Всегда война Часть 9 (СИ)

Подготовьте матросов для абордажной команды. Сначала пойдут мои штурмовики, но их мало, поэтому после них, будут высажены ваши люди, погасить пожары, остановить машины. Отправьте вестового на «Кубанца», с такими же распоряжениями. По туркам старайтесь работать только малым калибром, нам очень нужно их захватить, а не потопить. И чтоб не попали в минные аппараты. Ночью к нам присоединяться те два эсминца, что нас сюда доставили, все это время они не уходили, а были недалеко от Одессы в патрулировании…
Около двух часов ночи в гавань вернулись два эсминца, на которых до этого прибыл генерал и отключив ходовые огни тихо разошлись по гавани, причем так, чтоб взять под прицел вход, причем один из них спрятался в тени канонерской лодки. С него на канонерку перелез человек и с ним передали какое-то тяжелое оборудование в виде небольшой треноги и несколько труб. Треногу он установил на баке, прикрыв парусиной, и стал ждать, периодически посматривая на море в тепловизор.
— Идут!
Келлер кивнул стоящему рядом капитану и взяв небольшую коробочку со штырьком, нажал кнопку и коротко проговорил:
— Идут. Всем готовность.
Человек Келлера, быстро снял парусину с прибора, поставил на него трубу и крикнул, чтоб сзади никто не стоял, а то сожжет, и тут же приник к странному прицелу.
Время замерло, и все моряки, и бойцы штурмовых команд смотрели, как в гавань нагло при полном освещении заходят два турецких эсминца «Гайрет» и «Муавенет».
«Гайрет» шел впереди, ему позволили зайти на рейди и как только «Муавенет» прошел мол, человек у странной треноги закричал «ВЫСТРЕЛ!».
Тут же что-то пискнуло, шикнуло, хлопнуло и в снопе искр, к концевому кораблю понесся странный огонек, который все время как бы рыскал в полете. Несколько секунд и в центральный мостик турецкого эсминца, где гордо стояли морские янычары султана в предвкушении расстреласпящих гяуров, влетела ракета ПТУРа «Корнет» с термобарической боевой частью. Тремя секундами позже такой же заряд попал в командный мостик «Гайрета» — стреляли со второго нашего эсминца, который спрятался с другой стороны в тени крупного купца.
И тут со всех сторон загрохотали малокалиберные пушки и пулеметы. Вражеские корабли тут же были освещены прожекторами и с «Донца» и с «Кубанца», чтоб облегчить прицеливание комендорам.
Наши эсминцы на всех парах рванули на перерез к фактически неуправляемым туркам, не прекращая расстреливать палубы, где метались матросы из пулеметов и малокалиберных пушек. С бака ближайшего эсминца короткими очередями загрохотала двуствольная зенитная ЗУ-шка, осыпая палубы кораблей противника, роем осколочно-фугасных снарядов.
Главное, что всем было сказано и это касалось комендоров в первую очередь, не попасть в минные аппараты, а то если рванет, то пострадают многие.
И когда наши эсминцы нагнали быстро теряющих ход турков, по палубам обоих русских канонерских лодок пошла команда «Дробь!». Стрельба прекратилась, но моряки остались на боевых постах, готовые снова открыть огонь.
Русские эсминцы высадили абордажные команды и тут же отошли, что в случае взрыва не пострадать. Несколько минут и на них уже пересаживаются команды вооруженных винтовками матросов с «Донца» и «Кубанца», чтобы отправиться второй волной на турецкие корабли.
В 3.36 пришел сигнал, что оба турецких эсминца остановлены и захвачены. Что очень хорошо отработали ПТУРы в самом начале боя, засадив термобарические заряды в командные мостики, полностью лишив корабли управления.
Это я тут же передал в штаб Эбергарда, уточнив, что наши эсминцы с штурмовыми командами вышли отлавливать третий турецкий корабль — эсминец «Самсун», который должен был нагадить, накидав мин на очень оживленном маршруте Севастополь-Одесса.
Через час пришел еще доклад, что с помощью радара, турка обнаружили и теперь аккуратненько так окружают.
Ну что ж, первый раунд за нами.
  
