И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ)

Завидев среди колючих кустов два огромных камня, на которых вновь были начертаны знаки-предупреждения, я поняла, что храм поблизости. Нерешительность вновь овладела мной – как я не отгоняла мысль о том, что ничем добрым моя затея не закончится, руки сами по себе натянули поводья и Гонорий остановился. У одного из камней я увидела едва заметную тропку, уходившую влево. "Должно быть, несмотря на запреты, кое-кто из деревенских все же приходит поглазеть на руины, – подумала я. – От греха подальше они обходят камни, не желая навлечь на себя неизвестное проклятие. Что ж, мне тоже следует подъехать к храму незамеченной, авось успею что-нибудь узнать, прежде чем встречусь с аспирантом".
И я направила Гонория по тропинке. Не признаваясь себе в этом, я оттягивала момент встречи как могла, не ожидая ничего доброго от этого события. Конь медленно ступал по мху, а я, словно предчувствуя, что вскоре буду с грустью вспоминать эти минуты покоя, подставляла лицо солнечным лучам, обрывала гроздья рябины и тут же роняла их на землю, вдыхая терпкий запах ягод.
Лес редел и между деревьями уже виднелись остатки каменной стены, некогда окружающей храм. Некоторое время тропинка бежала параллельно ей, а затем приблизилась настолько, что я, не спешиваясь, могла потрогать старые мшистые камни, нагретые солнцем. Раньше стена была высока – не менее двух человеческих ростов, – но сейчас обвалилась во многих местах, и перебраться через нее не составило бы труда. Что же – стоило последовать примеру местных любопытствующих, чьи ноги выбили удобные ступеньки в провалах, и я, привязав Гонория к дереву, взобралась по камням тихо и ловко, как ящерка.
...Двор храма был замощен пятиугольными каменными плитами, но время и забвение не пощадило их – сорняки и кусты пробивались из каждой щели, оплетая обломки камней. Сам храм почти не сохранился – алая листва девичьего винограда окутала остатки его стен, словно из сочувствия скрывая их плачевное состояние. Следов человеческого присутствия я не заметила, сколько не вглядывалась, но много ли заметишь со стены?.. И я, вновь пересилив себя, спустилась вниз.
Согнувшись в три погибели и настороженно прислушиваясь к каждому шороху, я медленно кружила по подворью храма и, спустя некоторое время, мои поиски увенчались успехом – аспирант обосновался в укромном уголке, где в давние времена находилось небольшое каменное строение, быть может, домик привратника. Тут частично сохранилась крыша и даже очаг, откуда тянуло дымком. Я, затаившись меж камней, выждала несколько минут, но, казалось, домик был пуст. "Жаль, – сказала я себе. – На худой конец я осмотрю его вещи, авось найду там подсказку, как действовать дальше". И я тихонько поползла вперед.
В последнюю секунду меня спасло чутье, которое не могло не развиться после нескольких лет охоты на эсвордскую нечисть. Из меня получился паршивый боец, честно признаться, и я ни разу за последние годы не держала в руках меч, предпочитая использовать магические ловушки да небольшой охотничий нож на крайний случай, но главным моим оружием всегда была чуткость, позволявшая улавливать малейшие колебания воздуха за моей спиной. Единственным шансом на победу в моем случае являлось умение держать врага на расстоянии, не позволяя втянуть меня в ближний бой, в котором я была бы заранее обречена на проигрыш. Как ни был ловок и бесшумен тот, кто попытался меня схватить, я успела извернуться, ударить наугад, и отпрыгнуть в сторону, кубарем откатившись за очередной камень.
Нападавший досадливо хмыкнул, что меня несколько успокоило – злости в этом звуке не слышалось – и я выглянула из своего укрытия.
Он стоял и утирал кровь из разбитого носа, рассматривая кровь на своей руке с выражением, которое я бы не спутала ни с каким другим – веселым удивлением. И дело было вовсе не в том, что я умела безошибочно разгадывать мысли незнакомых людей – о нет. Этого человека я знала слишком хорошо, и сердце мое почти перестало биться.
