Каратель (ЛП)

Но иногда не нужно ничего говорить, чтобы что-то выдать.
— Оу, да? — спросил он, сжимая губы в тонкую линию. — Он был чёртовым детолюбом? В этом было дело? — спросил он злым тоном. — Я не связываюсь с таким дерьмом. Эти ублюдки заслуживают смерти. Ты сделал работу за бога, малой. Хотя, было бы так же поэтично, если бы он оказался в колонии с каким-нибудь бугаём-байкером, у которого дома пять любимых детей, которых он десять лет не мог защитить, и который плохо относится к людям, которые могут охотиться за такими детьми, как его. Задница, заполненная бесчисленными членами — вот единственное честное наказание для таких дебилов. Окей. Окей. Что ж, ситуация у тебя отстойная. Знаешь, что ещё отстойно? Тащить свою задницу сюда из города, где у меня есть красотка, готовая сосать мне каждую ночь.
— Джи… ради бога, — прошипел Микки, с сожалением качая головой.
— Ох, отвали. Он достаточно взрослый. Да, мне не нравится оставлять цыпочку, которая могла бы ссосать краску с моего грузовика, тем меньше она будет думать о шоппинге в моё отсутствие. И мне уж точно не нравится заметать следы в этой чёртовой глуши, — сказал он, махая рукой в сторону двери. — Нам нужно защищать здесь товар.
Мне было четырнадцать. У меня едва ли было достаточно «уличных знаний», чтобы понять, что он подразумевал под «товаром», но я всё равно каким-то образом догадывался.
Он не хотел ехать из самого города, чтобы проверять свою травку. Но за ней нужно было смотреть. Чтобы люди ничего не срывали. Чтобы погода или жуки ничего не уничтожили.
И я был не в том положении, чтобы им отказывать.
Во-первых, потому что без убежища и возможного прибавления еды, я умру в этой глуши.
Во-вторых, я не мог выйти обратно в горы, потому что технически я считался пропавшим.
В-третьих, как сказал Джи… Я показал им свои способности.
Он был мне должен.
— Ты хочешь, чтобы я присматривал за вашей травкой, — предположил я.
— В обмен, можешь забирать всю еду, которую мы просим приносить сюда одного из парней. И эту лачугу. В смысле… не знаю, какого чёрта делать с тобой после лета, но это не наша проблема. Сейчас у тебя может быть крыша над головой и полный желудок. Это больше, чем ты получишь в городе. И если ты спустишься с гор, прося еды или денег, не пройдёт много времени, прежде чем тебя найдут. Затем тебя будут допрашивать. Ты всё ещё слаб, малой, ты расколешься и всё выдашь. Тебя засадят. Может, в колонию для несовершеннолетних. Может, в психушку. Но засадят. Ты этого хочешь?
— Нет, — я не собирался менять одну тюрьму на другую. Во всяком случае, если мог с этим что-то сделать.
— Хорошо. Тогда Микки вкратце расскажет тебе о растущем товаре. О том, как его собирать и всё такое. Ты будешь это делать. И не будешь ничего из этого курить, — добавил он с многозначительным взглядом. — И можешь оставаться здесь, есть и снова наращивать мясо на кости, думать о своём будущем. Чёрт, я даже буду мил и дам тебе небольшую долю, как только мы отправим товар на улицу. Идёт?
Был ли на самом деле какой-то способ отказаться от этого?
В моей ситуации?
Выбора даже и не было.
— Идёт.
И тогда я стал выращивать травку.
Получил экспресс-курс от Микки. Мне сказали угощаться едой, имеющейся в хижине, и что Микки и какой-то парень по имени Эйс через пару недель привезут больше продуктов.
— Знаешь, нам надо убедиться, что ты не сдохнешь тут у нас и ничего такого, — объяснял он свой визит.
Я ухаживал за растениями.
Я собирал урожай и упаковывал его для распространения.
Затем, ранней осенью, вместе с Микки и Эйсом я отнёс его куда-то недалеко от города, где ждал Джи.
Я надевал капюшон и не поднимал голову, поедая фастфуд из МакДональдса, который они мне покупали, притворяясь, что не слушаю.
— Ты не можешь отправить его обратно в лес, Джи. Я знаю, ты жестокий чувак, но он всего лишь ребёнок.
