Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ)

Но Писатель вел нашу «лампочку» уверенно, с радостной улыбкой победителя. И заявил, лихо разворачивая аппарат:
- Хоть раз покатаюсь без занудливого Эстебана. А то от погружений с ним все руки в синяках – этот рычаг не трогай, ту кнопку не нажимай.
- О чем ты думаешь? - кинул я и добавил деловито: - Ищи ориентиры, ас подводный.
Под нами возник и скрылся в воде поросший ракушками и плененный водорослями остов самолета Второй Мировой. Пошли острые скалы, которые, казалось, готовы бритвой вспороть брюхо нашего аппарата.
- Вот и наши руины, - удовлетворенно произнес Писатель, наращивая глубину.
Какие руины?! Все те же скалы, по которым гладко скользил глаз. Как Писатель сходу определил искусственность объекта? Но при приближении становилось все более понятно – это рукотворная стена.
Подплыли еще ближе. Высветились какие-то геометрические фигуры на кладке. Свой знак – петлю Мебиуса с восьмеркой, я не разглядел. Но он должен быть там.
- Теперь пара развязок, три переулка, и мы на месте. Домчим с ветерком, командир, - с видом заправского таксиста вещал Писатель. – Немножко еще… Еще чуть-чуть. Ну вот, почти на месте…
Сердце екнуло, когда в нагромождениях камней возник черный, вполне широкий зев. И на меня свалилась уверенность – вот оно. Мы у цели.
Ширины зева как раз хватало, чтобы аккуратно войти в него нашему аппарату. Я знал об этом из дневников Лопеса. Но после того цунами и серии землетрясений все могло нарушиться. Не нарушилось. Проход был!
Наш аппарат преодолевал одну за другой подводные пещеры с гладкими каменными стенами и редкими непугаными обитателями – рыбками и креветками, застывающими в луче прожектора. Анфилада пещер вела постепенно вверх.
И вот наш луч деформировался и заплясал рябью. Я понял, что поверхность близка…
  
Глава 19
 
Ну, точно таинственный остров капитана Немо, где припарковался его «Наутилус». Есть старый, еще довоенный, советский фильм. То, что предстало перед нашими глазами, было очень похоже на пещеру из него. Только чужой подводной лодки нет.
Зал большой, круглый. С гладкими стенами, носящими следы искусственной обработки и местами украшенными письменами и узорами. Думаю, такие каменные работы потребовали не только колоссальных трудозатрат, но и достаточно развитой техники.
В центре зала плескалась вода, в которой мирно покачивался наш аппарат. А вокруг – каменный пол из пригнанных очень плотно друг к другу шестигранных плит. Вдоль стен возвышались трехметровые каменные статуи, выглядевшие уродливо – какие-то квазигуманоидные существа.
- Потрясающе, - сдавленно произнес Писатель, голос его сел.
От него исходили прямо волны счастливой радости. Нашел он свою Атлантиду, или как она там называется.
Тут был причал как для подлодок. Гранитный, полукруглый. К нему мы и припарковали нашу «лампочку». Чем-то это напоминало базу подводных лодок в пещерах в Крыму, где ныне музей Холодной войны.
Писатель потянул за рычаг. С шелестом разъехался в стороны купол «лампочки».
Я поднялся на ноги в покачивающемся аппарате. И как-то неловко перепрыгнул на пирс. Поскользнулся, едва не растянувшись, но сохранил равновесие.
Здесь было тихо. Только с мягким шелестом плескалась вода о гранит. Еще что-то едва слышно гудело в чреве «лампочки». Мои шаги четко, как щелчки автоматного затвора, отдавались в темноте. И еще отлично было слышно, как автоматом барабанит мое сердце.
На плитах был выбит затейливый узор, превращавшийся в узкую и извилистую дорожку-змейку. Она вела к каменному кубу в самом центре зала.
- Боже ж мой! - Писатель спрыгнул следом за мной на плиты. – Я ведь всегда знал…
Я решительно приблизился к каменному кубу, немножко склоненному в нашу сторону и напоминавшему кафедру в университетской аудитории. На скошенной стороне было неглубокое углубление.
Моя рука потянулась вперед, к вещи, которая лежала в углублении. В пальцах возникло слабое электрическое покалывание.
Это был Золотой лист. Лист Лета!
По размерам и материалу он повторял Лист Весны, как я помнил его по фотоизображению. Но было принципиальное отличие. Он был усеян выдавленными на ярко-золотой поверхности синими заковыристыми знаками. Они были хорошо знакомы мне. Нет, не в этом мире. И даже не в прошлом. Они были в Свитке Тамах Ан Тира в Тибете.
 