"Искен Висснок! – оторопело думала я. – Нет, глазам своим не верю! Да за что ж мне это все?! Последний человек этого мира, с которым я хотела бы повстречаться. Но ошибки быть не может, это он, провалиться мне на этом месте!".
 
Искен не слишком изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Он был постарше меня на пару-тройку лет, и мне, соплячке, казалось во времена нашей кратковременной дружбы, что никто не смог бы сравниться с ним в уме, красоте и храбрости. Адепт, по заслугам считавшийся сильнейшим среди своих ровесников, принадлежал к богатой и старой чародейской семье Виссноков, и его внимание ко мне казалось чем-то невероятным, восхитительным, упоительным... На какое-то мгновение оно подарило мне глупую надежду, что с помощью Искена я смогу, наконец, преодолеть ту пропасть, что отделяла меня от настоящих магов. Большей глупости нельзя было себе и вообразить – а ведь мне стоило помнить, что чародеям нельзя доверять. Даже если они говорят, что любят без памяти и не отводят от тебя синих глаз, которые словно подведены углем – так черны их ресницы...
Но Искен и впрямь оказался умен – он сразу же понял, чем грозит ему связь со служанкой, дерзнувшей выдать себя за адептку. И поступил весьма взвешенно. О, я хорошо помнила тот разговор. Он выслушал меня, не изменившись в лице, ненадолго задумался, а затем взял меня за руку и молча повел меня по коридорам Академии. Сначала я не поняла, что он хочет сделать, поэтому не упиралась, но даже когда я начала умолять его сжалиться, падать на колени и отказываться идти – он тащил меня вперед, словно ничего не слыша, и долго еще с моего запястья сходили те багровые кровоподтеки – пальцы у Искена были словно из железа, несмотря на его молодость.
Беззвучно застонав от сознания того, как унизительно и безысходно мое нынешнее положение, я осела на землю, обхватив голову руками.
– Эй! Покажись! – окликнул меня Искен, и от звука его голоса меня окатило жаркой волной стыда, смешанного с отчаянием. – Кто ты?
Не узнал? Я часто задышала, пытаясь собраться с мыслями. В самом деле, он мог не успеть рассмотреть меня, да и кто я такая, чтоб он помнил мое лицо? Это я узнала бы его по одному слову, по одному повороту головы, а он мог забыть о моем существовании тут же, как только я исчезла из его жизни. Иногда стоит быть благодарной высшим силам за собственную ничтожность...
Я натянула шапку пониже, уткнулась носом в шарф, поднялась, продолжая горбиться, точно от испуга и произнесла заискивающим тоном:
– Покорнейше прошу меня звинить, господин. Я письмо вам привез, от магистра Аршамбо. Слуга я, при магистре Леопольде, аспиранте новом. Вот, послали меня с весточкой, а я заплутал, место страшное, как не испугаться, коли тебя хватают за шиворот?
– Письмо? – Искен не задерживал взгляда на моем лице, и я самую малость приободрилась.
– Вот оно, господин! – протянула я ему конверт и тут же отступила на шажок-другой, словно от избытка почтения. Теперь уж было не до размышлений, как половчее объяснить, отчего сюда не прибыл магистр Леопольд. Единственное, на что мне стоило надеяться – побег до того, как Искен признает во мне старую знакомицу.
Молодой чародей, еще более высокий и статный, чем мне запомнилось, рассеянно скользил взглядом по бумаге, покрытой бесчисленным количеством строчек, и, казалось, совсем обо мне позабыл.
– Новый аспирант? – вдруг спросил он, не поднимая головы. – Первый раз слышу, что у магистра Аршамбо есть еще один ученик. Откуда он взялся?
– Мы из городка Иоффе прибыли, – пробормотала я, вжимая голову в плечи так, что из-под шапки виднелись только мои глаза. – Мессир Леопольд давно уж хотел попасть к магистру Аршамбо, только о том и говорил.
– А ты, стало быть, у него в услужении? – ровный тон Искена мне нравился все меньше, но я пока не могла определить – отчего именно.
– Именно так, господин. Рено меня звать, к вашим услугам, – отвечала я, стараясь при этом незаметно пятиться, увеличивая расстояние между нами.