И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ)

Прочитав письмо аспиранта, Аршамбо нахмурился и пробормотал:
– Ну что ж... даже лучшие из юношей слишком молоды для того, чтобы во всем на них полагаться...
Магистр Леопольд, иногда вспоминавший о необходимости поддержания беседы, вежливо осведомился, что имеет в виду Аршамбо, и тот досадливо махнул рукой:
– Мне казалось, что из моего письма мальчишке станет ясно – прибыть в Изгард ему нужно немедленно. И что же? Он пишет, что задерживается и появится здесь только во второй половине завтрашнего дня... А я так рассчитывал!.. Впрочем...
Тут лицо Аршамбо осветила какая-то мысль, явно принесшая ему душевное облегчение.
– Ну конечно, сейчас это вовсе не беда! – воскликнул он. – Видите ли, меня скрутил очередной приступ той хвори, что терзает меня много лет. Я с трудом поднимаюсь из этого кресла, проклятая нога совсем не гнется и причиняет мне ужасные страдания, несмотря на все заклинания, что я употребляю для их облегчения. Сегодня я подал в канцелярию прошение об освобождении от чтения лекций на ближайшие пару дней, и сообщил в нем, что меня подменит Искен. Но так как выяснилось, что он прибудет только завтра, а одна из лекций назначена на утренние часы... Канцелярия, разумеется, устроила бы отвратительную свару, и составила бы на меня жалобу, вздумай я не появиться на лекции.
– Возмутительно, – рассеянно произнес магистр Леопольд, все еще витая в блаженных воспоминаниях о недавнем ужине и оттого не чуя опасности.
– Да, это могло бы стоить мне больших неприятностей, – отвечал Аршамбо, с приязнью глядя на магистра, еще ничего не подозревающего. – Но теперь, когда у меня есть вы!.. Искен пишет, что не встречал еще человека, так глубоко изучившего историю магии, как вы, мессир Леопольд! Если вы удивили его своими познаниями, то прочитать лекцию для адептов третьего года обучения вам не составит никакого труда, я уверен!
  
Глава 13, в которой магистр Леопольд читает лекцию адептам Изгардской магической академии
 
Магистр Леопольд, до этого расслабленно восседающий в кресле напротив своего научного руководителя, вздрогнул, точно его хлестнули крапивой по голой спине.
– Прочитать лекцию для адептов?! – воскликнул он, приобретя куда более встревоженный вид, чем в ту пору, когда он, босой и испачканный сажей, сидел на голой мостовой. – Это невозможно, уж простите меня за прямоту. Я никогда не выступал перед большой аудиторией, не говоря уж о чтении лекций!
– Полноте, мессир Леопольд, – ободряющим тоном промолвил Аршамбо. – Я понимаю ваш естественный страх перед публичными выступлениями, но вам все равно придется его изживать. Когда-нибудь вам предстоит держать речь перед ученым советом, и, поверьте, там к вам отнесутся лишь самую малость доброжелательнее. Адепты третьего года, к тому же, еще не столь дерзки и умелы, как старшекурсники, и вам всего-то стоит не забывать время от времени обновлять защитные заклятия. Определите самых нахальных и опасных, не сводите с них взгляда, и, уверяю вас, все завершится успешно. С чтением лекций в начале учебного года, положа руку на сердце, справится даже самый неопытный преподаватель, и если бы я не столь щепетильно относился к своим обязанностям, то попросил бы о помощи кого-нибудь с нашей кафедры, благо там числится с десяток чародеев, якобы сведущих в магической истории. Но на деле они профаны, не сумевшие найти себе места на кафедрах, считающихся более значительными, нежели наша. Да, история магии сейчас переживает не самые лучшие времена, приходится смотреть правде в глаза. Преподавать ее берутся только те маги, что опростоволосились во всех остальных сферах. Не вижу смысла скрывать от вас моего отношения к прочим преподавателям магической истории – они лентяи и бездари. Адепты заслуживают лучшего! И поэтому я прошу вас подменить меня.
– Вы слишком добры ко мне, – уныло отозвался магистр Леопольд, обреченно глядя в пустоту. – Мои скромные познания...
– Отбросьте скромность, мессир! – Аршамбо указал на письмо. – Искен пишет, что слушал ваши рассказы, позабыв обо всем на свете и давно не испытывал такого удовольствия от разговоров с кем-либо!
 
