Жена напоказ 2 (СИ)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Уже собираясь зайти в дом, Ренельд ещё раз огляделся, подозвал к себе Лабьета, который ещё бегал поблизости — и вдруг пробежавший по заднему двору ветерок донёс до него необычную прохладу чужой ауры — тёмной. Она всегда ощущается иначе.
“Чуешь?” — тоже насторожился Лабьет.
— Где-то близко.
И они, словно две охотничьи собаки, пошли вдоль тающего следа, который вёл в дом. Он то терялся среди аур гостей-магов, то вновь возникал, кажется, в самых неожиданных местах. Ренельд рассеянно кивал на приветствия, а матери, которая попалась навстречу, в ответ только махнул рукой — потом.
И как бы шлейф сумрачной силы ни петлял по дому — а в итоге вывел в женскую его часть. Дальше и дальше — пока не потерялся за дверью одной из комнат.
“Это же покои Конфетки!” — шинкорн удивлённо дёрнул ушами.
— Проклятье… — выдохнул Ренельд и резко, без стука, вошёл внутрь.
“Береги голову, Рен!”
— Ваша светлость! — окликнул его кто-то из служанок в небольшом будуаре.
Но Ренельд даже не повернул головы. Ведомый чутьём, миновал его напрямик и открыл дверь спальни.
Женский визг сразу вонзился в уши. Вот зачем, скажите на милость, визжать? Разве этим можно кого-то отпугнуть?
“У меня чуть голова не треснула!” — пожаловался Лабьет.
Но визжала, как ни странно, не Мариэтта, а служанка, которая как раз собиралась помочь ей одеться. На пуфике возле украшенного хитрыми завитками трюмо, облокотившись на столик, сидела Ивлина дю Пойр — она уставилась на вошедших со спокойным любопытством. Эту девицу тоже мало чем проймёшь.
И наконец графиня повернулась к Ренельду, ещё не понимая, видно, что за шум. Тонкая, изящная: в кружевных панталонах чуть выше колен, сорочке с короткими рукавчиками и корсете поверх. Её янтарные глаза возмущённо округлились. Она схватила с кресла халат и прикрылась им, но подол зацепился за спинку — и одна её стройная, обтянутая чулком ножка так и осталась на виду.
— Что происходит?! Кто так врывается? Вы с ума сошли?
“Сколько вопросов разом!”
— Месье де Ламьер! — с укором проговорила аспирантка.
Разве что головой не покачала. Ещё одна дуэнья — мало было мадам Хибоу!
— Выйдите! — велел Ренельд, никак не реагируя на осуждения в глазах женщин. — Мне нужно поговорить с невестой наедине.
— Это неподходящее место, — нахмурилась Мариэтта.
“Ещё скажи, нужно записаться на аудиенцию, — хмыкнул Лабьет, рысцой проходя дальше. — Ну, Конфетка…”
— Самое подходящее, — возразил Ренельд.
Ивлина переглянулась с графиней и всё же встала. Вместе со служанкой они покинули спальню. А Ренельд, убедившись, что женщины и правда ушли, вновь повернулся к Мари. Окинул её медленным взглядом, чувствуя, как в груди становится как-то слишком жарко. И этот жар медленно начинает сползать ниже.
И вместе с тем, как дышать становилось легче, шевелить ногами — гораздо тяжелее.
“Рен!” — бодрый оклик Лабьета воткнулся в слегка расплавившийся мозг, словно кол.
— Что?
“Ничего, — ответил ехидный пёс. — Просто проверяю, здесь ли ты ещё”.
Вопрос хороший и справедливый.
Ренельд поймал себя на том, что его мысли уже пару раз метнулись в сторону высокой кровати Мариэтты. А воображение нарисовало весьма ясную картину того, как графиня окунается в мягкую перину под весом его собственного тела. Прогибает спину, подставляет шею для поцелуев. А затем… Тянется к латунному кувшину, что стоит на тумбе рядом, и со всем пылом опускает его на голову незадачливого любовника. Искры из глаз, темнота, занавес...
Вот такой вот водевиль.
Но тут вдовушка, к сожалению, заметила, что халат не прикрывает её так надёжно, как должен был, и поспешила это исправить.
— Ваша светлость, — проговорила она, получше заворачиваясь в него. — Может, вы всё же отвернётесь? Или шея затекла?
Затекла… Только не шея.
Лабьет, будто бы в насмешку, тут же подбежал к ней и обнюхал всю, то и дело носом поддевая ткань. Мариэтта оттолкнула его нахальную морду раз и другой, но безуспешно. Шинакорн обежал её и принялся исследовать с другой стороны.
