Фальтерия. Ветер юга (СИ)

========== Глава 1. Зефир ==========
В пустыне жарко днём и очень холодно ночью.
Когда Фарлан упомянул об этом, Элемин сочла его слова шуткой. Разумеется, она и раньше слышала об этом феномене, но всегда считала это преувеличением, вызванным тем, что путешественникам, уставшим от нестерпимого дневного зноя, долгожданная ночная прохлада казалась чересчур сильной. Лишь когда друзья приплыли в Тирбейн, расположенный на южном побережье Золотой пустыни, Элемин в полной мере убедилась в том, насколько же ошибалась.
В портовом городке они не задержались надолго, но девушка всё равно была поражена. Казалось, будто бы она попала в совершенно иной мир: всё здесь было не так, как в Фальтере или в других городах, где она успела побывать. Дома – невысокие и из прочного светлого камня, а улицы – широкие и чистые. Жителей им встретилось немного, но все они были одеты в опрятные и просторные одежды светлых тонов. Еда тоже оказалась необычной – в основном рис с приправами и баранина – и Элемин пока что не испытывала к ней большой симпатии. И всё же несмотря на это лучнице хотелось остаться в городе хотя бы чуточку дольше, чтобы изучить местные нравы получше.
Однако Ламберт быстро нашёл для них проводника, так что через несколько часов после того, как капитан Фэйрвинд высадил их в порту Тирбейна, друзья уже очутились в сёдлах на верблюдах. Огромные животные Элемин не понравились с первого взгляда, потому что их меланхоличные физиономии с огромными выпученными глазами не выражали никаких эмоций. Да и ехать на них оказалось неудобно: слишком медленно и вечно качает из стороны в сторону. Так что девушка сильно обрадовалась, узнав, что до Кромленса всего полтора дня пути.
Спутники выехали после полудня, когда солнце палило нещадно, поэтому вскоре Элемин начало казаться, что ещё немного, и она превратится в дымящийся кусок мяса. Перед ними раскинулись бесконечные песчаные барханы, и ни малейшее дуновение ветерка не нарушало их монументальность.
Вечер принёс лишь временное облегчение. Песок в пустыне остывал неимоверно быстро, и вскоре после того, как солнце скрылось за горизонтом, сильно похолодало. Элемин, которая раньше страдала от многослойной местной одежды, которую предоставил им проводник, теперь куталась в неё, тщетно пытаясь согреться.
Сейчас больше всего она завидовала Арену: очевидно, он всё время поддерживал на себе какое-то регулирующее температуру заклинание, потому что ни жара, ни холод, его не беспокоили – он оставался бодрым и целый день разговаривал с проводником о какой-то чепухе. А вот по бесстрастному выражению лица Фарлана было трудно понять, мешает ли ему изменчивость температуры, или же он тоже воспользовался магией, чтобы обмануть ощущения своего организма. Днём обилие солнечных лучей привело к тому, что на лице эльфа проступили едва заметные веснушки. Элемин нашла это милым и не стала сообщать мечнику о том, что совершенство его кожи нарушено. Поэтому если бы не Арен, которому вздумалось пошутить на эту тему, то Фарлану бы и в голову не пришло накидывать на лицо очередную иллюзию, чтобы прикрыть веснушки, появления которых, как оказалось, он не ожидал.
Что же касается верблюдов и проводника – низкого человека в светлом балахоне и тюрбане – судя по всему, они настолько привыкли к столь переменчивой погоде, что уже не обращали на неё внимания. Так что наиболее изнурительным это короткое путешествие стало для Ламберта и Элемин, которые не обладали ни магическими способностями, ни иммунитетом к подобного рода перепадам температуры.
Когда глубокой ночью они остановились на кратковременный привал, Ламберт обнял Элемин, и впервые за вечер ей стало тепло. Она заснула практически мгновенно, не думая о том, как на это отреагируют остальные спутники. Главное, что сейчас ей было комфортно, а заболеть при таких колебаниях температуры – дело простое. Элемин хорошо помнила свои первые дни на севере, когда подхватила простуду, едва приехав в Дайр. Повторять неприятный опыт совершенно не хотелось.
 
Всё следующее утро прошло как в тумане. Они куда-то ехали, Элемин страдала от жары и время от времени проваливалась в полудрёму, пока очередное покачивание верблюда не вырывало её из сна. Лишь во второй половине дня бескрайняя пустыня вдруг расступилась, явив взору путников огромный город, выстроенный вокруг оазиса. Они наконец достигли Кромленса.