Я немедленно покраснела, поняв, кому на самом деле были адресованы эти строки – должно быть, Искен был уверен, что я не удержусь от соблазна и прочитаю в дороге его письмо, оттого и напичкал свое послание двусмысленными комплиментами вроде этого.
– Надо сказать, этот юноша, при всех его достоинствах, довольно сдержан в проявлениях своих чувств и даже может показаться порой резковатым в суждениях, – продолжал Аршамбо. – В первый раз я вижу, чтобы он выражал свое восхищение так живо! Вы и впрямь его поразили, мессир. Я не могу удержаться, чтобы не спросить у вас – каким вы нашли молодого Висснока? Пришелся ли он вам по нраву?
Магистр Леопольд закатил глаза, словно подыскивая нужные слова, а затем неуверенно выразил восхищение добротой, вежливостью и умом чудного юноши, которого он в глаза не видывал.
– Надо же, – Аршамбо выглядел удивленным. – Насколько я знаю, Искен многим кажется надменным гордецом. Он и в самом деле Висснок до кончиков ногтей и именно поэтому я просил вас не раскрывать ему то, каких успехов в исследовании хаотических порталов вы добились. Видите ли, он принадлежит к одной из старейших чародейских семей, известной своими консервативными взглядами и преданностью Лиге. Сам он утверждает, что не сходится во взглядах со своими родственниками и готов идти против их воли, что он и доказал, выбрав меня своим научным руководителем. Но мне подчас кажется, что для него этот бунт – всего лишь игра. С его именем связана череда каких-то скандалов, о которых я не слишком-то желаю знать, что устраивает нас обоих – но я не уверен, что он готов пойти до конца в тех исследованиях, что я наметил. А вот вы – истинный мятежник и революционер, мессир. Именно такой человек с пламенной бесстрашной душой всегда был мне нужен!
И Аршамбо, обессилев после этой почувствованной речи, откинулся назад. То же самое сделал и Леопольд, которого окончательно доконало то, что его назвали мятежником – магистр всегда панически боялся, что его заподозрят в отсутствии лояльности к Лиге, предпочитая держаться роли обычного безыдейного мошенника.
Слабым жестом Аршамбо Верданский указал на свитки, лежавшие на столе, и пояснил, что это иллюстративный материал к лекции.
– Простейшая тема, мессир, – едва слышно прошептал он. – Магия эпохи Железных Войн. Расскажете адептам о главных отличиях между магией тех времен и современными чарами, да прочтете пару заклинаний, заменив ключевые слова, чтобы ослабить их действие. Глава кафедры не в восторге от того, что я применяю древнюю магию в стенах Академии, но заклинания без ключевых слов совершенно беззубы и безобидны. Я считаю, что адепты должны почувствовать их первобытную поэтику, несправедливо отвергнутую современной наукой!..
Мелихаро, так и не дождавшись какого-либо знака от магистра, сгреб бумаги со стола в охапку и сунул мне. Магистр Леопольд поднялся с кресла, пожелал спокойной ночи Аршамбо, который, казалось, уже ничего не слышал, и мы отправились в свои покои. У дверей вновь повторилась та же сцена, что и позавчера: чародей хлопнул у меня перед носом дверью, до того сообщив, что никогда не простит мне грядущего позора. Бумаги, которые я неловко держала в руках, от резкого движения воздуха разметало во все стороны. Мы с демоном долгое время собирали их, рассматривая причудливые старые руны, сливавшиеся в бесконечные орнаменты, и вздыхали, не говоря друг другу ни слова.
* * *
– Я никуда не пойду, – первым делом сказал магистр Леопольд из-за закрытых дверей, в которые я постучала рано утром.
– У вас нет выхода, – безо всякой изобретательности ответила я, прислушиваясь, как внизу Мелихаро яростно ругается со слугами, пытаясь выбить из тех принадлежности для умывания.
Спустя полчаса или чуть более, магистр Леопольд, умытый, тщательнейшим образом причесанный и даже надушенный, шествовал к воротам Академии, выражением лица напоминая умертвие, но, безусловно, весьма ухоженное. За ним следовал Мелихаро, чей взгляд до сих пор победно сверкал после победы над слугами дома Аршамбо Верданского, последней шла я, нагруженная бесчисленными свитками и таблицами. Привратник настолько впечатлился этим величественным зрелищем, что чуть было не забыл спросить у нас пропуск, а затем долго кланялся, наверняка приняв магистра за легата Лиги – не меньше.