— Он убийца, — небрежно ответил Джи. — Он может о себе позаботиться.
— То, что он убийца, не поможет ему не умереть от холода в чёртовых горах, Джи. Он умрёт, и на следующий сезон нам никто не будет помогать.
 
Микки знал, что лучше всего давить на отношение Джи к бизнесу.
— Хорошо, чёрт, да, — сказал Джи, как-то драматично вздыхая. — Он может прийти пожить. Но не будет выходить из грёбаного здания, понятно? Он новый домашний кот.
И я был им. Меня запихнули на заднее сидение его джипа, тонированные окна которого помогли мне немного расслабиться. Затем мы поехали в Нью-Йорк, в город, где мог исчезнуть даже ребёнок-убийца отца. Меня привели в какое-то брошенное офисное здание в Вашингтон-Хайтс. Мне выделили комнату, кровать, немного одежды — всё чёрное, хотя я такое и предпочитал — ноутбук, мобильник и — верьте или нет — кучу порно-журналов.
— Знаю, твой старик тебе всё испортил, — сказал Джи, когда я посмотрел на него скептическим взглядом. — Но в этом твоё спасение. Сиськи, задница и киска. Это всё, что тебе нужно в жизни — хорошенькая сучка и деньги, чтобы было что тратить. Так что, эм, да… не выходи из грёбаного здания.
Это были все наставления, которые я получил.
Через два дня я узнал, что это не было странно, когда наконец спустился вниз, услышав голоса людей из команды Джи. Половина его торговцев были моего возраста. Не удивительно, что он не считал меня ребёнком.
И в тот день я тоже перестал считать себя ребёнком.
А если я больше не был ребёнком, я сам нёс за себя ответственность. Это означало, что мне нужно привести голову в порядок, нужно узнать что-то об этом мире, в котором я внезапно оказался.
Так что я прочитал инструкцию и начал осваивать ноутбук. Я искал новости об убийстве моего отца. Искал фразу, которую не понимал, о друге отца, имя которого оказалось Билл.
Подозрения в попытках растления малолетнего.
Тогда я понял. Я читал статью за статьёй, сайт за сайтом об этой теме.
Насилие над ребёнком.
Растление.
Изнасилование.
Я понял, что хоть и испытывал всё это на себе, интеллектуально я не понимал этого.
Меня рвало сутки напролёт, как только пришло осознание. Как только я понял, насколько это действительно отвратно.
В тот декабрь, чуть раньше Рождества, Джи пришёл ко мне в комнату, молча бросив на стол стопку денег.
«Процент», который он мне обещал.
Моим «процентом» были пять тысяч.
Пять тысяч долларов.
Может, мне едва исполнилось пятнадцать, но я не был дураком. Это были чертовски большие деньги.
И так как я не был дураком, я знал, что лучше не делать того, что делали все остальные торговцы Джи — тратить всё сразу. Нет. Я отложил деньги. Я вырезал доски в полу под своей кроватью, сложил деньги в рюкзак и засунул все свои вещи под кровать, чтобы убедиться, что никакие любопытные глаза и вороватые пальцы туда не доберутся.
Той зимой я изучал интернет, и что могу в нём найти.
К весне я был готов вернуться обратно в Адирондак. Я собрал целый рюкзак книг. Взял столько еды, сколько мы втроём могли унести. Затем я шесть месяцев сидел в хижине в лесу.
Затем вернулся обратно в город.
Где узнал о даркнете от кого-то из людей Джи, которые покупали там оружие и находили там новых покупателей.
Затем вернулся в горы.
Принять душ. Смыть. Повторить.
Мне исполнилось восемнадцать, я только вернулся из гор, с волнением возвращаясь к своему ноутбуку, потому что по горло был одержим даркнетом, со всеми скрывающимися в нём секретами.
Я нашёл людей.
Знаете, других людей, которые пускали меня по кругу шесть лет назад? Да, я нашёл их, чёрт побери.
И у меня появилась идея…
Видите ли, хоть я и проводил половину года в хижине в горах, другая половина проходила внутри криминальной корпорации. Джи был суровым лидером. За годы, которые провёл с ним, я видел много пыток и смертей.
«Необходимое зло», — защищал его Микки, пожимая плечами.
И эти слова засели глубоко. Они пустили корни. В конце концов, они вытянулись и снова вырвались на поверхность.