Танцы с тенью (СИ)
Я с гиканьем перемахиваю через кладбищенскую ограду, которая после нашей полосы препятствий вообще за преграду не считается. И бегу от грозной ведьмы, на ходу припоминая, в какую сторону тут сворачивать. И даже не обращаю внимания на то, что пересекла чьи-то следы.
— Ладно-ладно! — Я отмахиваюсь, когда она выследила меня за старым склепом и обрушила рядом целый сугроб. — Ты хоть камни по дороге не растеряла?
— Твоими стараниями! — Она оглядывается. — Уф, всё-таки жутковато здесь. Который склеп нужен, тот с орлом на двери?
— По-моему с грифоном. Знак какого-то гномьего клана. Должен быть где-то рядом, к северу от базальтовой стелы. А, да вот же он!
Чиркает спичка о пропитанный пергамент, осветив наши лица и ладони. Мы быстро расчищаем площадку от снега и аккуратно выкладываем схему из белых и красных камней.
Нет бы погадать как все нормальные девочки, с двумя зеркалами или с горящей бумагой! — Думаю я, проверяя, что у нас получилось.
Подруга медленно насыпает алхимический порошок, тонкой струйкой в три линии, что делят рисунок, как пирог на троих. Там, где они берут начало, на древесных стружках горят зеленоватые огоньки.
С первыми словами заклинания, произнесённого в два голоса, они вспыхивают ярче яркого и пробегают по линиям к середине. Сталкиваются в центре и испускают вверх плотный клуб, сменивший цвет от зелёного до белого.
Пламя обращается дымом, который медленно тает, но не спешит исчезать до конца. Наоборот, словно сам собой он медленно вращается, скручивается, перетекая из одной формы в другую: лицо, оскаленная морда, оплывшая свеча, змеиное тело…
— Вопросы задаем по очереди. — Напоминает Сарэа.
— И кто первый?
— Давай ты.
— Нет, ты.
— Струсила?
— Сама струсила!
Мы умолкаем: в глубине дымного облака вспыхивают два белых огонька. Каждой кажется, что они уставились в душу именно ей.
— Одинокие душонки… пылинки мироздания… — Шелестит голос. И шипит уже громче. — Задавайте вопросы.
Надо же, какой прямой. Сразу к делу? Без блужданий вокруг да около, какие по рассказам, так любят духи?
Решаюсь выступить первой.
— Я закончу обучение?
Сущность отбивает, прямо как мой наставник:
— Обучение не кончается никогда.
Допустим. Конкретизирую:
— Я стану охотником?
— Все мы за чем-то охотимся… — Задумчиво изрекает туман.
Рей хихикает и пихает меня локтем.
— Ты лучше про суженого спроси.
Тоже смеюсь.
— А когда я встречу суженого?
Из тумана доносится:
— Встретишь его и умрёшь.
Я оторопело запинаюсь, забыв про следующий вопрос. Подруга нерешительно смотрит на меня и ступает вперёд.
— Как я умру? — Хрипло спрашивает она.
— В темноте. В одиночестве.
От его зловещего тона даже меня пробирает. Она же и бровью не ведёт, явно помня о том, что все мы умрём когда-нибудь, и ничего удивительного в этом нет.
— От чего я умру?
Дух произносит с явным злорадством, каждое слово.
— Твоя же судьба. Тебя. И убьёт.
«Судьбой» нередко называли суженого, так что прогноз не радует. Сарэа хмурит лоб.
— Я вернусь?
— Да.
Девушка не выглядит ободрённой или обнадёженной.
— Кем я вернусь?
Он отвечает после паузы, словно раздумывал над ответом или просто нагнетал обстановку.
— Изменённой.
Она бледнеет:
— Лжёшь!
Глаза в тумане вспыхнули ярче.
— Вы и сами лжёте себе…
Я смотрю на белые камни, и время для меня останавливается. Щупальце тумана добралось до камней, и пока мы говорим, оно просачивается за край рисунка. Который — мы узнали это позже — был сложен неверно.
— Хель, назад!! — Кричит Гелла, до которой тоже дошло. И вцепившись в мой рукав, дёргает за собой.