Глава 3
 
Раннее утро 29 октября (по новому стилю) 1914-го года в Севастополе началось с тревоги, поднятой на боевых кораблях и оборонительных батареях. Погода очень не радовала — мерзкий промозглый холодный ветер с моря поднял волну за молом, а низкие тучи существенно ухудшали видимость. Но, тем не менее, еще с вечера по всем подразделениям гарнизона и кораблям эскадры был зачитан приказ, о возможном нападении на город германского линкора «Гебен», который по агентурным данным с кораблями сопровождения вышел в море и его якобы видел какой-то купец, успевший отстучать по радио столь неприятное известие. Поэтому с вечера на кораблях эскадры был полностью запрещен сход на берег, в котлах поднято давление и принята трехчасовая готовность к выходу. Крепостные батареи переведены в повышенную боевую готовность и им была дана команда, при появлении неизвестных кораблей незамедлительно открывать огонь.
 
В четыре утра, с Одессы пришло официальное сообщение, которое поставило на уши все командование флотом. На порт было совершено нападение двумя турецкими эсминцами типа «Муавенет-и Миллие», которые в результате короткого боя были обездвижены и взяты на абордаж моряками наших эсминцев и находящимися там головорезами генерала Келлера, который сам принимал непосредственное участие в отражении атаки. По полученным от пленных данным, третий эсминец, не стал участвовать в нападении на порт Одессы, а отделился для минных постановок на самом активном маршруте движения гражданских судов Севастополь-Одесса. Русские эсминцы, в сопровождении канонерской лодки «Донец» вышли в море для проведения поисковой операции.
Полученная информация была немедленно отправлена в Петроград. Спустя полчаса известие о нападении турецких эсминцев на Одессу было доведено до экипажей кораблей эскадры и солдат и матросов гарнизона, а также передано во все важные города Черноморского побережья. Петроград на удивление быстро и оперативно отреагировал на новость и тут же прислал распоряжение, на основании которого командующий флотом вице-адмирал Эбергард довел до всех, что с четырех часов утра 29 октября Российская Империя находится в состоянии войны с Османской империей. Об объявлении войны и о возможности нападения турецких боевых кораблей на русские порты Черного моря срочно было доведено до соответствующих руководителей, уже опираясь на распоряжение Петрограда, а не как до этого, часом ранее, местная самодеятельность командующего Черноморским флотом.
Пока не рассвело, гарнизон погрузился в состояние томительного ожидания, и все ждали известий от распределенных по берегу постов наблюдения и выведенных в море миноносцев и эсминцев для патрулирования дальних подступов к морской базе. Но при такой видимости, подход «Гебена» к Севастополю еще около пяти утра смог зафиксировать только радар пришельцев, искусно расположенный на Радиогорке и для увеличения обзора поднятый на отдельной мачте, укрепленной четырьмя растяжками. Информация о появлении вражеского линкора на радаре сразу была доведена до командующего флотом, причем, судя по отметкам, состав был примерно тот же, что и в нашей истории — крупный линкор в сопровождении двух эсминцев в качестве загонных собак. В принципе нормальный состав для крейсерского рейда во вражеские воды, для уничтожения гражданских кораблей, при условии, что можно столкнуться с боевыми кораблями-защитниками, которые могут попытаться дать отпор, и тут как раз «Гебен» с его скоростью и пушками и вступит в игру.
Навигационный компьютер, анализирующий данные с радара, четко строил курс движения вражеского отряда. Тут же были отмечены места минных полей, которые поздно ночью тоже, кстати, по радару, были выставлены с минного заградителя «Прут» под непосредственным руководством Колчака.
Командующий, извещенный пришельцами о приближении противника, согласно нашей договоренности, продолжал играть свою роль ничего не знающего и дал вполне логичное в таких условиях распоряжения постам наблюдения на северной стороне Севастополя усилить наблюдение, что через полчаса дало результат. Как и в нашей истории, штурманы «Гебена» при прокладке курса сделали серьезную ошибку, и линкор вышел к Севастополю слишком близко, нежели предполагалось, и почти сразу попал в зону поражения береговых батарей.