Камиль. Залог (СИ)

— А стволы — это не смерть? — зло скалится малой.
— Стволы, Рас, это тоже смерть, но честная! А это лживое дерьмо уничтожает гораздо жёстче. Тебе придется его вернуть.
— Ты сдурел?! — взвинчивается он.
— Я все сказал. Тем более столько денег на закупку у тебя нет. Значит взял в долг. То, что рассыпалось, компенсируешь из своих, остальное вернешь. Напомнить тебе, кто у нас зарабатывает на наркоте? — молчит, раздувая побелевшие ноздри. — Ты не знаешь, что бывает, если влезть на чужую территорию? Или ты к нему ходил?! — отрицательно крутит головой. — Помнишь, что было, когда я только вернулся? Ты хочешь, чтобы снова началась стрельба между кланами? У меня нет влияния на наркобизнес, Рас! И у отца Ясны нет. И у отца Индиры тоже нет! Перемирие — это не мир, Расул. Это шаткий договор о том, что мы не лезем к ним, они не трогают нас. Хочешь, чтобы он пошел убивать детей?! Хочешь на это посмотреть?! — брат только нервно сглатывает так, что кадык ходит ходуном. — Верни все! Ты меня понял?
— А если не верну? — в нем говорит наркота. — Что ты мне сделаешь тогда? М?!
— Мне проще убрать одного, чем ждать, когда начнут гибнуть десятки тех, кто ко всему этому дерьму не имеет никакого отношения. Я не хочу этого, Рас. Но если ты не станешь слушать, у меня не останется выбора.
— Убьёшь родного брата? Хотя, какой я тебе родной? Ты же сбежал от нас. Бросил при первой же возможности! — он сейчас так напоминает мне дикого волчонка. — А теперь вернулся и решил поиграть в воспитателя?! Я помню, как уезжал мой старший брат, — верхняя губа Раса подрагивает от ярости и обычной детской обиды. — Помню, как ждал его! А ты… Ты с сыном шлюхи обращаешься лучше, чем с теми, кто родной тебе по крови.
— Адиль тоже родной. У нас один отец. Или это для тебя ничего не значит? Если бы мне было похуй на тебя, Рас, я бы скормил сейчас тебе этот пакет и закопал за бараками! А я, блядь, только и делаю, что разгребаю за вами с Аязом! А вы вместо того, чтобы реально помогать, только продолжаете гадить. У кого ты это взял? — поднимаюсь, кивая на пакет.
— Сам верну, — он тоже поднимается.
— Дай слово, — молчит. — Дай слово, Расул. Ты же мужчина!
— Даю! Отъебись уже.
Забирает пакет со стола и уходит вперед. Там парни его далеко не отпустят. Пусть валит.
Неспокойно мне. Рас будто специально нарывается. Сейчас совсем не время для этого. А когда время? Да никогда, блядь! В том то и дело. Расул не знает, что одной из причин моего отъезда были постоянные разногласия с отцом. Он был человеком сложным, вспыльчивым и конфликтным. Я же привык думать и руководствоваться принципами. Мои принципы не сходились с его эмоциями. Ну я тоже был молод. Амбиции, желание быть свободным толкнули меня на принятие кардинального решения.
— Кэм, — ко мне заглядывает Адиль.
— Сейчас приду. Дай мне пару минут.
Брат кивает и закрывает за собой дверь. Закуриваю, чтобы погасить в себе все эмоции, внезапно пробившиеся сквозь броню. Им не место в этом мире. И сделав глубокий вдох, я тушу сигарету в пепельнице, отмораживаюсь от всего и с каменной рожей иду к своим.
Домой едем молча. По морде Ада вижу, у него есть вопросы, но брат видит, что сейчас меня лучше не трогать, и вытащив из кармана телефон начинает с кем-то переписываться.
Во дворе быстро отдаю команды своим людям. Расула уводят в его комнату и оставят там до утра под охраной. Страховка, чтобы ничего больше не натворил. Аяз уходит сам, только бросив на меня недовольный взгляд.
— Чип и Дейл, — ржет Адиль.
— Угу. Слабоумие и отвага, — хмыкнув в ответ, тоже иду в дом.
В главной гостиной останавливаюсь, раздумывая, куда мне сейчас хочется больше? В душ и спать или к Индире? Я же хотел.
Нет, не хотел. Надо. Трахаться в обязаловку — то еще удовольствие. Сворачиваю в коридор, ведущий в крыло, где живет Ясна. Здесь так тихо. После шума ночного клуба и разборок с братом давит на уши. Хочется звуков, а то есть ощущение, что я сдох.
Толкаю дверь в спальню своей куклы. Она спит уже, уронив книжку себе на нос.
 
