Четвертый кодекс (СИ)
- Я тебя уже убила, - прошипела колдунья прямо в лицо Илоны. – Один раз точно. А больше не надо – ты останешься здесь навсегда.
Она отскочила назад и снова расхохоталась.
- Я же сразу сказала, что ты дура, - глумливо заговорила она. – Не надо было сюда приходить. И падре твой дурак, раз тебя опустил. Теперь вечно будешь сидеть в этой развалине. А если и выйдешь – сразу сдохнешь. Так что я тебя сейчас покину.
Она снова сделал жуткое движение рукой, открыв лицо. Из смутной темной дыры вновь раздалось деловитое бормотание на неведомом языке. Одновременно тело Таш начало терять свою плотность, превращаться в род темного газа с довольно тяжелым запахом. Процесс начался с ног. Вскоре газ, в который они превратились, клубясь, стал втягиваться в дыру лица, словно там заработал мощный насос.
Потом исчезли низ живота, торс, плечи; втянулись в бормочущую пустоту остатки шеи, уши и волосы. Наконец перед висящей в воздухе дырой осталось лишь лицо. Оно не стало газообразным – бессильно упало на солому и осталось лежать там. А дыра стремительно схопнулась и исчезла.
Илона следила за метаморфозой с умеренным интересом. Когда процесс завершился, она пошевелила носком ноги валяющуюся на полу пустоглазую маску, сделанную, похоже, из какого-то пластика. Но поднимать ее не стала.
Оставшись одна, Илона осмотрелась внимательнее. Она не сомневалась, что сможет покинуть это странное место.
Ее внимание привлекли щели в стенах – за ними явно что-то происходило. Илона приникла к одной и увидела... себя. А рядом был Женя. Они были молоды и, похоже, счастливы, целовались в каком-то парке с экзотическими деревьями и странными статуями.
А что вон в той щели? Там тоже была она сама – совсем молоденькая, слушающая в заполненной аудитории лекцию великого профессора Кромлеха. Илоне было забавно смотреть на свое лицо – безнадежно влюбленное, хотя девочка явно еще не осознала этого.
Улыбнувшись, Илона приникла к другой щели и сразу поняла, что видит Мексику. Это был День мертвых. Тысячи дрожащих огоньков, словно созвездия, высвечивали золотисто-черные сомбреро, белые пятна мужских рубашек, цветные ленты в косах пожилых индианок, кружево пестрых женских блузок... Действо, как и положено в этот день, происходило на кладбище – кресты и надгробия, усыпанные плотным ковром желтых лепестков, убранные венками и букетами из бархатцев-сэмпасучиль, заставленные едой, напитками, фотографиями, игрушками и сувенирами.
И вновь здесь были они с Женей. Илона поняла это, несмотря на то, что на них, как и на многих гуляющих, были традиционные для этого дня маски черепов. У Жени, впрочем, маска оставляла открытой половину лица с его знаменитой вмятиной во лбу. Он подносил к губам стопку с мескалем, а Илона ему что-то, смеясь, говорила.
Ей не хотелось дальше смотреть на это зловещее веселье, поэтому она подошла к другой щели. Там она была одна – с горестным выражением лица стояла у сенота, в который канул Кромлех, и глядела на его памятник с кошкой на руках и лицом, которое тоже было наполовину черепом.
Она поспешила подойти к другому отверстию, и за ним они снова были вместе – но в явно экстремальных обстоятельствах. Похоже, шла война: сполохи взрывов в ночи, огненные ниточки трассеров. Они плечом к плечу лежали в каком-то окопчике и стреляли из автоматов во мрак.
Илона отпрянула и перешла на другое место. Кромлех – не Кромлех, и она – не она, спорили в каком-то пыльном скучном кабинете, оба в старомодной непритязательной одежде... ЕВК был уже довольно пожилым и каким-то... на себя не похожим. И без вмятины на голове. Увиденное ей не понравилось.
А вот здесь... Сначала она не понимала, что именно видит. Хотя, кажется, эти существа – огромные, с гребнистыми головами и мощными хвостами – ей знакомы. Огромная их толпа собралась в некоем грандиозном городе на огромной площади. Их тут были десятки тысяч, и все они смотрели в одну точку – на балкон огромного здания, где виднелись две маленькие фигурки.
