Разрушение Дьявольского Акра (ЛП)
— Пустоты прибыли сюда на круизном лайнере? — сказал Нур. Она наклонилась вперед, чтобы спросить Горацио.
— Да, — он кивнул. — Я очень ясно видел это в сознании той пустоты.
— Конечно, а как иначе! — холодно рассмеялась Эмма. — Это последнее место, где мы ожидали их найти.
* * *Чем ближе мы приближались к «Сапфировой принцессе», тем выше она казалась. Судно было высотой в пять этажей и длиной в несколько сотен футов. Что означало… черт.
— Ребята, у нас проблема, — объявил я. — Ящик не взорвет такой большой корабль. Просто потопит его.
— И? — спросила Эмма.
Пустоты умеют плавать, — сказал я.
Ее лицо вытянулось.
— Точно…
— Мы должны подняться на борт корабля, найти, где держат пустот, и взорвать их, — сказал я.
Горацио повернулся к нам.
— Они в темном месте. Все вместе. Я успел мельком взглянуть на него, прежде чем ей снесло голову.
— Похоже на грузовой отсек, — сказал Харон.
— Да, — сказал Горацио. — Думаю, что да.
Мы обсудили план, который был пугающе скуден на детали и слишком сильно зависел от случая и удачи. Мы поднимемся по аварийному трапу, найдем грузовой отсек, бросим туда взрывчатку и со всех ног помчимся к лодке Харона. Да, и избегая по пути тяжеловооруженных тварей.
Когда мы приблизились к кораблю, зелено-розовому монолиту, головокружительно возвышавшемуся над нами, Харон заглушил двигатель. Мы не видели никакой активности на борту, никаких лиц в круглых окнах каюты, вообще никакой жизни. Наша лодка тошнотворно качнулась, когда мы обогнули корму и пересекли кипящий кильватер большого корабля, а затем мы немного ускорились, пока не поравнялись с аварийной лестницей. Она был привинчена к корпусу и почти достигала воды. Она поднималась на несколько этажей к шаткой платформе, а оттуда металлические ступени вели на нижнюю палубу. Просто следя за ней глазами, я почувствовал легкое головокружение, моя акрофобия вновь показала себя в самый неподходящий момент, как обычно.
Харон велел мне снять брезент с ящика со взрывчаткой. Наверное, я ожидал увидеть какую-нибудь карикатурную груду динамитных шашек, но ящик был заполнен в основном соломенным упаковочным материалом, поверх которого лежала небольшая связка желтых слитков, связанных вместе клейкой лентой. Я видел достаточно дерьмовых боевиков, чтобы знать, что это пластиковая взрывчатка. Рядом со связкой лежал маленький пульт с предохранителем и рукояткой спускового крючка — детонатора. Все это весило фунтов пять, что было не так уж много, но единственный из нас, кто еще носил что-то с карманами, достаточно большими, чтобы нести это, был Горацио, который еще не сбросил свое пальто времен Первой мировой войны, хотя оно было пропитано кровью и без рукава. Я почувствовал лишь малейшее колебание, когда передал ему горсть смертоносных взрывчатых веществ.
Он заметил.
— Ты мне доверяешь? — спросил он, держа обеими руками пять желтых слитков.
— Да, — сказал я и убрал руку. Я это сделал.
Горацио сунул взрывчатку во внутренний карман пальто. Он помолчал немного, потом отдал мне детонатор.
— Держи.
Я взвесил его на ладони и сунул в карман брюк.
Харон объяснил, что без детонатора взрывчатка не опаснее коробка спичек.
— С ним тебе лучше быть по крайней мере в ста футах отсюда, прежде чем ты нажмешь на курок. На самом деле, было бы лучше, если бы вы вернулись на эту лодку, а мы мчались бы в противоположном направлении.
