Разрушение Дьявольского Акра (ЛП)

— Это совершенно безопасно, когда Джейкоб контролирует ситуацию, — сказала Эмма. — И гораздо быстрее. — Она запрыгнула на спину пустоте, и та быстро обхватила ее языком за талию.
— Это действительно так, — согласился Горацио, забираясь следом за Эммой.
— Ты можешь поехать со мной, — предложил я, и когда я взобрался на вторую пустоту, она сдалась и села позади меня.
— Это сон, да? — прошептала она мне на ухо.
А потом мы рванули вперёд.
* * *
Полицейский вертолет кружил над кораблем на небольшой высоте. Приближались сирены. В какой-то момент, пока мы с друзьями были заперты в грузовом отсеке, корабль причалил к промышленному порту на Темзе, где за лабиринтом кораблей маячили огромные нефтяные цистерны.
Мой эскадрон пустот подвел нас к краю перил. Я надеялся, что они смогут спустить нас на пристань, но это оказался длинный путь. Я послал двух пустот за веревкой — на судне ее найти будет нетрудно, — а остальных потрепал, заставив их прыгать и кувыркаться по палубе, чтобы стряхнуть остатки сна, вызванного пылью, и укрепить мою связь с ними. Это была сюрреалистическая сцена, без сомнения, хотя ее странность несколько притуплялась моим раздробленным состоянием ума. Моя связь со столькими пустотами одновременно иногда угрожала поглотить истинного меня, и ментальный шум то появлялся, то исчезал, как статичный радиосигнал.
— Джейкоб! Куда же ты пропал? — я не знаю, как долго Эмма пыталась достучаться до меня, но тревога в ее голосе заставила меня думать, что достаточно.
— Извини, — сказал я, качая головой и выпячивая челюсть, которая была плотно сжата в момент концентрации.
Горацио сидел верхом на округлой спине своего бывшего товарища, как мастер-наездник, и улыбался. Глядя на меня.
— В чем дело? — сказал я.
— Ты настоящий образец, Джейкоб Портман. — Он смотрел, как пустота делает акробатическое сальто с вершины водной горки, затем снова повернулся ко мне. — Думаю, Абрахам Портман был прав насчет тебя.
— А что он сказал? — спросил я, поддаваясь вперёд.
— Что ты мог бы стать самым могущественным странным нашего времени, если бы тебе дали возможность проявить себя. — Его улыбка погасла. — Но это будет сопровождаться ужасной опасностью.
Опасность, с которой он никогда не хотел меня сталкивать.
Пустота сделала еще одно сальто с водной горки. Те двое, которых я послал за веревкой, еще не вернулись. Я заставил пустоту, охранявшую сдавшуюся тварь в рубке управления, привести её, и через тридцать секунд они появились, пустота тащила тварь за волосы, тварь визжала и сожалела.
Он умолял сохранить ему жизнь.
Я проигнорировал его, потому что звоночек, привлекший мое внимание, оповестил меня, что две пустоты, которые пошли искать веревку, столкнулись с кем-то неожиданным.
Я слышал его голос у них в ушах.
— Привет, мои милые, что вы тут делаете? О, вы были очень плохими мальчиками…
И затем он появился в поле зрения с борта корабля, удерживающийся в воздухе на торнадообразном пьедестале мчащегося черного ветра.
Каул.
Нур напряглась при виде этого зрелища. Эмма выругалась.
Теперь он был гигантом, растянутым и раздутым с человеческим телом до талии и бурлящим торнадо вместо ног. Его руки были нормальными, но пальцы представляли собой десять толстых извивающихся древесных корней, превращающих все, к чему они прикасались, в гниль.
Он кричал что-то о мести, что-то о вечной жизни, и когда он это делал, он поднимал руки вверх, и его длинные пальцы взметнулись к небу. А потом банда безумных, усиленных амброзависимых начала карабкаться по перилам корабля, чтобы напасть на нас.
Первый, кто поднялся на борт, выплюнул струю жидкого металла в ближайшую пустоту, и когда мозг существа расплавился под струей, я почувствовал, как его сознание погасло. Но тут еще трое прыгнули на амброзависимого, и в одно мгновение он был мертв. Потом появились новые приспешники Каула, и с каждым новым ударом: один вызвал облако кислоты, которое обожгло одну из моих пустот, другой обладал невероятной силой, двое из них, работая вместе, создавали вспышку красной молнии, которая оставляла в груди другой пустоты вмятину, и пронеслась близко над нашими головами, испепеляя воздух и оставляя запах, похожий на запах горелых волос. Мои пустоты разбирались с ними, как бешеные звери, подавляя восемь, девять, десять из этих мощных, усиленных амброзависимых в течение минуты, в то время как две пустоты, на которых ехали мои друзья и я, отступили на более безопасное расстояние.
 
