Всегда война Часть 9 (СИ)

Прошло несколько минут и пошли доклады от наземных и воздушных команд наблюдателей. На экранах замелькали кадры горящей тайги в зонах падения снарядов. Транслировались эмоциональные доклады воздушных наблюдателей, первыми оказавшимися над местами падения снарядов.
Конечно, все выглядело не так серьезно, если б использовались ядерные заряды, но все равно впечатляло, особенно если представить что в местах падения ракет находились бы столицы или промышленные и военные объекты Германии, Англии, США.
Для более тщательного и быстрого исследования результатов ударов задействовали несколько вертолетов из будущего и даже пять экспериментальных моделей простеньких двухместных вертолетом местного производства, которые пока носили скромное название «Объект 410», между своих назывались «Шершнями». Как раз появилась возможность и их погонять в суровых условиях сибирской зимней тайги.
Прошло еще около часа, докладов десантников, высаженных в места падения, и замеряющих параметры поражения целей, согласований, обсуждений, выводов, демонстраций и стала складываться определенная картина.
Снаряд, представляющий из себя чугунную болванку, покрытую керамическим теплоизолятором, попал в назначенный район, с точностью около ста метров и нанес урон сопоставимый с взрывом пятитонной фугасной авиабомбы. Чуть получше отработал аналогичный боеприпас только усиленный мощным зарядом взрывчатого вещества. В принципе ничего такого плохого, как говорят потомки «неточность снаряда компенсируется мощностью взрыва», но, по общему мнению, было решено провести доработку средства наведения одиночных снарядов, тем более, по словам Хруничева, все и так делалось в спешке и как они говорят «на коленке», поэтому перспективы увеличения точности были весьма интересными.
А вот картечные, более тяжелые варианты снарядов, показали, конечно, жуткую картину по своему воздействую на импровизированные мишени. Контейнеры с чугунными шарами и с камнями открывались за пару секунд до падения, и этим временем можно было регулировать размер зоны накрытия. При таких настройках, зона поражения представляла из себя вытянутый в сторону направления падения эллипс площадью примерно полтора-два квадратных километра. Ну и впечатление от удара было весьма и весьма серьезным — при высокой плотности чугунных шаров кусок тайги оказывался полностью перепаханным, так, что после затухания пожара, достаточно было перебросить несколько бульдозеров, разровнять землю и получить в итоге ровный участок поверхности.
Ну и удар снарядом, начиненным гранитными булыжниками был не менее эффективен, чем чугунными болванками, что даже в таком виде удешевляло стоимость данного вида боеприпасов.
Сталин содрогнулся, прекрасно понимая, чему он стал свидетелем и что теперь у него почти в руках. Понял это и Берия, понял Шапошников, понял Молотов. Это было знаменательное событие, но ему не давало покоя это «почти», относительно контроля нового оружия.
Да, Странник показал делом, как он готов защищать Советский Союз и как готов совместно с предками громить захватчиков, но контроль он не отдаст, никогда не отдаст, и это было понятно всем в этой комнате, что вызвало определенную неловкость, которую все, при разговорах, старались не упоминать и не касаться.
После первичного анализа полученных результатов и их осмысления присутствующими, состоялось стихийное, незапланированное совещание сокращенного состава ГКО, в котором по видеоконференцсвязи еще поучаствовал полковник Хруничев, находящийся в ЦУПе в Чкалове.
Недовольство сложившейся ситуацией с Оргуловым у Сталина отступило на задний план, и, на волне энтузиазма, охватившего всех присутствующих, после удачных испытаний, у него проснулся азарт охотника, загоняющего опасного хищника в ловушку. Примерно такие же чувства испытывали и другие, поэтому разговор сразу же пошел в деловом русле.
