Всегда война Часть 9 (СИ)

Келлер был немного удивлен от прямоты моих слов, но не шокирован. Мы с ним частенько говорили на эти темы, и он прекрасно знал мою позицию. Да он и сам, уже давно проштудировав причины развала Российской Империи, пришел к подобным выводам, только как генерал старой закалки, все держал при себе ни словом, ни делом не дискредитируя правящую династию.
— А сколько светлых голов покинуло Россию в иммиграцию и разбрелось по миру после начала Смуты? Например, тот же Сикорский. Он сейчас изобретает аэропланы, а после революции иммигрировал в Североамериканские Штаты и фактически поднял у них авиапромышленность и первые вертолеты американцам сделал именно русский иммигрант. Это только один пример. Кстати, если хотите, в окружении Марии Федоровны появился некий человек, генерал Беляев. Так вот, это человек из будущего, из 1942-го года. Он прошел всю эту войну, потом Гражданскую, иммигрировал в Южную Америку, осел в Парагвае, собрал там множество таких же потерявших родину русских людей. Имея большой боевой опыт, фактически с нуля организовал там армию, которая сумела отразить мощное нападение со стороны соседей, у которых, кстати, командовали германские офицеры. У парагвайцев Беляев легендарная личность, вот его, уже старого, но как прямого свидетеля всех перечисленных событий и реально желающего предотвратить Смуту, мы переместили в ваш мир. Поговорите с ним. Вон, Федор Артурович с ним столько времени провел, выясняя подробности и неприглядные роли многих генералов и политиков…
Колчак горько усмехнулся, хотя в глазах уже горел огонек хищника, который готовится к бою, увидев жертву.
— Ваши выводы, Александр Васильевич?
— Ну, судя по случайной оговорке Олега Владимировича, или неслучайной…
Он усмехнулся, уже более спокойно и даже иронично, глянув на Дегтярева, который состроил демонстративно невинное лицо, что вызвало смешки и разрядило атмосферу в комнате.
— … про лидеров Белого движения, вы собираете вокруг себя ярых монархистов, лидеров, способных повести за собой людей. Если б на вашей стороне не было бы их Императорских Величеств Марии Федоровны и, что удивительно, Александры Федоровны, я бы подумал, что готовится государственный переворот со сменой императора. А так…
— Ну-ну, интересны ваши выводы, — тут уже и я улыбался.
— Вы в первую очередь обратились к ним как к женщинам, и, скорее всего, показали, что ждет их, и что особенно их детей и единственный вариант спасти жизнь и удержать трон, это предотвратить Смуту, а для этого нужно выйти из войны. Умно, очень умно. Но ответьте на самый главный вопрос, зачем вам, потомков победивших революционеров все это нужно? Не похожи вы на добрых самаритян.
— Зачем? Ну что ж, этот вопрос нам задают часто. Как вы, господа, насчет того, чтобы посмотреть мир будущего?
* * *
Хм, все повторяется и опять немного в каком-то гротескном виде. Мы снова въезжаем так знакомый и так любимый Севастополь. Вот только сейчас это не выжженный прямым ядерным ударом город из моего мира, не израненный осадой, многочисленными бомбежками и артиллерийскими обстрелами город 1941-го года. Нет, это Севастополь образца 1914-го года. Вот как. Я тут учился, служил, и все равно каждый раз получал неописуемое удовольствие, возвращаясь в него после долгого отсутствия…
У нас оставалось в запасе еще четыре дня, до операции «Севастопольская побудка» и, чтоб не терять время начали действовать. Естественно пользоваться местным железнодорожным транспортом мы не стали. Тут было слишком много неприятных моментов: и нерегулярность, из-за постоянного прохождения на фронт военных эшелонов, а соответственно с заменами паровозов в дороге могли бы возникнуть проблемы. Генерал Келлер конечно фигура знаковая, известная, но не настолько, чтоб ему везде безоговорочно давали зеленый свет. Хотя можно было бы помахать серьезными бумагами-бегунками с подписью Николая II. Императора все-таки Александра Федоровна додавила и он, ознакомившись с тем, какой сюрприз ожидает Черноморский флот в ближайшее время, просто махнул рукой, когда узнал, что все давно распланировано и проработано и всю операцию по противодействию будут проводить личные головорезы-келлеровцы Марии Федоровны в контакте с избранными моряками.