Когда эта волна атаки закончилась, я потерял три пустоты, и не менее десяти зависимых Каула лежали на палубе, мертвые или почти мертвые.
Каул был в ярости. С ревом ветра он перелетел через пролом и оказался на корабле, где завис прямо над палубой, в то время как его миниатюрный торнадо разрывал дерево под ним и засасывал стулья и мусор в свою воронку.
Иметь так много для того, чтобы даже не смочь пересечь воду. Казалось, Каул тоже эволюционировал, и очень быстро.
Прежде чем он успел сориентироваться, я послал в его сторону три пустоты. Каул протянул руки и переплел их своими длинными пальцами, затем поднял их с пола и прижал к своей верхней части тела — которая теперь была вдвое больше, — как будто они были младенцами. Я заставил их открыть рты, но не смог заставить их языки напасть на него; Каул что-то шептал им, и их желание повиноваться мне быстро угасло.
— Что происходит? — сказала Нур, запаниковав, когда все они обмякли в руках Каула. — Почему они его не убивают?
Я хотел объяснить, но мой ум был слишком занят. Происходило что-то плохое. Я почувствовал, как щупальца влияния Каула протекли назад через эти три пустоты в мой собственный разум.
— Привет, Джейкоб.
Я закрыл глаза и постарался выкинуть Каула из головы. Но мое внимание было слишком расщеплено.
Убей девчонку.
При этих словах я почувствовал, как пустота Нур, на которой мы ехали, вздрогнула, затем напряглась, и мне пришлось сосредоточить все свое внимание на том, чтобы восстановить полный контроль над ней, чтобы она не развернула свои языки с наших талий и не обвила ими горло Нур.
Через мгновение он снова расслабился. Но влияние Каула было коварным, и его возможные точки входа в мой мозг были разбросаны по всей палубе.
У меня оставалось тридцать четыре пустоты, но я временно отпустил тридцать одну из них, чтобы вложить все силы, что у меня были, на две, на которых мы ехали, и пустоту, ближайшую к Каулу. Все остальные обмякали и обмякали, когда я ослабил хватку на их разумах, и раздался громкий коллективный стук, когда они рухнули на палубу.
— О Боже! — воскликнула Эмма. — Что с ними происходит?
У меня не было способности, чтобы ответить. Я сосредоточил все свое внимание на Кауле и двух пустотах. Этого было достаточно: я выбросил Каула из головы, остановил пустоту, на которой мы ехали, от попытки убить Нур, а затем восстановил контроль над теми, кто был в руках Каула. Когда моя пустота разинула рот, я услышал, как Каул кричит:
— Стой, что ты делаешь?!
Я ударил его всеми четырьмя языками. По одной в его голубоватые глазницы, две другие в открытый рот, с такой силой, что они пробили ему глотку.
Каул пьяно откинулся назад, давясь. Его дыхание замедлилось, и он начал съеживаться, жизнь покидала его. Он снова превращался в лужу, унося с собой три пустоты в своих руках; я чувствовал, как они умерли, когда Каул и они исчезли в сгустке его энергии.
На мгновение стало тихо, если не считать вертолета и вой приближающихся сирен.
— Синий свет! — крикнула Нур, и я почувствовал, как она рванулось к нему. — Если я только смогу…
 
— Не попадайся на эту удочку! — воскликнула Эмма. — Он и раньше притворялся мертвым. Вот как он обманул Джулиуса!
Как по команде, Каул высунулся из дыры, как какой-то кошмарный чёрт из табакерки, порыв ветра, который держал его, сдувал наши волосы и опрокидывая стулья по палубе. Он казался стал еще больше, чем раньше, и на вид был совершенно невредимым. Он отступил в свою нору и восстановился за считанные секунды.