, но каждый раз это заканчивалось лишь очередным их соитием. Наконец, совершенно выбившись из сил, она уснула.
Проснулась она от того, что кто-то нежно поглаживал ее живот. Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней юного льва. Это тут же заполнило ее сознание воспоминаниями о прошедшей ночи. А между тем лев тихо заговорил:
— Как тебя зовут?
— Тики, мой господин.
— Тики?! Это же имя для детеныша.
— Так и есть, я не успела получить иного.
— Не успела, что же помешало этому?
— Его больше некому было мне дать, — с этими словами она поднялась с ложа и, поспешно подняв свою одежду, начала торопливо одевать ее.
Все это время юный лев сохранял молчание. Одевшись, она, опустив глаза и стараясь не смотреть на него, учтиво поклонилась и поспешила покинуть комнату. Как только за ней закрылась дверь, Мио блаженно потянулся и, вытянувшись на ложе, прикрыл глаза и незаметно снова уснул. Проснулся он уже тогда, когда в окно заглянуло солнце, направив свои яркие лучи прямо ему в нос, отчего он чихнул и сел на край ложа. Немного помедлив и прогоняя остатки сна, он не спеша подошел к уже совершенно остывшей купели и, отфыркиваясь, умылся, после чего оделся и вышел из комнаты. Спускаясь по скрипучей лестнице, вдруг услышал чей-то сердитый голос. Приостановившись, он прислушался. Голос доносился откуда-то снизу. Спустившись в основной зал, он увидел Тики — она виновато опустила голову и, слегка прижав уши, выслушивала ругань какого-то коротышки, в котором Мио распознал представителя одного из местных племен, а именно красных панд.