 
Но светиться, размахивая такими бумагами на каждой станции, ну это вообще не наш метод, операция то строго секретная, пусть такой и остается. Мы пошли своим обычным путем.
ФСБ-шный вертолетчик, старлей Жепня Евсеенко, после полетов в мире 1914-го года бил копытом от нетерпения, от желания продолжить свои полеты. А после того как наши вояки откуда-то достали работоспособный российский К-226, когда-то купленный для нужд Министерства обороны РФ, Женя на время, необходимое для приведения машины в надлежащий вид, затих, а сейчас был готов к великим свершениям. Для выполнения задания вертолет оснастили дополнительными баками и загрузили в него резервный пространственно-временной маяк, по которому мы должны были переместиться в Крым 1914-го года.
Маяк, который обслуживал наш продуктовый поток в Киеве, погрузили в неприметный грузовичок, вывезли подальше от города и поздно вечером установили на пустоши, подальше от всех населенных пунктов. В темноте, открыв по маяку портал, на специальной платформе выкатили вертолет в мир 1914-го года. Женя Евсеенко еще раз осмотрел все узлы, запустил движки, прогрел систему, раскрутил лопасти, и, аккуратно подняв машину над землей, скрылся в темном небе, взяв курс на Севастополь.
За отведенное время пока Евсеенко возился с вертолетом и летел в Крым, мы показывали Келлеру и Колчаку мир будущего. Поездка по замороженному и мертвому городу будущего, конечно, произвела гнетущее впечатление на гостей. Многоэтажные здания с пустыми оконными проемами, многочисленные остовы сгоревших машин и главное, черный снег. Жуткое зрелище.
Для закрепления эффекта, переодев гостей, мы их сводили в мир 1942-го года. Ну, там менее красочно, чем в нашем мире, но все равно тоже пробирало. Они побывали в Ленинграде, где все еще оставался один из маяков, с помощью которого мы настроили портал и снабжали город продуктами и вывозили люде. Город, с которого только-только сняли блокаду, тоже производил неизгладимое впечатление. И Келлер и Колчак только недавно покинули Петроград 1914-го года и могли вполне объективно сравнивать. Посмотрев на последствия, они прониклись, реально прониклись, ощущая всю историческую трагедию нашей Родины.
Ну и пока было время, до выхода в мир 1914-го года в Крым, выделил им отдельное помещение в специальном ангаре, нагрузил их фильмами, историческими материалами, выписками из различного рода картотек и по участникам, как Белого, так и Красного движения. Особый акцент делался предательство «союзников» и на откровенную политику двойных стандартов.
Ну, сутки они провели очень плодотворно. Келлер как и раньше прорабатывал опыт армейских операций по глубоким прорывам и рейдам по тылам противника конно-механизированных соединений, а чуть позже переключился и на десантные операции и в частности использование вертолетов для тактических десантов. Это был его стиль — волевые скоростные маневры, удары, налеты. Натиск, скорость, неожиданность, и тут наши технические возможности давали ему широкое поле деятельности.
А вот Колчак, конечно, помимо военно-политической истории России и Советского Союза, интенсивно впитывал все, что можно было накопать по военно-морским силам. История кораблей и вооружения, практика применения, сильные, слабые стороны, операции, командный состав, развитие, новые средства и то, что мы можем ему предоставить для использования в мире 1914-го года. Особенно его интересовали его операции на Балтике, где он раскрылся как высококлассный специалист по минному делу. Но сейчас для него был первый экзамен, на право работать в нашей команде — полное изменение результатов операции «Севастопольская побудка», и Александр Васильевич это прекрасно понимал. Поэтому все возможные нюансы операции он прорабатывал очень тщательно и тут они с Дегтяревым, который тоже увлекся процессом, спелись как два брата близнеца. Я так, фактически через плечо заглядывал в их наработки и тихо посмеивался. Мне тоже хотелось поучаствовать, но тут практически все встали на дыбы, и пришлось согласиться с ролью руководителя операции, но не более того. Даже пальнуть из ПТУРа во вражеский миноносец мне не позволяли, вот где обида, но ничего придется соответствовать образу бравого генерала-победителя.