Безымянный (СИ)

Пустынные кролики хоть и были одним из самых многочисленных племен, но при этом оно было самое разобщенное. Все они в основном жили отдельными семейными группами, но что самое главное — все его воины были крайне слабые, так что никто из них не был способен дать достойный отпор достаточно сильному врагу. Чем, собственно, и пользовались остальные живущие грабежом и разбоем. Единственная причина, из-за чего они все еще продолжали существовать в этом мире — это, пожалуй, лишь благодаря плодовитости их самок. Однако порой именно из-за них семьи и уничтожали, ибо самочки пустынных кроликов считались самыми прекрасными капа, способными подарить своему господину изысканные и чувственные удовольствия, в чем Мио и смог удостовериться, когда малышка превратилась из запуганного дрожащего комочка в прекрасную молодую крольчиху, став его очередной капа.
Эти мысли наполнили его сознание новой порцией раздражения и жгучим желанием немедленно покинуть зал аудиенций, где его отец, глава их племени, прямо сейчас вел прием всевозможных просителей из числа жителей их логова или гостей, прибывших сюда из запредельных земель. Каждый из них имел какое-то дело, которое мог разрешить лишь он лично, и как назло эта вереница просто не собиралась иссякать. Стараясь хоть как-то отвлечься и подавить нарастающее раздражение, Мио украдкой посмотрел на своего брата. Тот, казалось, сохранял полную невозмутимость и даже придал своей морде выражение заинтересованности всем происходящим. Вот только нервное подергивание кончика хвоста выдавало его с головой. На самом деле молодой лев, похоже, был раздражен всем этим еще больше, чем его юный брат. Тем более, что все участие обоих наследников сводилось лишь к тому, что они словно живые изваяния стояли по обеим сторонам от правителя и лишь молча наблюдали за всем происходящим, никак не вмешиваясь.
Между тем в зал вошел еще один посетитель. Это был, судя по одеянию, странствующий торговец одного из племени капибар, живущих общинами среди других племен этого мира и в основном осуществляющих торговлю меж ними. Так что появление его здесь не представляло никакого интереса. Куда как занимательнее было то обстоятельство, что сразу за ним вошли трое. Двое поджарых наемников из племени шакалов: их мускулистые тела там, где их не скрывала потрепанная от времени броня, были покрыты многочисленными шрамами, свидетелями схваток в которых те уже успели побывать. И хотя при них не было оружия, так как по правилам его должно было оставить на входе перед тем, как войти на территорию логова, глядя на их суровые морды сразу было понятно, что и без него они в состоянии многим дать отпор.
Но это было не самое интересное — то, что у торговца была личная охрана, не было чем-то удивительным. В их мире мог выжить лишь тот, кто был достаточно силен, чтобы постоять за себя, особенно если род занятий вынуждал тебя много странствовать, а глядя на достаточно грузного торговца, не складывалось впечатления, что он способен оказать достойный отпор тому, кто покусится на него или, что куда как важнее, на его кошель. Все это было вполне обыденно, куда как интереснее был третий вошедший — он был скрыт под богато украшенным покрывалом, сотканном из плотных волокон и украшенным прекрасной вышивкой, скрывающим своего обладателя от посторонних глаз полностью, так что не было видно даже кончиков его задних лап.
Вмиг от былой скуки и раздражения у Мио не осталось и следа, даже на морде его брата появилось выражение немалого любопытства. Между тем торговец приблизился к возвышению, на котором находился глава племени, восседая на огромном валуне, украшенном вырезанными на его поверхности символами власти, высеченным из куска священной скалы в незапамятные времена для его далекого предшественника теперь уже неизвестными мастерами, и по обеим сторонам от которого все это время стояли его два старших сына. Торговец склонился в почтительном поклоне, настолько низком, насколько это ему позволяли его короткие задние лапки и выпирающий живот.
 
— Да благословят Древние вас и весь ваш род, даровав потомков числа, которого нельзя будет счесть о величайший из повелителей.
