Между двух миров (СИ)
"Почему не возвращается? Что за бабья придурь?"
Подмастерья, нескладный юноша из соседнего дома, смотрел из-под лобья, решаясь что-то спросить.
— Ну? — подогнал мальчишку, утираясь рукавом. Дурная привычка. Будь Алёнка рядом, за уши оттаскала бы.
Иван отчаянно краснел, вздыхал, а потом решился.
— В коморке такое ложе появилось.
— Не твоего ума дело. — Резко отбрил хозяин той самой кровати.
Паренёк замолчал, но не на долго. Видимо, сильно припекло. Второй заход был более просящим.
— Да я ж Милке только показать хотел. Она вон какая огромная. Кровать, в смысле. Удобнее, чем на сеновале. В прошлый раз всю задницу себе исколол.
Мирослав отбрил охоту одним взглядом. Ещё чего не хватало. Эту кровать он сделал для себя и Оксаны и впускать туда ещё кого-то казалось просто кощунственной мыслью. Кузнец снова застучал своим маленьким молотком, показывая ученику, куда правильно бить. Грохот метала не на мгновение не заглушал мысли Мирослава. А все они крутились только вокруг нахальной зазнобы. Он уже мечтал разложить её хоть где-нибудь и хорошенько проучить. Меньше командовать мужиками будет. Взгляд против воли вновь скользнул к тропинке. Зараза!
— Кого высматриваете?
Мирослав со вздохом отложил молоток и потянулся к кружке с водой.
— Да зазноба моя своевольничать решила.
Сказал и понял, что сам проболтался. Подмастерья его спит с Милой. А она, как раз таки, подружка Лады. Шила в мешке не утаишь.
"Да что там уже! Скоро все судачить будут."
Мужчина уселся на траву возле своей кузницы и продолжил гипнотизировать несчастный истоптанный кусочек земли. Ему казалось, что вот сейчас Ксанка появится из-за угла с гордо вскинутой головой.
— Владислава? — Переспросил парнишка, а потом понял оплошность. — Оооо. И как вдова?
— Сбежала…
Вздох у кузнеца получился каким-то уж слишком огорчённым. Подмастерья присел рядом на траву, тоже хлебнул воды из кружки и уставился туда же, на тропинку к дому.
— И чего бегать-то?
Мирослав серьёзно задумался. А и вправду, чего? Но она особенная, другая. Никогда Оксана не прятала взгляд. Со своей прямой осанкой и плавной походкой, она так выделялась среди местных кумушек, что было даже смешно. Ещё и про возраст свой соврала. В 25 у всех без исключения морщинки есть с седыми волосами, а она… И пальчики такие маленькие и нежные. Явно же не знала тяжести труда. Определённо. Зачем врать? Но эта её замешательство и искреннее удивление там простым вещам обескураживала. И наоборот. Дикое предложение согреть постель мужчины приняла с… охотой? Безумие и бесстыдство для любой, кого знал кузнец, а она… Мирослав не знал, как с такой особой себя вообще вести.
Мужчины так и сидели на летней траве, когда подмастерья вдруг сообщил.
— Волков в лесу рядышком заприметили. Если и ушла, нужно вернуть, пока не поздно.
Глава 8
Оксана горной козочкой забралась на балку и привычно спряталась в тёмном углу. Почему привычно, спросите вы? Потому что на дворе сейчас ранняя ночь, и девушка уже спускалась пару раз, чтобы перекусить хоть чем-нибудь кроме травы и ягод.
"Зато фигура будет, что надо и зрение единица!"
Жалкая попытка подбодрить себя в ситуации, которую сама и создала. Быть гордой и независимой иногда так неудобно… Наверх её загнал гомон и топот ног. Эти деревенские ребята — на редкость сплочённый коллектив. Кажется, каждый житель бегал туда сюда и орал зычным голосом "Оксанааааа". И она бы спустилась. Нет, правда. Уходила же днём из кузницы, а уже ночь и девушка зверски голодна, но… Скажем так, к случайному мужику выходить из своего укрытия в помятом и измазанном виде не хотелось. Мало ли какая будет реакция. Потому Оксана, со странным душевным спокойствием, наблюдала за мельтешением людей с высоты второго этажа. Никто не додумался задрать голову. Впрочем, искали не особо усердно. Всё чаще у своих домов, с опаской поглядывая по сторонам. Ну и костерили по чём зря.