И это тоже были она и Женя – в образе этих рептилоидов. Кромлех в высоком, похожем на тиару, головном уборе, простер к толпе свои ящеричьи лапы, и она взвыла от восторга.
В голове Илоны возникла фраза на неведомом языке… Или это даже не были слова, а лишь обрывок какой-то нечеловеческой мысли. Но она прекрасно поняла смысл: «Слушай голос Огня!»
Интересно... А здесь они с Кромлехом бок о бок, в виде тех же существ, вместе плывут под водой – без всяких аквалангов, сильно и легко, и Илона понимала, что им здесь хорошо и комфортно. Кажется, когда-то она уже видела это…
Следующая картина казалась еще более странной, хотя куда уж дальше. При этом откуда-то Илона знала и эту мизансцену. В огромном, футуристического вида зале пара явно занималась некими спортивными упражнениями. Речь, похоже, шла… точно, о фехтовании. Однако не на мечах и шпагах: в руках учитель и ученица сжимали короткие металлические трубки, испускавшие удивительные лучи ослепительного синего и зеленого цветов. Свет непостижимым образом держал форму клинка. Учителем был Евгений – молодой, с не изуродованной головой, в непривычной одежде, но это был он. А ученица… несомненно, юная женщина, но… не человеческого рода. С кирпично-красной, покрытой белыми разводами кожей и венчающими голову большими полосатыми отростками, это тоже была она – Илона.
…И вот эту пеструю, но приглушенных оттенков равнину под странно выглядящим солнцем она, кажется, тоже видела. Да, точно, и эти горы на горизонте, и более близкую пирамиду вытянутых пропорций. Только в первый раз Илона не поняла, что это пятигранник.
Знакомы ей были и стоящие спиной к ней существа – это была группа тех же самых двуногих рептилий. Только их одежды, как она поняла сейчас, были надеты поверх скафандров.
Женя был среди них – она точно знала это.
Илона отпрянула от щели и задумалась. Рядом с Кромлехом здесь ее не было. Откуда-то она понимала, что ее вообще не было в этом мире.
Но... Таш сказала: «Во всех вариантах реальности, когда ты появляешься рядом с ним, что-то идет немного иначе». Что значили эти слова для магов, Илона знать не хотела. Но для нее это означало, что она должна прийти к нему туда, где ее нет рядом с ним. И тогда обязательно что-то изменится, может быть, в лучшую сторону. Может, от этого и весь мир станет лучше... исправится?
А еще... еще она вспомнила надпись из пирамиды – ту, перевод которой уничтожила, но помнила наизусть: «Я хочу, чтобы ты встретила меня и прошла сквозь великую перепонку к Болон Йокте»...
- Дай мне ума решить, - прошептала она.
А когда снова посмотрела на щель, увидела, что та находится прямо в двери, закрытой лишь на легкую деревянную щеколду. Удивительно, что она не заметила этого сразу.
Илона подняла щеколду. С легким скрипом дверь приоткрылась, в сарай ворвались незнакомые запахи и звуки. Кажется, они предвещали опасность.
Все равно!
Она решительно вышла наружу и без удивления увидела, как растет и изменяется ее тело. Клочья человеческой одежды нелепо повисли на нем.
Тут же ее охватило удушье, голова словно взорвалась болью. Но вместе с тем все ее тело ликовало от давно забытого чувства юности и силы. И еще она обрела нечто совершенно незнакомое и потрясающее – причастность к мыслям и эмоциям этих существ. Эгроси...
Она ощущала их, а они ощутили ее. Женя... Благой, да... резко повернулся, увидел, и в нее ворвалась его радость от узнавания: «Кошка Лона!»
И еще одна эмоция привлекла ее. Женская особь... Молодая. Влюблена. Поняла, что происходит и не хочет этого. Ничего, разберемся.
Дышать было уже почти невозможно, лицо будто распирало изнутри так, что глаза полезли из орбит, а лютый мороз постепенно подавлял в ее теле даже могучую жизнь эгроси. Илона бессильно свалилась на холодный песок.
«В машину! Скорей! – поймала она мысли Евгения. – Бак, скафандр!»
Он схватил ее в охапку и понесся куда-то огромными скачками.
«Да, теперь точно все изменится», - подумала Илона и потеряла сознание.