Стану твоим дыханием (СИ)

Андрей хмурится и смотрит на друга с подозрением:
— Откуда волна про свадьбу?
— Да вся наша тусовка только об этом и говорит, что Жанна, наконец, тебя окрутила, и вы уже заявление подали.
Отличная новость из разряда «без меня — меня женили».
Внутренний голос тут же оживает и ехидно подсказывает:
«А что, женись — сразу же выбросишь левые мысли из головы».
Ну да, в принципе, верно — думать придётся о другом. Семья — это не в гости съездить.
Нужно сейчас же поехать к Жанке, поговорить, всё выяснить, наконец. И понять уже, что делать дальше.
Да, Андрей, пора уже принимать взрослые решения.
— Я выйду, — говорит он Свиридову, на ходу доставая телефон.
Вызвать такси, и к ней.
Расставить все точки.
Все будут рады.
Взрослое решение.
Прохладный ночной воздух обдувает разгорячённое лицо, Андрей смотрит на экран телефона… а пальцы, словно могут самостоятельно принимать решения, неожиданно для их владельца начинают набирать номер — знакомые цифры, чуть ли ни снящиеся каждую ночь во сне.
Длинные гудки, Андрей уже готов нажать отбой — сердце колотится в горле, готовое выскочить, прорываясь сквозь крепко стиснутые губы.
Ещё гудок, Андрей с облегчением вздыхает — глупая затея, позволил себе слабость…
— Да, я слушаю, — отрывистый голос выстрелом пробивает по нервам, и Андрей забывает, как дышать.
========== Харон ==========
Харон продолжает свой путь с вокзала, хотя всё в нём требует вернуться. Бежать туда, на перрон, где остался Андрей со своим потерянным взглядом и этой расфуфыренной куклой. Ей не место рядом с ним. Никому не место. Он должен быть только с Хароном и ни с кем больше. Вернуться, оторвать его от этой девки, забрать с собой, к себе, силой, если надо… Несёт, снова несёт. Харон стискивает зубы и продолжает идти к стоянке. Не останавливаясь, не оглядываясь. Потому что если оглянется, то уже не сможет остановить себя. Харон проходит эти пятьсот-шестьсот метров между перроном и стоянкой, как будто это бесконечная дорога в пустыне. И ноги вязнут в песке, и ветер сбивает с ног, и песок этот, кажется, уже даже в лёгких — дышать просто невыносимо.
— На сервисный БМВ, — бросает Харон таксисту, устало падая на сиденье «Тойоты».
Таксист выруливает, а Харон закрывает глаза. И тут же перед глазами Андрей. И его взгляд: «Не покидай меня. Не оставляй меня. Не бросай меня».
Харон тихо рычит сквозь зубы, что не остаётся незамеченным таксистом. Тот оглядывается на своего пассажира, но натолкнувшись на ледяной взгляд, благоразумно молчит, даже если и собирался что-то сказать. Доехали быстро. Видимо, неуютно было водителю с таким пассажиром. Но Харона это нисколько не тревожит. Рассчитавшись и оставив щедрые чаевые, он выходит из машины и направляется к менеджеру сервиса.
Почему-то сейчас Харону очень хочется с кем-то поругаться. И он почти уверен, что повод найдётся. Но сервис сделан отменно, не придолбёшься. Даже от пыли машину протёрли и салон пропылесосили. Поблагодарив сквозь зубы — расчёт был произведен ранее, — Харон забирает свою «бэху» и едет домой. Хотя домой ему не хочется. Сидеть в четырёх стенах — сродни тигру в клетке. Но помыться-побриться с дороги — необходимость.
Закончив с гигиеной, Харон зачёсывает назад волосы и вглядывается в своё отражение. Жёсткая линия подбородка, острые скулы, нос с горбинкой, кривоватая усмешка, злой взгляд. Есть в нём что-то такое, что может притягивать? На его взгляд, самая обычная внешность, даже слегка отталкивающая. А на чужой взгляд? На взгляд Андрея?
Хотя… не во внешности здесь дело, совсем не в ней. Это глубже, это из самых глубин. Внешность срабатывает только при первом взгляде, да и то не всегда. Бывает не тот типаж, что всегда нравился, а тянет. В случае с Андреем — совпадение по всем параметрам. И внешность, и то, что в нём… Какой же он отзывчивый. Харон мысленно снова рычит — физиология тут же откликается на жаркие воспоминания.