Правитель в ответ на приветствие слегка кивнул, одновременно давая этим знак посетителю, что тот может начать излагать суть своего дела. Тот, повинуясь знаку, выпрямился и, приложив свои небольшие лапки к низу обширного живота, перетянутого богато украшенным широким поясом, слегка кашлянул начал говорить:
— Дело мое пока малое, ваше величество, но в будущем оно может сулить всем нам немалое благоденствие. Дело в том, что слава о вашем прекрасном логове достигла моих земель, и я недолго думая поспешил сюда, решив попытаться проложить новый торговый путь с искренней надеждой, что товары из наших мест смогут приглянуться вашему племени.
Глава племени слегка нахмурился. Обычно торговцы, решившие торговать на территории логова, не беспокоили его самого. Все они обращались за разрешением к его главному советнику. Странно было, что гость не последовал этому правилу, хотя быть может, виной тому было его неведение. Правитель уже собирался сообщить это посетителю, но тот, по-видимому, предугадав ход его мыслей, поспешно произнес:
— О, простите мне мою дерзость, ваше величество. Я вовсе не за разрешением пришел к вам. Его мне уже выдал достопочтимый господин Лан.
— Отлично, так чего же тогда вы хотите, чтобы я для вас сделал, господин?
— Тан, ваше величество, — торговец снова слегка поклонился и продолжил. — Я вовсе не собирался беспокоить вас своими мелкими просьбами. О нет, я лишь хочу преподнести вам скромный дар в надежде, что он не будет вами отвергнут и послужит залогом к вашей благосклонности к столь ничтожной персоне, как я, ваше величество.
С этими словами он подал знак своим телохранителям и те незамедлительно подтолкнули вперед того, кто все еще был скрыт под покрывалом. Безропотно он вышел чуть вперед, остановившись рядом с торговцем, и тот наконец снял покрывало. Под ним оказалась молодая львица. При виде ее у Мио буквально дыхание перехватило. У нее была ослепительно белая шерстка, кое-где тронутая легкими подпалинами голубого цвета, образующие едва заметный причудливый узор. Она обладала прекрасными формами, эффектно подчеркнутыми ее довольно откровенной одеждой. Но более того Мио привлекли ее глаза небесно-голубого цвета. Они казались такими большими на ее изящной мордочке и наполненными какой-то потаенной печалью. Хоть на ней не было цепей, Мио сразу понял, что она здесь не по собственной воле.
Между тем его брат, похоже, не меньше его самого восхищенный прекрасной незнакомкой, сошел с возвышения и, подойдя к ней вплотную, стал откровенно разглядывать, медленно обходя вокруг. И это явно не нравилось молодой пленнице — она заметно напряглась, ее усики стали едва заметно подрагивать, а уши слегка прижала к голове. Главное — в ее глазах блеснули слегка уловимые искорки неподдельного гнева. Все это не ускользнуло от Мио, ведь не зря он был одним из лучших охотников их логова, но главное с раннего детства имел подход к самкам. Еще будучи маленьким котёнком, он умело располагал к себе обитательниц прайда его отца, так что даже когда его отлучили от груди его родная мать и кормилица, он умудрялся то и дело получать молоко от молодых львиц, не устоявших перед его обаянием и позволявшим ему пить их молоко почти наравне с их собственными малышами.
Однако его брат был полной противоположностью. Возглавляя боевую группу львов племени, он был невероятно жёсток и всего привык добиваться, полагаясь лишь на свою грубую силу, в том числе и от самок. Так что в прайде его не сильно жаловали и всеми силами старались избегать его внимания, несмотря на его высокий статус, как главного наследника правителя.
Между тем закончив наконец свой осмотр, он остановился перед львицей и попытался коснуться ее груди, по-прежнему игнорируя то, что она была явно не в восторге от такого бесцеремонного обращения, даже несмотря на свое положение. Однако это не ускользнуло от торговца и он поспешил предостеречь его: