Каратель (ЛП)

— Стоило ждать, — произнёс он, двигаясь вперёд, опуская на меня тяжёлый взгляд, как делал часто, но на этот раз в его глазах не было чего-то страшного или тёмного. Это было что-то другое, что-то, что я не совсем могла определить, но это что-то казалось хорошим, и от этого по моему животу растекалось тепло.
— Да, стоило, — согласилась я, положив руку ему на шею, чтобы притянуть обратно вниз, награждая долгим поцелуем, пока его губы не растянулись в улыбке, заставляя меня отпустить его. — Что? — спросила я, улыбаясь в ответ.
— Вот, что я тебе скажу… спроси меня об этом ещё раз, завтра, ладно? — странно ответил он, отстраняясь от меня, чтобы встать.
— Почему?
— Есть свои причины. Спроси завтра, — снова потребовал он, лениво усмехаясь мне по дороге в ванную.
Заинтригованная, я заставила свои ленивые конечности двигаться и поднялась с кровати, которую мы намочили своими мокрыми после душа телами.
— Держи, Эв, — произнёс Люк, выходя из ванной с мягким полотенцем в руках. — У тебя вода с волос капает, — объяснил он, а я взяла полотенце и начала сушить волосы. — Голодна? — спросил он, доставая новую пару боксеров и натягивая их.
— Не откажусь поесть, — ответила я, пока он надевал джинсы и майку.
— Я снова заскочу в тот ресторанчик вниз по улице, — сказал он, завязывая шнурки. — То рагу, которое мы ели прошлым вечером, было довольно улётным, — добавил он, и я не могла не согласиться. — Нужно поддерживать силы, — продолжал он, приближаясь ко мне и заводя руку мне за спину, чтобы провести пальцем по позвоночнику. — Потому что с этих пор такого будет чертовски много, — он подмигнул мне, указывая жестом на кровать.
— Обещаешь? — с усмешкой спросила я, и он ответил тем же.
— Клянусь, чёрт побери, — подтвердил он, его губы столкнулись с моими на долгое мгновение, прежде чем он пошёл к двери. — Вернусь через двадцать минут.
С этими словами он ушёл, оставляя меня переодеваться в пару лёгких шорт и одну из футболок Люка.
— Ты забыл ключ, ид… — начала я, открывая дверь после нескольких коротких стуков.
Улыбка с моего лица спала, как только дверь открылась.
Потому что стучал не Люк.
И у меня внутри всё болезненно сжалось, что-то во мне кричало, что всё резко развернулось на сто восемьдесят градусов.
Улыбка мужчины была медленно, скользкой, злобной.
— Годами ждал, чтобы передать сообщение твоему старику, — прорычал он, а я попятилась, чтобы найти биту, с которой мы шли домой. — Ну а что будет лучше, чем забрать его идеального, защищённого ангелочка? — спросил он, а моя рука сомкнулась вокруг длинной, твёрдой, холодной ручки биты. Сердце колотилось так сильно, что я даже не могла думать с этим шумом в ушах, настолько, что не находила, что умного сказать или закричать.
Моя рука поднялась, но прежде чем я успела замахнуться, биту вырвали из моих рук, и как раз когда я вспомнила, как закричать, и мой рот открылся и выпустил первые звуки, бита опустилась, и перед глазами у меня осталась лишь темнота.
  
Глава 12
 
Люк
 
Я не врал, когда говорил, что не сделал ничего, чтобы её заслужить.
Вся моя жизнь была гадкой, мрачной и ужасной.
Единственное, к чему я прикасался, это зло, с единственной целью избавиться от него, конечно же, но не существовало достаточно плотных перчаток, чтобы это дерьмо не касалось тебя и не попадало ещё и тебе под кожу.
У меня не было никакого права прикасаться к чему-либо прекрасному, чертовски хорошо зная, что я рискую разрушить это своей грязью.
А Эван, да, она была чертовски прекрасна.
Я не имел никакого права прикасаться к ней хоть пальцем.
Но обратного пути не было с тех пор, как она впервые сказала, что не будет спрашивать о шрамах. Я пытался бороться с этим время от времени; знал, что ей лучше видеть, что я ей не подхожу, чтобы у неё было желание увеличить расстояние между нами.
Но не важно, как я пытался отстраниться, просто невозможно было отрицать связь и то, как загорались её глаза при разговоре со мной, как в них просыпался голод, когда она смотрела на меня.
 