Он был чем-то похож на Тирбейн – такие же низкие дома из песчаника с плоской крышей – но при этом сильно отличался: то тут, то там виднелись яркие всплески буйной зелёной растительности, а чуть дальше лениво колыхалась поверхность большого озера. Сейчас на улицах было не слишком много людей, большинство жителей предпочитали не ходить по солнцепёку, а отсиживаться в прохладных домах или под навесами. По вечерам, когда жара спадала, город преображался: улицы наполнялись людьми, смехом, музыкой и танцами. Остановившись на холме, Элемин предположила, что ночью город, сияющий сотнями огней, выглядит особенно красиво с этого места.
– Ого, трудно поверить, что люди способны выстроить такое посреди пустыни… – демонстративно удивился Арен.
– Вода даёт жизнь, – важно пояснил проводник; его всеобщий был достаточно хорош, но всё равно чувствовался южный акцент: растягивание буквы “о” и некоторая певучесть, – вы увидите в центре города озеро, именно благодаря этому нашим предкам удалось воздвигнуть столь великий город посреди пустыни.
– Да неужели? И ни капли магии? – насмешливо пробормотал Арен, когда проводник уже тронулся с места и не мог его услышать.
Элемин оценила иронию, прозвучавшую в его словах. В Кромленсе всё ещё процветало рабство, а рабы-маги всегда ценились выше прочих. Было бы странно, если бы их силы не использовали для облегчения строительства в голой пустыне.
– Не понимаю, почему город построили именно здесь? Им было бы проще, имей они прямой выход к морю. Как в том же Тирбейне, например, – устало заметил Ламберт.
– Полагаю, так им проще избежать правосудия. Мало кто из праведных защитников угнетённых захочет блуждать по пустыне в поисках города, – презрительно фыркнул Арен, – найти Кромленс без сопровождения кого-то из местных очень трудно. А никому из них невыгодно помогать освободителям, потому что иначе их возненавидят собственные родственники.
С проводником они расстались на рынке.
– Я слышал, что где-то в окрестностях города есть древняя башня. Вы знаете что-нибудь о ней? – спросил у южанина Ламберт, отдавая тому остаток платы.
Низенький человек посмотрел на него со странным выражением и чуть попятился, пряча мешочек с золотыми за пазуху:
– Нет.
– Тогда, может, вы знаете того, кто мог бы нам рассказать? – не пожелал отступить Ламберт.
– Лучше поищите где-нибудь в торговых рядах, – человек неопределенно махнул рукой и поспешил удалиться.
Задерживать его, привлекая внимание стражей, которые в белых одеждах и с копьями наперевес степенно прохаживались по рынку, было не слишком разумно.
– Он определенно что-то знает, – озвучила Элемин общую мысль.
– Интересно, почему не хочет говорить… – Арен задумчиво оглядел ряды торговых палаток и торговцев, которые сейчас раскладывали товары, готовясь к вечерним продажам.
– Нам стоит разделиться, чтобы поискать какую-нибудь информацию. Лучше сделать это сейчас, когда покупателей ещё нет, и торговцы смогут уделить нам больше времени, – предложил Фарлан, – заодно подыщем и место для ночлега.
– Хорошая идея, – согласился Ламберт.
Элемин вздохнула. Ей, конечно, хотелось отдохнуть с дороги, но им следует как можно скорее разузнать всё о башне. Кто знает, возможно, Герцог Лерайе уже напал на след этого осколка…
– Тогда вы с Ареном осмотрите восточную часть рынка, а мы с Элемин западную, – подвёл итог эльф.
Девушка кивнула. Такое деление их небольшого отряда было идеальным: маг и бывший агент нашли общий язык за время плавания, чего не скажешь об их отношениях с Фарланом, который к обоим спутникам-мужчинам продолжал относиться достаточно прохладно. Кроме того, на южном диалекте хорошо разговаривали лишь Элемин и Ламберт, в то время как Фарлан имел о нем лишь поверхностное представление, а Арен не знал вовсе. Надежды на то, что все жители Кромленса будут идеально понимать и разговаривать на всеобщем, не было, поэтому было логично разделить Крадущихся в разные группы.