Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг.

Со времен Камдена многие историки считали, что «крепость», куда бежали потерпевшие поражение даны, это Браттон Касл, обширная система укреплений на вершине гряды, над изображением белого коня. Браттон Касл, однако, слишком бесприютное место; к тому же в нем негде пополнить запасы воды, и вряд ли даны смогли бы выдерживать там осаду четырнадцать дней. Более вероятно, что под «крепостью» составители Хроники подразумевали главный лагерь Гутрума, Чипенгем; преследователи проделали более пятнадцати миль по равнине, что лежит между Эдинтоном и Чипенгемом: рассыпавшееся войско данов отступало в беспорядке к своему укрепленному лагерю, как прежде викинги, бежавшие с Эшдауна, добирались в Рединг, а победители скакали за ними по пятам.
Уже сам тот факт, что уэссекцы сели на коней, предполагает, что «крепость» находилась на некотором расстоянии от места, где происходило сражение. Чипенгем, подобно Редингу, стоит на реке, Эйвоне, там можно добыть пищу и в изобилии имеется вода. Рассказ Ассера о том, что англосаксы, подойдя к укреплениям, захватили коней и скот, также указывает скорее на постоянный лагерь в скотоводческой области, нежели на расположенные высоко на холмах, продуваемые всеми ветрами укрепления Браттон Касл. Этельверд, описывая битву, говорит о «войске данов, которое стояло в Чипенгеме», и именно в Чипенгем Гутрум вернулся, приняв крещение в Сомерсете.
После двухнедельной осады даны в крепости, сломленные, как пишет Ассер, «голодом, холодом и страхом», заключили соглашение с уэссекцами. Стандартную аллитерацию «fame… frigore» едва ли уместно употреблять при описании летней осады, но тот факт, что условия договора были весьма выгодными для Альфреда, свидетельствует о совершенно бедственном положении викингов. «Тогда войско предоставило [королю] знатных заложников и поклялось нерушимыми клятвами уйти из королевства. Также они поручились, что их король примет крещение, и это обещание исполнили». Никогда прежде, по словам Ассера, мир не заключался на подобных условиях, ибо Альфред выбрал столько заложников, сколько захотел, и не предоставил взамен своих людей.
Спустя три недели Гутрум, которого сопровождали двадцать девять лучших воинов, явился на встречу с королем западных саксов в Эйлере (Aire), неподалеку от Этелни. Альфред стал его крестным отцом, церемония «окончания белой недели» была совершена в Уэдморе, после чего Гутрум провел двенадцать дней с королем, и тот преподнес ему и его спутникам богатые дары (feo). В деревушке Эйлер до сих пор с гордостью вспоминают о том, что более тысячи лет назад здесь крестился конунг данов. По забавному совпадению, в маленькой старой церкви хранится купель, очевидно англосаксонской работы: ее нашли в пруду в саду у пастора и теперь используют по назначению {42}.
Гутрум принял при крещении христианское имя Этельстан, встречающееся в родословии западносаксонской королевской династии. В ряде хроник XII века говорится, что его спутники и многие его люди крестились с ним вместе, но современные событиям источники не дают никаких оснований для подобного утверждения. Примерно полувеком ранее, в 826 году, нечто похожее, но с большим размахом, произошло в империи: тогда Людовик Благочестивый стал крёстным отцом обращенного датского конунга Харольда, а императрица Юдифь — крёстной матерью супруги конунга, и сотни язычников-данов, мужчин и женщин, последовали примеру своих властителей.
