Между двух миров (СИ)

Он был жадным. Похоть и голод заставляли совершать порывистые глубокие толчки. Врываться вновь и вновь. Вносить сумятицу в чувства девушки. Побеждать. Отступать. Чтобы вновь неистово толкнуться вперёд.
Он был грубым и одержимым. Оксаной. Знал всё, о её теле. Чутко ждал реакции на любое своё действие. Быстро учился. Читал тело девушки как открытую книгу. Понимал эту отчаянную нужду в их диком сексе. Нежность и ласку они оставят на потом. Сейчас только его жадные руки. Только её восторженные стоны. Только их разгорячённые тела.
Страсть на двоих. Похоть. И как ни странно…
Любовь.
Пусть и такая грубая.
— Мииир… — восторженно выдохнула девушка, чувствуя что это предел.
Мужчина кончил следом, утопая в тесноте её лона.
— Господи, мне надо сесть. Оголодавший варвар. Ты затрахал свою жену до дрожащих коленок.
Мирослав и сам растянулся рядом, одёрнув на расслабленном теле жены измятую ткань так и не снятой сорочки.
— Ты сама меня спровоцировала. В следующий раз будь скромнее и мне не придётся засаживать тебе при свете дня прямо в лесу.
Она удивлённо приподняла левую бровь. Двигаться после такого бурного оргазма не хотелось, хотя и надо бы. Девушка отчётливо чувствовала его сперму на своём бедре.
— Ты серьёзно думаешь, меня смутить твоим предложением?
Девушка приблизила своё лицо к кузнецу и шёпотом продолжила:
— У нас девушки любят загорать с тремя тряпочками спереди. Две вот здесь, — она обхватила свою грудь и чуть приподняла её на манер лифчика, — а одна, побольше, вот тут.
Оксана прижала две ладошки к лобку. У парня перехватило дыхание. Он прижал к себе чертовку и накрыл ладонями попу.
— А сзади что? — хриплым шёпотом уточнил он.
Оксана прикусила губу и шаловливо продолжила.
— А сзади ниточки, — доверительно призналась девушка.
  
Глава 22
 
23 дня до нападения
Разговор с Аристархом Олешевичем состоялся раньше, чем Оксана могла подумать. Старый лис всё просчитал заранее. Он пришёл после обеда следующего дня, когда Мирослав уже ковал металл в жаркой кузнеце за городскими стенами.
— Ну здравствуй, дева языкастая.
Старый волхв ставит бутылку с янтарной жидкостью на стол. Он был недоволен. Это ясно читалось в прищуре глаз, напряжённой позе и убийственному молчанию. Но что было не так, Оксана, хоть убей, не могла понять. — Поговорим, девочка? И взгляд такой колючий и собранный. От прежнего доходяги-извращенца не осталось и следа. Как шелуха слетела, ей богу. — Поговорим. — Оксана опустилась на табурет возле окна и озадаченно уставилась на визитёра. — От судьбы не убежишь. В этом мире всё построено логично, чётко и правильно, а ты всё рушишь, своей назойливостью.
У Оксану челюсть отпала натуральным образом. Она настолько растерялась, что не сразу нашлась с ответом.
— Я всё рушу? Да тут все передохнут через… сколько? Дней? Недель? Месяц? Сколько людям отмерено жить?
— Не твоего ума дело! Если им суждено в Навь попасть, то так и есть.
Навь… Что-то Оксана помнила, когда Мирослав прокрался в её сон и устроил ей свидание. Но вот что? Воспоминания подёрнулись дымкой. Ничего толкового. Вроде там поле какое-то было? Странные тропинки? Стены Менеска она чётко помнила. А дальше ничего. И такая злость пробудилась в девушки. Не на волхва, что сидел напротив, нет. На свою беспомощность.
— Опять эта чёртова Навь! Зачем жертвовать всеми, если кого-то можно спасти?
Оксана вскочила, не в силах усидеть. Грудь часто вздымалась от крика и напряжения. Девушка пнула стул. Агрессия так и бурлила в ней, требуя выхода.
— Закрой рот, дура! Они все не жильцы. И ты тоже, раз осталась.
Аристарх оставался спокойным и собранным, когда как Оксана от нервного напряжения просто не могла себя контролировать. Обида и злость на седовласого мужчину разъедала душу.
— Ты мне даже шанса не дал домой вернуться, старый ты пень!
— Потому что жена подле мужа должна быть!
Они замерли друг на против друга непоколебимые в своей правоте. Оксана бессильно сжимала кулаки, мечтая вмазать хорошенько по морщинистому лицу.
 
