Камиль. Залог (СИ)

— Благодарю, — улыбаюсь Александре и осматриваюсь.
Комната, как и дом, непривычно маленькая. Двуспальная кровать приставлена одним боком к стене. Есть шкаф, зеркало, полочки и свой выход на балкон. Мне нравится. Очень милая и такая девчачья. Я видела такие интерьеры в интернете на картинках.
— Камиль вернется, ему здесь тоже хватит места, а твоя гувернантка будет жить за стеной, в бывшей спальне Эмиля. Мы два года назад тут все везде переделали и переехали в другую комнату, а эти оставили для гостей. Если что-то нужно, ты говори, ладно? Тут все свои, что-то вроде семьи. Сейчас принесут твои сумки. Отдыхай. Я загляну немного позже, позову на обед.
Я остаюсь одна, присаживаюсь на край кровати и прикрываю веки. Привыкну. Обязательно привыкну. И говорить так открыто, как они, и улыбаться, и не стесняясь никого обнимать своего мужчину, потому что соскучилась и тоже очень переживаю.
Он остался там со своими нерешенными проблемами и грузом на сердце после убийства родного брата. Мне странно быть так далеко от него. Словно чего-то не хватает. Очень важного для меня. Очень ценного.
Ко мне заглядывает Самира. Подходит, обнимает, гладит по волосам и начинает их расплетать. В дверь стучат.
— Можно? — заглядывает Саша. Киваю.
Она входит не одна. С женой Шамиля. От одного взгляда на эту женщину у меня перехватывает дыхание. И не потому, что она невероятно красива или на ней те самые узкие брюки с короткой футболкой. В ней есть то, что раньше я видела только в мужчинах — вызов, дерзость, внутренняя сила, но это ни чуть ее не портит, это придает ей что-то особенное, это только ее. И именно эта сила делает Лилю такой красивой, что даже мне, девочке, сложно на нее не смотреть.
— Привет, — она проходит в спальню, присаживается передо мной на корточки и берет за руки.
Только сейчас замечаю, что Лиля гораздо старше меня и Саши. С первого взгляда почти незаметно, только если присмотреться.
— Как мне знаком этот взгляд. Ничего не бойся. Хорошо? Здесь никто не причинит тебе вреда. Мы с Сашей поможем адаптироваться. Свобода — это так непривычно, правда? — шире улыбается она.
— Я пока не знаю, что мне с ней делать, — признаюсь Лиле.
— У меня тоже так было, — ей неудобно, и женщина просто садится на пол у меня в ногах. — Когда Шамиль с парнями меня вытащили из плена неадекватного мужа — садиста, был срыв. Я настолько не понимала, как жить, когда не надо все время бояться, защищаться и убегать, что сделала то, к чему привыкла. Снова побежала. Только в этот раз от мужчины, который меня любил. И только ощутив тоску по Шаму и поймав то самое осознание, что вот он, мой шанс начать сначала и обрести покой рядом с ним, я вернулась и позволила своему мужчине учить себя жить по новым правилам. Непростой путь. И от себя, от своих чувств не убежать. Тебе повезло, девочка. У тебя есть мы. Саша, которую фактически купили для Эмиля, когда он еще был женат. И я, повидавшая, как ублюдки пробивают дно, падают в бездну и умудряются выбираться. Мы постараемся помочь. Но ты вот здесь, — она касается тонкими пальцами моего виска, — сама должна хотеть, даже если все твои внутренности, твое воспитание, все, что в тебя заложено с рождения, будет сопротивляться.
— Вот что ты давно хотела сделать для себя, но раньше не могла или не решалась? — Саша садится рядом с Лилей.
Прислушиваюсь к себе. Сосредотачиваюсь на пальцах Самиры, заплетающих мне косу, и вдруг тоже улыбаюсь.
— Отрезать волосы, — отвечаю им. Рука Самиры дергаются, а мои новые знакомые довольно переглядываются.
  
Глава 40
 
Камиль
— Ад, ты уверен? — проверяю, все ли документы я забрал.
Брат стоит в дверях моего уже бывшего кабинета, небрежно привалившись плечом к косяку.
— Да. Я прилечу к вам через месяц, когда решу вопрос с оставшимися девочками. Просто так их бросать жалко. В конце концов эту часть бизнеса мы не продали, просто закрываем. Так что решать больше и не кому.
— Согласен. Надеюсь, ты успеешь до праздников. Я был бы рад провести их с семьей. Ну все. Вроде ничего не забыл. Идем?
 