С этими словами нам пришло время уходить. Харон подвел лодку как можно ближе к аварийному трапу, и нам ничего не оставалось, как только подняться. Эмма пошла первой, ухватившись за нижнюю ступеньку и с легкостью подтянувшись. Нур последовала за ней. Я чуть было не попросил ее остаться на лодке, но знал, что она скажет, и решил поберечь пререкания на потом. Горацио подтянулся на одной руке, а потом настала моя очередь. Я собрал остатки мужества, встал и чуть не выпал из качающейся лодки. Харон поймала меня за руку, цокнул, потом подтолкнул за талию, чтобы я мог ухватиться за перекладину и подтянуться, мешая ногами воздух. Когда я зацепился ногами и поднялся на несколько ступенек, я посмотрел вниз на Харона, покачивающегося в бурном потоке.
— Я буду ждать прямо здесь, — крикнул он, сверкнув широкой улыбкой из-под капюшона. Он помахал книжкой в мягкой обложке. — Не торопитесь. Я принес роман!
* * *Я перекинул ноги через перила и спрыгнул на палубу круизного лайнера, мои колени все еще тянуло от подъема. Первое, что я заметил, это праздничный плакат на стене, приглашающий пассажиров в луау. Он был довольно эффектно забрызган кровью. На палубе рядом валялась одинокая красная туфля на высоком каблуке.
Неважно. Мы поднялись на борт незамеченными, не упав со скользких ступенек, не подняв тревоги. У меня все еще оставались сомнения, действительно ли это корабль, наполненный пустотами; наш план зависел от галлюцинаторных предсмертных видений твари, которая совсем недавно сама была пустотой, и я наполовину ожидал, что не найду ничего, кроме туристов в возрасте бумера, рубящих одну маргариту. Но на борту, похоже, никого не было. Никого на узком променаде, куда нас привела лестница, никого в тройном джакузи, мимо которого мы пробирались по палубе к другой лестнице. Она поднималась на мостик, с которого открывался вид на всю главную палубу, где яркая водная горка штопором впадала в гигантский бассейн.
Там. Кто — то был в бассейне, плавал на мелководье. В черном коктейльном платье. Лицом вниз.
И еще кто-то, развалившийся в шезлонге, с вывернутыми конечностями, словно упал с высоты. И еще один, навалившийся на тики-бар под открытым небом, с широким пятном крови вокруг. А потом я почувствовал это, ползучий дискомфорт, который пронзил меня, как только я узнал его, он множился, пока не стал похож на миллион игл в моем животе. Остальные увидели, как я поморщился, и поняли, что это значит.
— Вниз! — прошипела Эмма, оттесняя нашу группу за плантацию с фальшивыми пальмами. Сквозь их ветви мы могли видеть человека в черной одежде, патрулирующего палубу внизу. На груди у него висел пулемет.
— Он что, тварь? — спросил я.
— Нормальное состояние, контролируемое разумом, — сказал Горацио. — Но где-то на борту есть несколько тварей, можете быть уверены, и какой-то перебежчик, который управляет разумом.
Лицо Эммы омрачилось.
— Я презираю тварей так же, как и других странных — не обижайся, Горацио, — но этих предателей я ненавижу со страстью. Их всех надо вздернуть за пятки и содрать кожу.
— Не может быть справедливости до победы, — сказал Горацио.
— Не могли бы мы найти пустот, взорвать их и убраться отсюда? — спросила Нур.
Ощущение в животе обострилось до предела. Я шепотом позвал остальных следовать за мной. Как только охранник прошел, я повел своих друзей вниз по ступенькам. Мы пробирались от укрытия к укрытию, и, к счастью, их было много. Мой внутренний компас вел нас через столовую: хаос перевернутых столов, разбитых стаканов и ярких темных пятен на ковре, которые могли быть либо едой, либо кровью. То, что произошло на борту, становилось все яснее: корабль захватили твари, а пассажиров и команду скормили пустотам.
— Я готова, если понадоблюсь, — сказала Нур, вытягивая немного света из воздуха, пока мы шли.
— Я тоже, — сказала Эмма, потирая руки.
Мы поспешили по коридору, вдоль которого выстроились каюты, через тяжелую дверь с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ЭКИПАЖА» и вниз по лестнице в другой зал, на этот раз ничем не украшенный и утилитарный. Там был длинный пустой угол без дверей, по которому можно было пронырнуть, затем шёл быстрый заворот по короткому коридору, который заканчивался дверью клетки, на которую безошибочно указывал моя стрелка внутреннего компаса.
Вот и все. Грузовой отсек.