 
— Ой! — графиня подпрыгнула на месте, когда нос Лабета ткнулся ей в бок. — Что происходит?
“Фонит тёмной аурой страшно. Не пойму, в чём дело. Это не от Конфетки”, — шинакорн помотал башкой и пустился обнюхивать комнату.
— Одевайтесь, ради Первородных, — Ренельд закатил глаза и с превеликим трудом заставил себя отвернуться. — Теперь можно.
Судя по шороху ткани, Мариэтта сразу добежала до ширмы и спряталась за ней.
Но вот увиденное всё равно так и стояло перед внутренним взором. Кажется, ничего такого уж откровенного — подумаешь, ножки в чулках да открытые плечики — а внезапность этого явления оставила свой отпечаток. Мгновенно наросшее в теле вполне объяснимое напряжение, проходить не торопилось.
— Так что случилось? Зачем вы так нахально вломились сюда? — донёсся голос графини из-за ненадёжной преграды. — Что за срочные разговоры?
— Из вашей комнаты исходит чёткий след тёмной ауры, — пояснил Ренельд, обходя спальню и прислушиваясь к собственным ощущениям.
Повсюду витал шлейф чужого мрака, и потому очень сложно было понять, откуда он исходит. Он становился то сильнее, то прозрачнее. Закручивался невидимыми вихрями — и от него словно бы туманило голову. Полнейшая путаница.
— Откуда ей здесь взяться? — графиня выглянула из своего укрытия. — Ваша светлость. Может, вы всё же позволите мне одеться? Мне уже нужно спускаться к гостям, а я ещё не готова.
— Ничего страшного, — тот покачал головой. — Ваша безопасность важнее, чем необходимость появиться перед гостями вовремя. Правда?
— Тогда хотя бы помогите мне, если не хотите пускать сюда служанок! — чуть разгневалась Мари.
Потуже завязав халат, она прошествовала через комнату до стойки, на которой расправленное висело её платье. Пришлось помочь ей снять его и донести до той же ширмы. А только затем продолжить исследования комнаты.
И пока графиня рассерженно шелестела тяжелым нарядом, Ренельд прошарил почти всю спальню, даже постель разворошил.
— Скажите… К вам заходил кто-то посторонний?
— Только мои служанки. Ещё Ивлина дю Пойр — но вы же не думаете, что это от неё исходит след тёмной ауры?
— Нет, конечно.
Когда аспирантка проходила мимо вместе со служанкой, он успел считать фон от их аур — преобладания тьмы там точно не было. Да и Лабьет проводил их до дверей — и раз не переполошился, значит, всё в порядке.
— А! Ещё чуть раньше слуги принесли мой багаж из кареты, — чуть сбивчиво продолжила перечислять графиня, явно в этот миг воюя с платьем. — И приходила другая служанка. Принесла несколько писем с поздравлениями от партнёров и подарки из некоторых крупных лавок Жардина, где меня считают постоянной клиенткой.
Из-за ширмы на мгновение показалась изящная ручка Мари, махнула куда-то в сторону, а затем вновь пропала.
“Да, Рен! И правда, фонит отсюда, — радостно отозвался Лабьет, как раз обнюхивая небольшой столик у камина, на котором лежала небольшая стопка писем и несколько торжественно упакованных коробок.
— Надеюсь, вы ничего не открывали? — Ренельд поспешил к шинакорну.
— Нет… Я немного задержалась, поэтому приехала позже, чем планировала. Мне пока не до распаковки подарков. Но там всё подписано.
Ренельд перебрал конверты, на которых значились порой весьма известные имена. Затем перешёл к подаркам — и вторая коробка явственно обдала его лёгкой волной тьмы, стоило только слегка её шевельнуть. На ней висела небольшая бирка из лавки парфюмерных и косметических товаров “Тата Маргориана”.
 
“Внутри что-то есть... Тётушка Марго промышляет средствами на тёмной ауре?” — Лабьет задрал к Ренельду так и светящуюся сомнением морду.
— Это вряд ли… — ответил тот и повернулся в сторону Мариэтты. — Похоже, мы что-то нашли.
И на мгновение позабыл, что хотел сказать дальше. Из этого угла прекрасно просматривалась часть укрытия, где сейчас стояла графиня, расправляя пышную атласную юбку. Платье ещё было расстёгнуто на спине и висело на плечах чуть ниже, чем нужно.