Я знал, что должен жалеть об этом; я должен был найти способ выпутаться из этой ситуации, ради её блага, но нет, я шёл в маленький круглосуточный магазин, в котором продавалась еда лучше, чем в половине ресторанов Нейвсинк Бэнка, чтобы принести пищу ей, чтобы она могла набраться сил, и мы устроили ещё раунд или три до наступления утра.
Факт заключался в том, что я не так часто трахался. Нежелание раздеваться ограничивало варианты подобного удовлетворения. Но я не был девственником со звёздочками перед глазами. Я уже участвовал в таком. Так что, когда говорю, что знаю, что раньше никогда ничего такого не было, я отвечаю за свои слова.
Я не был романтиком. Я даже не понимал концепцию цветочно-конфетного периода. У не умел говорить так, как говорят многие мужчины.
Но я не собирался уходить.
Я всегда уходил.
Уходить было умным поступком.
Для неё было бы лучше, чтобы я ушёл.
В этот раз я просто не мог и не хотел этого.
Возможно, это сыграет против меня. Когда-нибудь, когда я наверняка погрязну слишком глубоко, она увидит всю гадость, поймёт, что не хочет испортить свою жизнь, и уйдёт.
Ну, я достаточно дружил с головой, чтобы знать, что это будет не лучшее чувство.
Но таковы были последствия. И я думал, что, может быть, готов с ними столкнуться.
Когда-нибудь.
После того, как смогу наслаждаться ею так долго, сколько она позволит.
Поэтому я осознал, что улыбаюсь как чёртов дурак, приближаясь к двери в наш номер, с пакетом, полным еды, напитков и закусок, чтобы продержаться до приезда в город на следующий день, где мы должны были встретиться с её матерью.
Казалось, всё было в норме.
Я зашёл, думая, что она в ванной.
Но затем подошёл к маленькому столу прямо в дверях, чтобы поставить пакеты.
И заметил биту, лежащую на полу, где ей уж точно было не место.
Пакеты выпали из моих рук, с контейнеров с рагу соскользнули крышки, и ужин растёкся по всему полу.
Но я едва ли осознавал это.
Потому что на этой бите… была чёртова кровь.
И Эван пропала.
— Чёрт! — выкрикнул я, ударяя кулаком в стену, боль растеклась по моей руке, каким-то образом умудрившись вернуть меня на землю.
Я пересёк комнату, взял свой мобильник, захватил байку и стопку денег, и вышел, стучась в двери соседних номеров, явно всех будя.
Никто ничего не слышал.
Конечно же нет.
Я рванул обратно вниз по улице, сердце колотилось в груди, и я пытался не забегать вперёд. Где бы она ни была, кто бы её ни забрал, они не могли уйти далеко.
Мне нужно было сосредоточиться, чёрт возьми.
Мне нужно было сохранять спокойствие.
Мы были в грёбаной Бразилии.
Я не знал, как что работает. Не знал, кто главные игроки. Не знал, зачем кому-то похищать её. Не знал, как не попасться, если буду что-то разведывать. Не знал ни хрена.
Но одну вещь я знал.
Я не мог ничего делать без подходящих инструментов.
— Йоу, — крикнул я компании мужчин, которые стояли возле магазина, из которого я не так давно вышел. В каждом городе были такие. Не важно, были ли они чёрными, белыми, латиносами, азиатами; это не имело никакого чёртового значения. Вы их узнаёте, когда видите. Они могли быть в майках-алкоголичках, и трусы могли на десять дюймов торчать из джинсов, или они могли быть в комбинезонах, или в белых рубашках. Это не имело значения. Их можно было заметить. Вокруг них в воздухе витала особая атмосфера. У преступников была непринуждённая наглость. — Йоу, кто-нибудь говорит по-английски? Falar inglês? Нет? — спросил я, когда они все обернулись, окидывая меня взглядами. — Чёрт. Хорошо. Мне нужен пистолет. А… arma, — попытался я и залез в свой карман, чтобы показать деньги. — Господи. Скажите, кто может достать мне чёртов пистолет.