Смешная…
Не раздеваясь, обхожу кровать и ложусь рядом поверх покрывала. Ясна чувствует меня. Точно перепуганная мышка.
Вздрагивает, открывает глазки. Книжка с нее съезжает и падает на пол.
Поворачиваюсь на бок, смотрю в красивое лицо. Мне здесь спокойно в данную конкретную минуту.
— Спи, — глажу ее костяшками пальцев по щеке. — Я скоро уйду.
А может и нет…
  
Глава 13
 
Камиль
Нет, я никуда не уйду. Сладкий запах меда и корицы дразнит ноздри похлеще любого афродизиака. На кончиках пальцев пульсируют взвинченные за вечер нервы. На губах вспыхивает воспоминанием поцелуй в клубе. Ее растерянные прикосновения к моим губам, ее смущение. Ясна еще не поняла, зачем я ее с собой брал. Ей было жалко тех девчонок. А я снова жрал ее эмоции. Те самые, настоящие и самые вкусные, которые мне больше никто не дает. И притащился я сюда сейчас не ради спокойствия. Ради него можно было ёбнуть виски и лечь спать. Я пришел сюда за ее эмоциями. Я хочу их. Хочу ее.
Дернув полы рубашки в стороны, срываю с нее пуговицы. Сажусь, стягиваю рукава и бросаю тряпку у кровати. Следом туда же летят брюки, а теплая, сладкая девочка спит.
Продавливая собой матрас, поддеваю ее за талию и переворачиваю на живот. Взвизгивает с испугу.
— Не шуми.
Усевшись сверху, глажу раскрытыми ладонями напряженную спину. Ясна за мгновение превращается в натянутую струну. Провожу по бедрам, задирая длинную сорочку на поясницу, просовываю ладонь под живот своей кукле и поднимаю вверх, вынуждая ее встать на четвереньки. Пошлая для нее поза и очень открытая. Хочу так. Все видеть, входить еще глубже.
Она плавит и дурманит мой мозг похлеще любой наркоты.
Нет. Зависимости от женщины я себе никогда не позволю, но вот брать ее до хриплых криков, это можно.
Давлю Ясне на поясницу. Прогибается. Трусики натягиваются и через тонкую ткань видно шикарную попку. Шлепаю по ней. Кукла снова вздрагивает, тихо вскрикивая от неожиданности.
Ну а как ты хотела, девочка? Все по-взрослому!
Стягиваю трусы по ягодицам, оставляю кружево на бедрах. В этом тоже есть свой секс. Выглядит очень вкусно. И сжатые розовые губки, которые скоро будут блестеть от влаги, просто шикарны. Постукиваю по ним пальцами.
— Ну чего ты дрожишь? — сминаю ягодицу, оставляя на ней красные следы от своих пальцев. — Я же не делаю тебе больно.
Скольжу пальцами по попке, поглаживаю мягкие губки. Сухая опять совсем. Не хочет. Это я сейчас поправлю, но сначала надо снять с ее ночную сорочку.
Поднимаю девочку. Стоит передо мной на коленях. Трусики сползают по ногам ниже. Снимаю с нее одежду. Длинные волосы, заплетенные в косу, не мешают мне любоваться идеальными изгибами ее тела. Словно вылепили. Для меня.
Прижимаю к себе спиной. Обеими ладонями накрываю грудь, трусь о соски, сминаю полушария. Ее тело медленно просыпается, откликается на мои прикосновения.
— Ты же… Вы… — путается в словах, — Ты говорил, сегодня не придешь.
— Передумал. Как голодный зверь, пришел на твой сладкий запах, — впиваюсь зубами ей в шею.
Вскрикивает. В этот раз переходя в стон и совсем другую дрожь. Ее соски упираются мне в ладони. Поглаживаю, зажимаю между пальцами, прокручиваю, оттягиваю и резко отпускаю. Ясна сокращается всем телом от выстрела кайфа в низ ее живота.
Я знаю, девочка, как устроено женское тело. И всегда так или иначе получаю то, что хочу.
Толкаю ее в спину, чтобы вернулась на четвереньки. Заставляю прогнуться. Аппетитная попка призывно приподнимается вверх. Соблазнительно, конечно, но нет. Там я ее точно порву. Чтобы лишить эту малышку девственности еще и в заднице, надо больше времени. А я слишком нетерпелив на нервах, но кое-что мне все же очень хочется сделать. Невозможно не воспользоваться моментом.
Развожу упругие половинки, нахожу тугое колечко, вожу вокруг него подушечкой пальца.