"Как будто я их сгоняла с их неудобных кроватей. Ну ей Богу! Что за детский сад!"
Их народная истерия продолжалась ровно до тех пор, пока луна не укрепилась на небосводе. Дальше мужчины, как по команде, прекратили поиски и разошлись по домам. Все, кроме её кузнеца.
— Иди спать, придурок, — прошептала девушка. — И мне заодно дай поспать.
Но Мирослав упрямо проверял всё подряд, пока не развернулся всем корпусом в сторону леса.
— Не ходи туда, молодец! — Девушка старательно подвывала из своего убежища. — Там чудища живут!
Мирослав вздрогнул и размашисто пошёл к хлеву. Вот тут стало не до смеха. Но где наша не пропадала. Девушка выглянула в окно. Она снова встречала его с растрёпанной гулькой и укороченном варианте сарафана. Последнего, впрочем, он всё равно не видел.
— Прекрати дурить и спускайся.
Эти слова Оксану задели за живое.
"Прекрати дурить…" — про себя повторила девушка и вспыхнула от гнева как спичка.
— Прекрати нивелировать мои поступки.
Её крик в ночи был оглушительнее выстрела из пушки. Она в один момент поняла всех феминисток, так яро отстаивающие свои права. Как-то сразу вспомнилось, что вообще-то Оксана имеет два образования. И её вот такую хорошую крапивой отходить и пощёчин надавать?
— Нивелировать?
Кузнец не знал этого слова. Да и откуда? В этой глуши не умеют читать и писать, не говоря уж о чём-то большем. Но Оксана всё же пояснила значение слова.
— Умалять мои поступки, скотина! — Она шипела рассерженной кошкой, глядя на расплывающуюся улыбку на красивом лице.
— И о чём ты молишь?
— Умалять, через "а"! Это значит преуменьшать, деревенщина!
Она не собиралась принижать кузнеца за счёт его неначитанности, но в условиях полной зависимости от конкретного мужчины хотелось хоть как-то взбрыкнуть. А он выглядел собранным и сосредоточенным. Снова этот взгляд. Всю душу ей за каких-то пару недель растрепал. Лучше бы как раньше — молчал и нежно трахал.
— Кто твои родители, Оксана Юрьевна?
Защитник до мозга костей. Она уронила голову на скрещенные руки прошептала:
— Это уже не важно.
И Оксана потерялась в апатии к внешним раздражителям. Действительно, что она пыталась кому доказать. Глупость.
— Спускайся. Нам предстоит серьёзный разговор.
— Хорошо. Тащи лестницу.
— Опять?!
Кузнец выглядел смущённым до глубины души. Но вот лазить с таким длинным подолом куда бы то ни было невозможно. Оксана захихикала, как маленькая девочка. Шалость удалась!
— Ты даже не представляешь на сколько…
— О Великий Перун!
Они сидели друг напротив друга, разделённые столом. Оксана не спешила рассказывать что либо. Дом замер: не стонали доски на окнах, в печи не пел ветер даже шелест листвы не проникал сквозь плотно закрытые ставни. Штиль. Мирослава такая тишина не устраивала и он решил поторопить девушку с её ответами.
— Так кто ты?
— Вдова.
И безразличие в голосе. В своих мыслях она далеко от этого разговора. Спряталась за ненужные воспоминания. Или так просто показалось мужчине?
— Это не ответ.
— Другого не будет.
Эта странная апатичность невероятно злила мужчину. Злила и то, что не доверяла, живя с ним под одной крышей. Как будто не понимала, что с любой угрозой проще справиться, если знаешь, чего ждёшь. Мирослав уже сделал свои выводы.
— Всё шутки шутишь? Привыкла за собой ухаживать, не знала, что семенами расплачивается простой люд, заумные словечки… Продолжить? Ты дворянка? От кого бежала?
Он ожидал услышать слезливую историю или жалостливые просьбы не выгонять, но нет. Девушка ещё больше нахохлилась и буркнула под нос:
— Ты не тот мужчина, которому я могу доверить своё прошлое, Мир. Прости.
— Вот как ты заговорила. Значит, я хорош для постели, но плох для всего остального?