Тот факт, что церемония крещения Гутрума происходила в Эйлере, позволяет заключить, что Альфред, заключив мир в Чипенгеме, вернулся в свой главный лагерь на Этелни. Этельверд ошибочно утверждает, что Гутрум крестился на Элнее (Alnea), «острове среди болот». После церемонии два короля со своими спутниками отправились в королевскую усадьбу Уэдмор, расположенную на территории Сомерсета. Эта резиденция находится между Полден Хиллсом и Мендипсом, и там, на восьмой день после крещения, состоялся обряд «окончания белой недели». Во время церемонии с головы новообращенного снимался chrismale, льняной покров или лента, которую он носил в течение недели, прикрывая то место, куда был излит священный елей; после этого он менял белые крестильные одеяния на обычные одежды. Судя по словам Этельверда, ленту с головы Гутрума снимал сомерсетский элдормен Этельнот {43}. После церемонии все присутствующие пировали и пили в королевских палатах, а затем конунг данов с дорогими подарками вернулся в Чипенгем.
 
Переводя отрывок из Хроники, где описывается этот эпизод, Ассер употребляет в качестве аналога древнеанглийского слова feo, которым обозначены дары или сокровища, полученные данами от Альфреда, необычный термин ædificia. Было высказано предположение {44}, что здесь мы имеем дело с ошибкой переписчика и правильно следует читать beneficia; в других местах Ассер предлагает более точный перевод feo, как pecunia. Из общих соображений прочтение beneficia можно принять, но не исключено также, что Ассер использовал ædificia в широком значении, как имя нарицательное для предметов, сработанных человеческими руками; существует даже мнение, что в ассеровском «Жизнеописании Альфреда» этим словом обозначаются конкретно реликварии, раки и ювелирные украшения {45}.
Условия соглашения, заключенного между Альфредом и данами в Чипенгеме, известны нам из записи Хроники, которую Ассер перевел и практически дословно процитировал в «Жизнеописании Альфреда». Согласно этим условиям Гутрум должен был принять христианство и уйти из королевства западных саксов. Неудивительно, что пребывание в Уэдморе и последовавшее за ним исполнение второго условия соглашения соединились в памяти людей: авторы нового времени обычно именуют соглашение, реально достигнутое в Чипенгеме, уэдморским договором, и уже в позднее Средневековье тот факт, что Гутрум обосновался в Восточной Англии, начинают трактовать как установление «вассальных отношений» между ним и Альфредом, «даровавшим ему земли Восточной Англии и Нортумбрии».
Из Уэдмора Гутрум возвратился в Чипенгем. В дальнейшем он, честно соблюдая обязательства, покинул западносаксонские земли и обосновался на зиму в Хвикке — древнем королевстве, входившем в состав Мерсии. Там даны пробыли год, после чего в 880-м «войско ушло из Киренчестера в Восточную Англию и поселилось в этих землях, и поделило их».
В записи 879 года Англосаксонской хроники говорится, что в этот год, пока Гутрум был еще в Киренчестере, шайка викингов (hloth wicenga), которых Паркеровская рукопись впервые называет этим зловещим именем, высадилась в Фалгеме на берегу Темзы. Они перезимовали в «данской Мерсии», но весной поплыли через море в «земли франков» и очередную зиму провели в Генте.
С этого момента составитель английских анналов начинает проявлять удивительную осведомленность о перемещениях и деяниях норманнов на континенте, хотя его датировки часто опережают на год даты, приводимые в других европейских хрониках. Возможно, он соотносит «зиму», проведенную викингами в очередном убежище, с годом, когда она закончилась, а не с предыдущим годом, когда она началась, но хронология данного периода в целом очень путаная {46}.
Ассер хорошо знаком также с историей континентальных королевств этого времени. Не удовольствуясь просто пересказом Хроники, он добавляет некоторые подробности от себя; судя по сделанным дополнениям, он, возможно, сам жил на «земле франков» в те тревожные годы. Особенно показательно в этом смысле описание солнечного затмения 879 года: Ассер опускает сообщение Хроники, что оно продолжалось час, однако указывает время его начала с необычной точностью «между девятым часом и вечерней, но ближе к девятому часу» {47}. Возможно, Ассер имеет в виду полное солнечное затмение, случившееся 29 октября 878 года, а не частичное затмение 26 марта 879 года, но в Хронике, в погодной статье 885 года о Людовике Заике, умершем в 879-м, сказано, что он умер в тот год, «когда затемнилось солнце».