Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV (СИ)

Хотя, конечно же, так как это было в рамках эксперимента, людям предлагали разные условия, чтобы проследить влияние тех или иных факторов на результат.
В-четвёртых, их освободили от большинства повинностей — они более не обязаны были участвовать в ирригационных работах. Естественно, последние прекращены не были — провинившихся экономов сменили и наказали, но они продолжились, только уже под руководством опытных архитекторов и при помощи рабочих бригад.
Кроме того, их освободили от права постоя. Вернее, право постоя сохранилось на время, пока не будут созданы постоянные места дислокации служащих подразделений, но за постой теперь платили.
В-пятых, крестьянам были прощены долги перед казной, а за счёт последней ещё и выплачены долги перед ростовщиками. Кроме того, для кредитования сельскохозяйственного сектора был создан Сельский банк, предлагающий дешёвые кредиты для покупки и развития земельных наделов.
В-шестых, крестьян «открепили» от земли — они могли свободно путешествовать по стране при наличии паспорта — документа, подтверждающего личность.
В частности, направиться в город — при наличии соответствующего желания или необходимости. И нет, паспорт не сложно было получить — его оформление было бесплатным, а сам он оформлялся в течение одного дня.
Правда, при этом возникла жандармерия, которая могла упечь вас в каталажку, если вы праздно, или же грустно, шатались по городу без работы. В каталажке вас, разумеется, распределили бы в какое-нибудь городское предприятие, остро нуждающееся в дешёвом рабском труде. Это, конечно же, чтобы жизнь не была слишком весёлой!
Кроме того, по всей стране происходило изъятие оружие у населения. Это, разумеется, было не слишком радостно воспринято населением — особенно там, где это самое население подвергалось нападкам всяких кочевников и прочих варваров.
То есть, на «диких» границах. Там, разумеется, было разрешено определённое оружие. Правда, исключительно стрелковое и исключительно для тех, кто входит в милицию.
Ну и, естественно, чтобы крестьянам и прочим жизнь не казалась мёдом, были предприняты совершенно титанические усилия по греческой колонизации.
Которая, к слову, затронула всю империю и приняла действительно гигантские масштабы, особенно в Бактрии, Согдиане и Месопотамии (в эту провинцию были включены Вавилония и Сузиана), где быстрыми темпами росла торговля и развивались ремёсла.
Естественно, подобные места и сами по себе были магнитом для греков и, к слову, карфагенян и латинян, а уж усилия самих мигрантов, наложенные на усилия государства… ух, результаты были просто превосходными! Правда, будут они позднее.
Ну и, наконец, главное моё творение, мой магнум опус — христианство. Да, господа христиане, читающие сей опус — я создал христианство. Взяв за основу одну из иудейских сект, я создал, преследуя свои объективные экономические и политические интересы, христианство. Впрочем, обо всём по порядку.
Разумеется, с этой целью я содержал при своём дворе значительное число иудеев различных направлений, переводчиков, теологов, философов и других. Сначала этот коллектив выполнил письменную фиксацию Устного Закона на языке иудеев.
Так как над фиксацией работали одни из самых авторитетных и известных теологов того времени, которые приложили значительные усилия для создания письменного корпуса, включающего в себя Танах и многие другие иудейские религиозные тексты.
Соответственно, труд был высочайшего качества и, непродолжительное время спустя, был признан большей частью еврейской общины, как один из самых авторитетных сборников.
Далее, разумеется, эта же группа учёных осуществила перевод этого труда на греческий язык. Естественно, и этот труд был выполнен наилучшим образом — он также был признан, хотя и с неохотой, иудейской общиной.
Наконец, найдя сподвижников, я приступил к созданию анонимной трактовки еврейской Библии. Закончив это дело, я представил свой труд через подставное лицо, «мессии», организованной мною секте, состоявшей, преимущественно, из эллинов и эллинизированных евреев.
 
К счастью, ей это понравилось, а потому она восприняла эти тексты, как истинное священное писание. Ну, а дальше всё было довольно просто — анонимно поддерживаемая значительными денежными средствами, она стала активно расползаться по миру благодаря сотням и тысячам странствующих проповедников, пророков и других истинно верующих.
В то же самое время, я устроил спектакль с убийством «мессии», который отныне стал центральной фигурой всего моего учения (в моём мире его бы причислили к кальвинистским учениям), приняв свою смерть, как плату за грехи человечества.
Тут и там были продемонстрированы различные фокусы, представленные народным массам как чудеса, тут и там моей общине сопутствовала «случайная» удача.
Разумеется, получив активную поддержку в лице самого могущественного монарха, учение стало стремительно развиваться, причём уже самостоятельно, и распространяться всё шире и шире среди населения моей державы.
Тем более, что, в сути, моя вера отвечала интересам, внезапно, горожан. Отказ от дорогих ритуалов, обрядов и жертвоприношений, а также дорогостоящих богослужений как таковых.
Кроме того, религиозные формулы и концепции, предложенные моим течением, оправдывали богатство и дела, направленные на увеличение капитала, ведь получать прибыль теперь — это быть угодным Богу.
Кроме того, была внедрена самая важная формула — «вера = спасение + дела». Человеку Бог предопределил, будет ли он осуждён за свои грехи или же они будут прощены. Дела для спасения не нужны, но по ним определяется, истинна ли чья-то вера.
Таким образом, истинно верующий это не тот, кто усердно молится, а тот, кто усердно трудится. То есть, усердно трудиться — дело богоугодное. Тем более, что это фактическое оправдание социального неравенства — это просто угодные Богу люди, а их постоянный, тяжёлый труд — доказательство их истовой веры, которое является оправданием их большей богоугодности. Механизм не сложный, не правда ли?
В сущности, я подготовил идеологическую базу для происходящих процессов развития рыночных отношений. Ну, а заодно и сумел объединить державу посредством единой религии. Правда, всё это будет потом.
Сейчас же — внешняя политика…
  
Глава 28. Дипломатия
 
… Самый опасный враг тот, кто притворяется другом …
— Если быть точнее, то пора перейти к обсуждению внешнеполитических успехов моей империи. Ну, а если быть совсем точным, то к их детальному пояснению, — здравствуйте, дорогие потомки. Надеюсь, не все умерли от скуки в прошлой главе — было бы печально потерять вас…
Впрочем, возвращаясь к теме, необходимо пояснить, что будет рассмотрен период в 219–218 года до нашей эры. То есть, внешнеполитические события всего одного года.
Итак, начнём с главного, что ранее было уже упомянуто — подчинение всей Азии, а также её правителей. Разумеется, речь идёт не совсем о подчинении — тут скорее не совсем равноправный союз.
Собственно, ранее я уже заключил союз с Понтом — он был равноправным, так как в тот момент я ещё не покорил всю державу Селевкидов, а мой восточный поход являлся серьёзной стратегической авантюрой.
Так что да, мне пришлось заключить равноправный союз и скрепить его династическим браком, чтобы получить необходимые мне военные и финансовые ресурсы, законные претензии на власть в восточных сатрапиях (Лаодика происходила из боковой ветви Ахеменидов) и другие преимущества.
Правда, никакого практического смысла для меня от этого брака, кроме как легитимации моего правления, не было. Я теперь имел собственные всё увеличивающиеся и без того безграничные финансовые и военные ресурсы.
Тем не менее, я не стал разводиться с Лаодикой — красивая, умная и послушная жена, которую только можно было желать, да ещё и мать моих детей. В принципе, мне этого было достаточно, чтобы оставить в покое наши отношения.