Никого никогда так не хотел, как этого чертового натурала. Вот почему именно он? Что за ирония судьбы? Мало готовых на всё мальчиков? И просто для секса, и погорячее. Так нет же, этот нужен. Недоступный, непокорный… Чёрт, хватит. Нужно сбросить напряжение. Нужен кто-то, кто ляжет под него с готовностью и удовольствием, без мозгоёбки и лишних уговоров. Просто сбросить напряг. Может, и кроет так, что и секса толком не было. А Харону каждый день нужно.
 
«Еду в клуб», — решает Харон и собирается. Уже полностью одетым закуривает на кухне, и сквозь клубы дыма — ветра нет, открытое окно не особо справляется — проступает лицо Змея.
— Так и будешь при первых же проблемах снимать проституток? — посмеиваясь, задаёт провокационный вопрос Змей.
— А что мне ещё остаётся? — огрызается Харон. — Наваждение же ломается.
— Смотри не сломай, — заявляет Змей. — Не простишь ведь себе потом.
— Я дал ему возможность выбора, — Харон тяжело вздыхает. — И, хотя мне и не очень приятно это осознавать, но выберет он не меня.
— ЧСВ страдает? — Змей ухмыляется. — Что тебе предпочтут стабильность и красивую девушку?
— Нет в ней ничего красивого, — рыкает Харон. — Видел я. Кукла куклой. Она ничего из того, что ему нужно, дать не сможет. Никто не сможет.
— Ты хочешь сказать, что ты сможешь? — прищуривается Змей. — И что же ты ему сможешь дать? На колени поставить? Плетью исхлестать? Отыметь, не спрашивая его мнения, как кусок мяса? Ты уверен, что ему именно это нужно?
— Да при чем здесь это? — вспыхивает Харон. — С ним всё иначе.
— При том, Харитон, что это ты в себе никуда не денешь и не спрячешь.
— Я смогу с этим справиться, — возражает Харон. — Если он будет со мной, мне ничего другого не нужно будет. И никто другой.
— Никто, — кивает Змей. — Ты захочешь всех этих вещей именно с ним. А он вряд ли этого захочет. Но ты же не приемлешь слова «нет» в отношении своих желаний. Если Харон что-то хочет, он это получает, так ведь? — Змей снова смотрит, прищурившись, а Харон удивляется — впервые из уст Змея прозвучало его имя в привычной для него форме. — Так, — не дождавшись ответа, резюмирует Змей. — А значит, попадает твой Андрей на все твои закидоны, и не факт, что он всё это выдержит.
— Я справлюсь, — настойчиво повторяет Харон. — Я уже не допущу прежних ошибок. Я и так дал ему возможность выбора. Я понимаю всё, Змей. Я ж не совсем… Ну или совсем, но не со всеми. Понимаешь? С ним я живой, с ним я чувствую. Он мне не только телом отдаётся, но и душой тоже, а так… так ни с кем. Он мне нужен, он мне необходим просто.
— Так и скажи, что тебе это нужно, — примирительно вздыхает Змей. — Тебе, а не ему. И не нужно перекладывать на кого-то свои желания.
— Но он ведь тоже хочет, — Харон проявляет настойчивость. — Я же знаю, я чувствую. Ему хорошо со мной. Очень хорошо. Это не сыграешь. И мне хорошо, как ни с кем…
— Харитон, — Змей чем-то очень недоволен. — Мы говорим о разных вещах. Ты сводишь всё к сексу, а я смотрю более широко. Что ты дашь ему по жизни? Остракизм и плевки в спину? Косые взгляды и ненависть родных? Ты ведь прекрасно понимаешь, что не каждый это примет. И не все в силах это выдержать. Ты этого для него хочешь?
— Нет, — Харон качает головой. — Нет, конечно. Но и так… это же не жизнь. Он не живёт, подавляя себя и свою суть. Он несчастен с этой тёлкой и дурацкими общественными догмами. Морали аморального общества. Кому это нужно вообще?
Но Змей уже растворился, как и не было. А пальцы Харона обожгла дотлевшая до фильтра сигарета.
Да, Андрей должен сам принять это нелёгкое решение.
Нихрена он ничего не примет. Ему помочь нужно, подтолкнуть. Показать, насколько это может быть хорошо.
Хватит, показал уже. Чуть не потерял. Решения меняться не должны.
Найди его. Это же нетрудно. Ты знаешь его фамилию, знаешь, как его зовут. Знаешь, где он работает. Найди его. За своё нужно драться, отвоёвывать. Пойди и возьми то, что твоё по праву.
По какому такому праву? Да и моё ли?