Его тайная одержимость (СИ)

— Да я не спешу, — растягивает он.
Щипаю его под столом за бедро, от чего он заметно дергается, и вперивает в меня ненавидящий взгляд.
— Поляна же стынет, — цежу я тихо.
— Да вместе поехали, — встревает мама. — Мы с Галей же вроде погулять собирались. Заодно и Генку закинем.
— Ой, точно! — Галка тут же забывает о своей драме с отложенной свадьбой, и приободряется: — Я хотела по магазинам прошвырнуться. Мне срочно нужен контент, а-то дома я уже во всех углах фоткалась!
— Вот так проблема, — выдыхает Рома, поднимаясь из-за стола. — Хорошего шопинга.
— Как? Ты не едешь? — снова дует губы Галя. — Ну, Ром!
— У меня онлайн-совещание, — начинает он.
— А мне можно с вами? — цепляюсь я за возможность спрятаться подальше от Ромы.
— Тебе? — удивляется мама. — Ты же у нас вроде как не по магазинам?
— Ну, мне ж халат для роддома нужен был. Помнишь, я говорила? — стараюсь звучать правдоподобно, будто я это не только что придумала.
— Нашла, где халаты покупать, — усмехается мама. — В Москве?
— Вот и славненько, — закрепляет отец. — Поедем всей семьей, раз уж свадьба отложилась и у нас появилась возможность провести отпуск в Москве.
— Раз отец настаивает, — как назло пожимает плечами Рома, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку. — Едем всей семьей. Совещание и отложить можно ради такого дела.
Бросает на меня короткий взгляд, в котором лучится тепло, и выходит из столовой.
Ну, зачем он так? Я же пытаюсь сохранять дистанцию. Почему он так настойчиво мне мешает? Неужели и правда не планирует отступаться? Я настолько упертого барана, пожалуй, впервые в жизни встречаю. Уж мне ли не знать, что этот мужчина умеет добиваться того, чего хочет…
Оказавшись в своей комнате, быстро переодеваюсь, чтобы не вынуждать остальных ждать и спешу во двор, где шумное семейство облепило большую черную машину. Запахиваю тонкую курточку, изучая родных. Галя сидит на переднем пассажирском сиденье, а над ней мама и Гена, что-то весело обсуждают.
Блин, может сказать, что я нехорошо себя чувствую и не ехать?
Папа выглядывает из окна заднего сиденья, и машет мне рукой, подзывая к себе.
Не могу я соврать. Иначе отец будет волноваться. В лучшем случае. А в худшем — отправит меня в роддом. Он и так уже от каждого моего вздоха вздрагивает.
— Чего застыла? — слышу у своего плеча согревающий голос и насилу вынуждаю себя не вздрогнуть от неожиданности.
— Я наверно не поеду, — предпринимаю попытку, на ходу придумав алиби: — Мы ведь все не влезем в машину.
— В таком случае, боюсь, мое совещание окажется крайне неотложным, — подмигивает мне, и шагает к машине.
Говорю же: упертый баран! И даже не пытается скрывать, что он из-за меня решил ехать. И не ехать — тоже из-за меня. Вот прицепился! И что прикажете с ним делать? Ну не могу я уступить, Рома! Как же ты не понимаешь?!
— Лина, на выход! — строго командует Роман.
— В смысле? — едва ли не взвизгивает она.
— Тебе придется ехать на своей машине, — объясняет он. — Все мы в одну не влезем.
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу сама ездить! — ворчит Галя.
— Однако ты зачем-то выпросила у меня машину в качестве подарка на помолвку, — пожимает плечами Рома. — Будь добра пользоваться ею, хотя бы когда есть такая необходимость. Сейчас как раз таковая появилась!
Ого, Галя выпросила у Ромы машину? Даже не телефон или… не знаю, что там обычно просят невесты у богатых женихов. И не стыдно же даже?
Мне не понять. Он ведь ей еще даже не муж. Как можно…
— Я могу не ехать, — подает голос папа.
— Дайте-ка угадаю, — усмехается Рома, — тогда не поедет и Соня. И раз поездка перестает быть семейной, то и мне нет смысла откладывать работу.
— Ладно! — сдается Галя, будто одолжение нам всем делает и вылезает из машины. — Больно надо на твоей развалюхе ездить! Ей уже больше года! Не комильфо олигарху на устаревших моделях ездить. Сколько не говорю, поменяй, ни в какую.
— На своей катайся, а не только фоткайся с ней — будет комильфо, — фыркает Рома, и кивает мне на переднее сиденье своей машины, когда Галя вместе со своей свитой из мамы и Гены удаляется к гаражу.
 