Я пошевелил губами, вспоминая состояние единения со Свитком. Тогда я спокойно читал эти слова, погрузившись в фантастический транс, и произносимые мной звуки отдавались во всей ткани мира, корежа и меняя ее. Теперь этого ощущения не было. Зато был охвативший все мое существо восторг победы.
Я положил ладони на предмет и блаженно прикрыл глаза. Впитывал ощущаемую, наверное, только Старьевщиком теплую энергию, исходившую от Предмета.
Так я, как идиот, простоял минут пять. В это время Писатель, не обращая на меня никакого внимания, исследовал пещеру, рассматривая внимательно статуи и письмена на постаментах и на стене. Видимо, они его впечатляли, поскольку он все время восклицал:
- Феноменально… Эпохально… Это же просто пир духа!
Статуй тут было штук пятьдесят. Они изображали и совершенно невероятных существ, уродливых химер. И человеческие фигуры с головами, очень похожими на квадратные гранитные головы ольмеков. А по обе стороны от золотого листа стояло два стража – неестественно худые, с удлиненными лицами, носами как утконосов и мочками ушей почти до плеч. Они сильно напоминали истуканов с острова Пасхи.
- Полюбуйся, - воскликнул Писатель, кивая на стражей. - Допотопные предтечи. Во всей своей точности. И красе.
- Не слишком они и привлекательны, - заметил я, оторвавшись от Предмета и вернувшись с небес на твердую почву.
- Думаю, они бы тоже огорчились, увидев, как измельчали их потомки… Мы совершили открытие века, а то и тысячелетия, Анатолий!
- Мы нашли Предмет. И это главное, - поправил я.
Все у меня получилось. Вскоре на палубу «Тритона» сядет вертолет с Ивой и ее партнерами с Кафедры Равновесия. Они налюбуются на Лист Лета. Передадут нам Лист Весны. По коммуникатору во «Фрактал» уйдет сигнал. Нам сообщат точку и порядок эвакуации Предмета. И сегодня Поиск будет завершен. Как всегда успешно.
- Язык предтеч, - уважительно произнес Писатель, глядя на Лист Лета.
- Он самый, - кивнул я.
- Как и на стенах, - Писатель обвел рукой окрест себя. – Странное ощущение. Когда идешь к чему-то всю жизнь и доходишь до этого, то вдруг возникает мысль – а для чего дальше жить?
- Типун тебе на язык, - буркнул я. – Еще накаркаешь.
И накаркал, зараза такая!
Послышался булькающий звук. Я резко обернулся.
Мы изумленно смотрели, как расползается по воде пятно прожектора. И из глубины всплывает подводный аппарат…
  
Глава 20
 
В голову сразу рухнули какие-то дурные мысли из блокбастеров о тайной подводной цивилизации, присматривающей за сохранностью своих тайн. Или о происках таинственных конкурентов и врагов.
Но это был всего лишь «АВ-3». Наш второй подводный аппарат с «Тритона». И это радовало.
Теперь вот возникал закономерный вопрос: какого хрена он тут делает?!
Освещение в зале было не ахти – только наш прожектор. Прибывшие врубили свой прожектор, который помощнее, и теперь он бил конусом в сторону «кафедры». И мы с Писателем были в нем, как загнанные браконьерами сайгаки в ночной степи.
Я прижмурил глаза. И рассмотрел, что аппарат «АВ-3» полон под завязку. Все три места заполнены.
Моя рука потянулась к поясу. На нем был чехол со спецпистолетом, который одинаково стрелял и под водой, и на суше. В магазине пять патронов. Ну что, он может сейчас пригодиться. Очень уж эта ситуация мне не нравилась. Поэтому я вытащил свое оружие и поднял его.
 
- Это еще что за шутки! – воскликнул Писатель.
«АВ-3» гулко ткнулся носом о пирс. С шелестом разошлись створки купола. И на плиты неуклюже выбрался наш подводный волк Эстебан в гидрокостюме. И растерянно застыл, будто скованный цепями.