— Я знаю, что ты будешь делать дальше. Ты останешься ради Мирки нашего и попытаешься всех спасти, а потому погибнешь вместе со всеми нами. А знаешь почему? Нави нужен Мирослав. Он не просто рекрут в армии, он — будущий защитник наших миров. Ты просто не сможешь это изменить. Смирись и подари своему мужу незабываемые впечатления перед смертью.
Оксана подняла стул и снова села рядом. Горькая улыбка разрезала её лицо.
— Ну надо же, как мы заговорили? Тогда объясни мне, старик, почему я здесь. Не в будущем, когда он показывал мне Навь, а в прошлом? Разве не для того, чтобы изменить будущее?
Аристарх Олешевич аж закашлялся. На морщинистом лице показалась снисходительная улыбка. Сразу стало понятно, какого мнения об Оксане этот шовинист.
— Разве не очевидно? Ты — подарок для него. Так что — как у вас там говорят? — не облажайся, деточка. Подари своему мужу счастливые моменты.
— Громкое заявление. А если я решусь на бунт. Если перенесусь в будущее и узнаю подробности нападения? Свою малиновую отраву ты всё же принёс с собой.
— Думай, деточка, думай. В конце концов, мне редко отказывают. Старый волхв оставил последнее слово за собой и ушёл не оборачиваясь, а Оксана гипнотизировала взглядом ненавистную настойку и напряжённо думала. Она отказывалась верить, что попала в прошлое накануне своей свадьбы только для того, чтобы раздвигать ноги перед мужчиной из прошлого. Да, знания истории у неё не ахти, даром, что белоруска, но это же ещё не всё. Предупреждён, значит вооружён. Они знают про нападение и вполне могут подготовить запас еды и воды. Мирослав накуёт много наконечников для стрел и всё, что нужно. Неужели этого мало?
Пальцы сами собой погладили тёплый бочок мутного стекла. Она может узнать подробности битвы за Менеск. Не смотря на боевой настрой, Оксана всё никак не могла заставить себя открыть бутылку и сделать хоть один глоток принесённого чая. Так и просидела весь остаток дня, сражаясь с демонами внутри себя.
Мирослав пришёл домой вечером, как только солнце стало касаться земли. В избе было непривычно тихо и это крайне настораживало мужчину. Его молодая жена сидела за столом и неотрывно смотрела на стеклянную бутыль на столе. — Привет. Его голос заставил вздрогнуть Оксану всем телом и повернуться на звук. Тело одеревенело от долгого сидения. — Приходил Аристарх.
Мирослав кивнул и сел рядом. Ему решительно не нравился потерянный взгляд его Ксанки.
— И принёс с собой наливки?
Девушка только сокрушённо покачала головой.
— Это не выпивка. Так я могу попасть домой. Вернее, какая-то часть меня.
Мирослав протянул руку и ковырнул пробку. Жидкость пахла обычным чаем. Ничего особенного. Пробовать он не стал. Просто задумчиво вертел бутылку в руках.
Неужели ей так плохо со мной, раз решила уйти?
Вопрос не был задан. Просто повис между ними. Невысказанный, но вполне ощутимый. Оксана, вдруг, всхлипнула и расплакалась.
— Я очень скучаю по родным. По папе с мамой, понимаешь? Я хочу их увидеть… И… не хочу уходить от тебя. Что мне делать? Мирослав кивнул и взболтнул бутылку в своих огромных руках. Он всегда был не особо решительным парнем, а тут, как бес в ребро кольнул. Это был их единственно верный выход — решить за неё. Сделать решительный шаг навстречу и никуда больше не отпускать. Хватит. Набегались уже. Мирослав откупорил крышку и вылил всё, что было за окно. — Не плач. Я выберу за тебя. — Зачем?
И правда, зачем? Но её полные слёз глаза просто заставили вылить ту гадость за окном. Мирослав всегда был добряком, а тут это растерянное личико любимой. Он понимал, что Оксана уже запуталась и сама просто не в состоянии выпутаться из этого треугольника "долг — чувства — другой мужчина". Но вот подобрать правильные слова так и не смог. Просто был рядом и обнимал жену за плечи, надеясь подарить покой.