Джентльмены предпочитают русалок (СИ)

Она кивает.
— Я знаю, и это не имеет значения, — отвечает она, все еще суетясь надо мной.
Когда я поворачиваюсь к Сойеру, я вижу только его. Он спас мне жизнь. Очередной раз. Когда было важнее всего, он был рядом. Я чувствую, как мое сердце наполняется теплом, и на мгновение я почти убеждаю себя, что между нами все в порядке. Затем я двигаюсь и чувствую боль в черепе, каждый дюйм моего тела кричит от боли, и реальность снова обрушивается на меня, как приливная волна.
Я наблюдаю за фигурой Майера, он идет по пляжу, а затем исчезает из виду. Все это время я все еще не могу решить, как я должна относиться к нему. Я снова смотрю на Сойера и вздыхаю.
— Ты был прав, — говорю я и не могу сдержать слезы. Они обжигают мои щеки. — Маршалл был вовлечен все это время; он все это время следил за мной для Каллена, и я доверяла ему.
— Мне жаль, Ева, — вздыхает Мара.
Я смотрю на нее и киваю.
— Его имя даже не Маршалл. Это Майер.
— Он ублюдок, — говорит Сойер.
Боль в животе начинает утихать, и я сгибаю хвост под водой, наблюдая, как Сойер замечает его.
— Красиво, — шепчет он.
Я смотрю на него и тяжело сглатываю, мои мысли заняты другими вещами.
— Когда у Майера был шанс заставить меня вернуться в океан с Калленом, он этого не сделал. Вместо этого он помог мне.
— Он все еще ублюдок за то, что сделал, — бормочет Сойер.
Я бросаю взгляд на пляж, мой вялый разум изо всех сил пытался не отставать. Сойер сжимает мою руку, и я снова выпрямляюсь, не сводя с него глаз. Они такие ярко — янтарные, мерцающие уверенностью даже сейчас, и я чувствую, как моя грудь трепещет от вида.
Я разжимаю губы, чтобы ответить, но слова не слетают с моих губ. Я внезапно ощущаю себя ужасно уставшей. Вместо этого я издаю только сдавленный, усталый вздох. Каждое маленькое движение мышц вызывает жжение в голове и лице.
Наконец, когда небо становится серым, они выводят меня из воды, и как только я упираюсь в песок, мой хвост снова превращается в ноги. Я могу ходить и беру свои шорты от Мары, быстро натягиваю их на ноги. Идти больно, но я ставлю одну ногу вперед другой, Мара с одной стороны от меня, а Сойер с другой.
— Что теперь? — бормочет Мара, и я чувствую укол вины за то, что с самого начала вовлекла ее во все это. — Теперь, когда Каллен знает, что мы обе здесь, в Шелл — Харборе опасно.
Моя грудь содрогается, когда я слышу слова, произнесенные вслух.
— Не знаю, — тихо признаюсь я.
Тишина опускается на нас. Никто не хочет говорить, или, возможно, просто больше нечего сказать.
Я отворачиваюсь от друзей и смотрю на море. Если я прищурюсь, то могу представить себе силуэт Каллена на фоне голубого океана, его черная чешуя сияет на фоне предвестников шторма. Избитый и опозоренный, но не навсегда. Он будет возвращаться снова и снова, пока один из нас не умрет. Он не сдастся и не признает поражения, несмотря ни на что.
Продолжение следует!