Шапошников, в принципе, как профессиональный военный и к тому же еще и как военный теоретик, еще до начала испытаний в первом приближении был в курсе возможностей орбитальных бомбардировок. Поэтому на данный момент сумел, предвидя такое вот совещание уже подготовить доклад, какие примерно силы и средства задействовал противник для глобального нападения на Советский Союз, точки сбора, каналы переброски и, что самое важное, он прекрасно был осведомлен о ключевых логистических точках. Учитывая то, что нам в основном противостояли колониальные морские державы, то их основная сила была во флотах, а значит, привязана к военно-морским базам и основная переброска войск, снаряжения, техники шла тоже морским путем. Поэтому в первую очередь нанесение первых упреждающих орбитальных ударов к всеобщему одобрению предполагалось нанести по крупным портам и окружающим их производственной и обслуживающей инфраструктуре. Стоянки кораблей, верфи, склады и запасы горючего, доки, жилые поселки моряков, докеров и рабочих — все это должно быть уничтожено в первую очередь, ну конечно после маленькой демонстрации силы и если коллективный Запад не поймет намека, мы должны нанести максимально мощный и обезоруживающий удар.
 
Но все равно было принято решение провести еще один контрольный удар двумя картечными ракетами по двум заброшенным городкам, один в Сибири, а второй в степях Казахстана. Теперь нужно было четко проверить точность наведения и реальность поражения.
Быстро накидали план следующих испытаний, сроки подготовки, ответственных и после такого, насыщенными событиями дня решили прерваться, и так накопилось множество дел.
Поэтому Сталин, искусно ведущий все это импровизированное совещание, окончательно убедившись в ошеломительных результатах испытания оружия, получив ответы на то, как быстро будут готовы уже серийные образцы, готовые для применения, после чашки кофе и позднего ужина отправился на свою дачу в Кунцево на отдых. Ну конечно нужно было все окончательно обдумать, разложить по полочкам и принять определенные решения после всего увиденного.
Сталин отмахнулся от Берии, который хотел поехать с ним в машине и что-то обсудить по дороге, хотелось побыть в тишине и в одиночестве после тяжелого дня. И уже отъехав километров десять от Усадьбы он пришел к выводу, что жесткого принципиального Оргулова надо все же заменить на кого-то из его окружения, того кто более управляем и в состоянии некоторое время руководить всем комплексом, пока на ключевых местах не окажутся нужные люди. И портить отношения с потомками он конечно не хотел, это было бы глупо, тут нужно действовать тонко и в случае провала или недовольства пришельцев из будущего действиями руководства СССР, подставить под удар того же Лаврентия. Он уже не раз замечал, что Берия на волне послезнания и бесконтрольного доступа к информации из будущего, стал себя ставить достаточно высоко и, судя по некоторым докладам, начал какую-то свою игру. Скорее всего, он себя метит в преемники Сталина, так сказать, учтя ошибки другой исторической линии, по-новому строит линию поведения и с потомками и руководящей верхушкой СССР. Кому такое понравится?
Когда машина въезжала в ворота дачи в Кунцево, у него уже созрел черновой вариант плана, как осторожно столкнуть лбами Оргулова и Берию, сыграв на неприкрытой зависти последнего, и пока будет продолжаться эта возня подготовить своего человека в окружении Странника.
Сталин был полностью уверен, что Лаврентий не потянет роль его приемника, а вот кого оставить после себя, он все еще не мог ответить. Слишком как-то все было туманно, да и Странник, по большому счету был ему симпатичен, хотя и вызывал в последнее время некоторое раздражение, хотя это было, может быть, обусловлено, скорее всего, идеологической позицией потомков, которые с трудом скрывали свое презрение к коммунистам.
Но он прекрасно понимал, что это больше относилось к тем, из будущего, перерожденцам, кто продал завоевания Советского Союза, поддавшись на посылы капиталистов, возжелавших дорогих машин, вилл на побережье, шлюх и, главное безнаказанности. Но все равно, потомки, как они любят говорить, подсознательно «транслировали» свое презрение на местных, хотя и понимали, что именно они, сталинские коммунисты выиграли войну, переломав хребет Гитлеру и все фашисткой Германии.