— Да, погнали, — Адиль отлипает от дверного косяка и первым выходит из кабинета.
Я, как нетерпеливый пацан, все время прибавляю шаг, чтобы побыстрее дойти до тачки и домчаться до аэропорта. Расул ждет уже там под личной охраной. Пока так. Надеюсь, однажды она ему не понадобится.
— Соскучился? — по–доброму, хитро щурясь язвит Адиль.
— Пиздец как! — не вижу смысла отрицать. У меня на роже все написано.
Мы тут застряли с похоронами Аяза. Потом две недели занимались передачей дел новому владельцу бизнеса. Пока перепроверили и подписали все документы, пока дождались бабок и сразу перекинули их на другие счета. Провели несколько крайне важных встреч, познакомили нового хозяина оружейного сегмента в нашей стране с ключевыми игроками со стороны официалов. Разложили схемы откатов, представили парням на таможне.
Потом мы с братьями перебрались в отель, и я затеял продажу родительского особняка. Самое ценное закрыл в ячейках, остальное бросил новым хозяевам. Пусть сами решают, что со всем этим делать.
И вот Адиль сейчас задает мне дебильные вопросы?! Я жесть как по своему котенку соскучился. Мы в общей сложности расстались почти на месяц. Меня хоть и убеждают, что все там у них хорошо. Ясна с девочками подружилась. Освоилась. Ей там нравится. Все равно не могу не переживать. Я оставил ее одну в непростой момент. Как она его пережила? Пережила ли до конца? Или плачет по ночам в подушку, пока никто не видит? Но тогда Самира бы мне сказала… Черт! Надо просто долететь и обнять уже свою малышку. Только тогда мне станет действительно спокойно.
— Удачно долететь. На связи, — Адиль хлопает меня по плечу.
Обнимает Расула и снова что-то усиленно ему втирает. Я только обрывки фраз слышу: «… понял»
«Только попробуй!».
Малой кивает в ответ, заверяя, что в этот раз не облажается. Беру его за шкирку и тащу за собой. Адиль ржет, а этот фыркает и вырывается. Отпускаю.
— Может хорош издеваться?! — шипит, оглядываясь по сторонам.
— Я тебя в детстве так таскал, помнишь? Когда вы угомониться не могли, и это был единственный вариант раскидать вас по углам.
— Плохо. Я совсем маленький был. Аяз старше, он и помнил лучше, — сникает Рас.
Знаю, что скучает по брату, хоть и не признается. Расул дурной, конечно, но понимает, за что Аяз получил пулю. Контролировать его у меня не было вариантов. Брат оставался бы угрозой не только для семьи, но и для окружающих. Малой не знает, а я не стал ему говорить, что этот день встает передо мной каждый раз, когда я закрываю глаза. Я все еще перевариваю и убийство Аяза, и случившееся с Ясной, и то, что эта девочка сделала для нашей семьи.
Мы почти не говорим с братом в самолете. Он делает вид, что спит, я изображаю занятость, уткнувшись в планшет. Время похоже на жвачку на раскаленном асфальте. Чем мы ближе, тем оно сильнее тянется.
Тут лететь то херня. Пять с половиной часов всего. Но они превратились в вечность. А там еще по городу крутиться. Я никому не сказал, что мы освободились и летим домой. Хочу сделать котенку сюрприз.
Добираемся, наконец.
Расул с интересом смотрит по сторонам, пока идем до стоянки такси. Застегивает куртку, поднимает воротник.
— Значит, здесь ты жил все эти годы? — спрашивает братишка, пока я гружу наши сумки в багажник.
— Тебе понравится, — киваю ему на открытую дверь, чтоб садился.
— Чет я сомневаюсь, — растирает замерзшие пальцы.
К нашему приезду погода как по заказу приготовила сюрприз в виде срывающегося снежка и небольшого мороза. Рас не привык к такому. У нас в декабре плюс двадцать пять в среднем, ночами чуть прохладнее. У водилы печка работает. В салоне тепло, а за окном красиво. Брат перестает недовольно сопеть, глазеет, как все усиливающийся снегопад накрывает дороги и прохожих. Я отворачиваюсь к своему окну и тоже кайфую. Странно, наверное, со стороны выглядит. Два взрослых мужика пялятся в окна и улыбаются, но есть в этом моменте отсылка к детству. Не в самом снеге, нет. В чувствах, которые испытываешь, когда его видишь, когда он скрипит под тяжелыми ботинками, оседает на ресницы красивой девочки. Ясне пойдут снежинки. Я бы посмотрел.