Мнусь. Блин. Ну как ему это удается?
— Пап, может, с Галей поедем? — спрашиваю тихо, заглядывая в окно.
— Не, дочь, — отмахивается папа. — Я кажись, пирожками объелся. Не хочу пока никуда идти.
Кладу пальцы на ручку двери, собираясь усесться с папой на заднем сиденье. Но на мою руку вдруг ложится теплая ладонь:
— Сонечка, лучшее место для тебя, — улыбается Рома, подталкивая меня к передней двери.
Смотрю на папу, пытаясь разгадать его мысли по этому поводу. Но его лицо остается абсолютно бесстрастным. Вернее нет, даже одобряющим:
— Верно. Впереди поезжай. А то тебя вечно укачивает.
— Ничего меня не укачивает. Всего-то раз попросила остановить, пока сюда ехали, — ворчу, но все же поддаюсь рукам Ромы, которые бережно прихватывают меня за талию, помогая забраться в высокую машину, которая начинает казаться смутно знакомой.
Еще до того, как успеваю вспомнить, что здесь произошло, чувствую, как лицо гореть начинает.
О нет… Это ведь не та самая машина? Хоть бы нет! Он же ее не из-за меня отказывается менять?
Рома захлопывает мою дверь и направляется к водительскому сиденью.
Мои пальцы стискивают упругое сиденье, пробуждая забытые воспоминания, а под подушечками проскальзывают бороздки на гладкой коже обивки. Те самые, что когда-то тут оставили мои ногти…
Вздрагиваю, когда хлопает водительская дверь, и поднимаю растерянный взгляд на Рому.
Он смотрит на меня. На мои руки, что все еще не могут отпустить чертово предательское кресло. И снова мне в глаза.
— Люблю я этот внедорожник, — будто бы невзначай бросает Рома, словно в продолжение их с Галей разговора.
А у меня в груди снова гореть начинает.
Все эти чертовы пирожки, внедорожники и прочая дребедень мне мозги пудрят! Он же не мне! Посмотрите-ка, какой любвеобильный. Всему подряд в любви признается.
— Чего бы его не любить, — ворчит папа. — Хорошая добротная машина. Галка совсем избаловалась!
Рома тянется к моему ремню безопасности, оказываясь на какое-то мимолетное мгновение слишком близко ко мне, так, что я успеваю в полной мере вдохнуть его горьковатый аромат. Отстраняется и защелкивает рядом с моим бедром ремень:
— Ну что, малыш, покатаемся, — говорит, глядя мне в глаза.
И я уже рот открываю, чтобы как-то исправить в папиных глазах ситуацию, но Рома опускает взгляд и осторожно поглаживает мой животик.
— Первая прогулка по Москве, как-никак. Ничего, дядя тебе еще и не такие виды покажет…
Звучит слишком многообещающе. Но у меня сердце щемит от этого его «дядя».
Он ведь твой! И я…
Ты сделал меня своей на этом самом чертовом месте.
  
26. ОН
 
Поднимаю взгляд на Соню и теряюсь, когда в ее глазах слезы замечаю.
Ну что опять? Снова расстроил? Или все дело в воспоминаниях о нашей ночи? Может хотя бы теперь жалеет, что не согласилась стать моей? Еще тогда. Я ведь просил.
И сейчас прошу. Окажись жадной! Пожелай меня! Или мое богатство! Но будь моей…
Отворачивается. Прячется снова. Конечно, она ведь не такая. Особенная девочка, которой от меня ничего не надо.
Похоже, это карма за то, что я отталкивал от себя людей, потому что им вечно от меня что-то было нужно. Нашел ту, которой готов отдать все, что имею. Но она не хочет принимать.
Придавливаю педаль газа, несколько резко срывая машину с места. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, выцепляя взглядом выезжающую из гаража машину, и притапливаю педаль еще немного, чтобы оторваться от остального семейства. Внимание переключается на отца Сони, что похоже придремал на заднем сиденье после плотного завтрака.
Мне действительно все больше нравится этот старик. Он будто чует, когда стоит влезть, а когда стоит воздержаться.