И мир вокруг рушится, оборачиваясь сплошным чёрным маревом. Колючий снег подхватывает с сугробов и со свистом заворачивает кольцом, не давая ступить в сторону ни шагу. Завываниям ветра вторит нечеловеческий хохот.
В первый миг я будто потеряла слух и зрение, а стоит открыть рот, как голос уносится, задушенный ветром. Только рука подруги кажется надёжным маяком, и я в ответ сжимаю её так сильно, будто мы падаем в пропасть. Она дёргает вперёд, и я понимаю, что нужно сделать. Не отпуская её, пригибаюсь и нащупываю рисунок. В панике разбрасываю белые камни как придётся, лишь бы разрушить проход.
Хохот исчез, но ветер продолжает выть, и ему вторят голоса нежити. Не удивлюсь, если эта потусторонняя сволочь подняла все окрестные могилы. Подтянувшись ближе, я кричу соратнице в самое ухо:
— Их много! Держись, придётся бить огнём вслепую!
Подруга оборачивается, и сквозь рёв ветра доносится:
— …е выстоим!
Темнота понемногу рассеивается. Вьюга утихает, и мы различаем отблески чужих глаз. Упыри. Старые упыри. Да много как, будто разом поднялась вся южная часть кладбища…
Первое, что думаю: вот скандал. Не простых людей тут хоронили, и как бы их родственники не устроили ордену весёлую зиму с жалобами и требованием выплат за повторное захоронение… И лишь потом одёргиваю сама себя. Какие родственники!? Мы — здесь и сейчас — просто не справимся!
Ветер замолкает, укладывая снег вокруг змеиными кольцами.
В другой руке Геллы вспыхивает огненный комок.
— Не в одиночестве. — Упрямо говорит белокосая. Зрачки ведьмы полыхают, а лицо застыло, словно вырезано из куска гранита. Однако я умирать не собираюсь.
Не торопясь колдовать, достаю и зажимаю в руке маленький ритуальный нож.
— Смешаем кровь!
Подруга хмурится.
— Ты что… ты про силовой резонанс?
Показываю лезвие ножа. Она растерянно открывает рот, наверняка вспомнив о том, что данный способ категорически не рекомендовался к применению. И пользовались им в последний раз лет двести назад.
— Иначе никак! — Кричу я и отпустив её руку, пропускаю острое лезвие через ладонь. Как же больно-то, зараза!
Думать и сомневаться уже некогда. Она хватает нож, повторяет за мной, и мы опять смыкаем руки.
— Огненное кольцо? — Нарочито деловито уточняет бледная девушка.
Я киваю.
И в наступающей темноте, на наших ладонях расцветает маленькое солнце. </i>
***
Мда… Как-то вот так получилось.
Я критическим взором окинула рисунок из камней и белой соли. Похож на тот самый. Но аккуратней, и не оставлено ни единой лазейки.
Вызывать духов с изнанки — опасное дело, и я уже имела возможность лично в этом убедиться. Но мне нужно знать, где искать. Хотя бы направление, о большем не прошу.
Да и неблагодарное это дело — просить о чём-то тамошних обитателей. Даже тот, что пребывал со мной в теле ястреба и вел себя дружелюбно, сейчас может почуять свободу и напасть. Просто потому, что может. Да, он гораздо слабее той сущности, что явилась нам с подругой. Да, он долгое время пребывал в нашем мире, и не мог не сохранить на себе его отпечатка. Но иная сущность не перестает быть чуждой, и натура может взять своё.
Загорелись три линии. Огоньки поползли к центру и встретившись, породили смутное облако, почти неотличимое от окружающего меня тумана. Только этот клок имел сознание и пронзительный взгляд.
— Имарцинна. — Заключила я. Глаза вспыхнули жёлтым светом и потускнели, оставшись искорками.
— Хельдин… — Протянул незнакомый шипящий голос, совершенно непохожий на ястреба. — Скоро же я тебе понадобился…
— Ты помнишь, что было, или объяснить?
— Гонишь некроманта. Помню.
— Хорошо. — Я умостилась поудобнее на подстилке из опавших листьев, и скрестив ноги, решила начать. — Что происходит здесь?
Огоньки не двигались, но у меня возникло ощущение, будто он оглядывается.
— Тёмные голоса… Отголоски. Пахнет похоже на Хаос… Но это не он.
— Тогда что это?