Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV (СИ)

Теперь, когда я владел всей торговлей с Востоком, а значит и всей торговлей китайским шёлком, индийскими пряностями и драгоценными камнями, арабскими конями и благовониями, эфиопскими мехами, слоновой костью и рабами, моё богатство было безгранично.
И это, к слову, не преувеличение — моя казна буквально была забита деньгами, и теперь любая моя прихоть была бы исполнена в миг — как говорится, имея деньги, скажи желаемое и оно сбудется.
Ну, а так как доходы резко увеличились, я сумел приступить к самому обширному строительству дорог, почтовых станций и прочим инфраструктурным объектам по всей своей империи. Тем более, что это отвечало интересам торговли.
Разумеется, я также приступил к организации регулярной армии — теперь я мог позволить себе круглогодично содержать не только две тысячи гетайров и две тысячи гипаспистов, входящих в мою гвардию, но и гораздо более крупные отряды.
Теперь я мог круглогодично содержать, тренировать и держать в полной боеготовности полевую армию из тридцати тысяч пехотинцев и десять тысяч всадников.
Расквартирована она была в Сирии, куда постепенно смещался административный и финансовый центр империи, и была, разумеется, под моим непосредственным командованием.
Однако, конечно же, это были не все военные контингенты. Выше речь идёт о полевой армии — то есть, о корпусе регулярных войск, которые можно было бы охарактеризовать, как цвет имперской армии.
Естественно, были силы, ответственные за непосредственную защиту границы и сдерживание противника до прихода полевой армии — «пограничные корпуса». Всего было девять пограничных корпусов — фракийский, иллирийский, киренский, египетский, кавказский, согдианский, бактрийский, иудейский и месопотамский.
В сущности, это были регулярные пограничные войска, которым была поручена защита границ империи. В совокупности каждый из корпусов представлял собой ряд небольших, регулярных и частично автономных отрядов, объединённых под единым командованием.
Децентрализация локального командования при централизации высшего командования позволяла им, действуя в соответствии с принятой военной стратегией или, в крайнем случае, в обход оной, предпринимать решительные действия против врага.
Сделано это было для достижения более высокой оперативности этих отрядов, однако сие обстоятельство не означало, что они могли делать всё, что им вздумается — это означало лишь то, что условный командир условного пограничного отряда мог выдвинуться против условного вражеского отряда, вторгнувшегося в пределы империи, без получения непосредственного приказа свыше.
Естественно, действовать ему надлежало в соответствии с ранее предпринятой стратегией обороны, так что, по сути, это был опосредованный приказ, принимаемый всеми командирами как действительный в случае возникновения плановой ситуации и принимаемый «к сведению» в случае военной необходимости.
Впрочем, касалось это только одной категории отрядов — сил активной обороны, то есть, отрядов кавалерии, где оперативность действий действительно была важна, а потому — всячески приветствовалась, пока это было в пределах разумного.
Всего же было три категории отрядов — отряды активной обороны, упомянутые ранее, отряды пассивной обороны и отряды резерва. Вторые представляли собой, по сути, гарнизоны, ответственные за сдерживание противника в рамках системы фортификаций.
Третьи же представляли собой, собственно, резерв пограничных сил, который находился под непосредственным управлением стратега, то есть, командующего пограничным корпусом, и мог быть применён для непосредственной военной поддержки одного из многих звеньев пограничной обороны.
Стратег, в свою очередь, подчинялся напрямую мне, главнокомандующему армией — архистратегу, а также зависел в вопросах материального и информационного обеспечения от подчинённой мне структуре — военного управления, отвечавшего за набор солдат, своевременную их доставку в части, а также за регулярное снабжение последних.
 
Ну, а также ведало имуществом армии, отвечало за правосудие в армейских частях, организацию производства всего необходимого для них и так далее по списку — при желании можно было бы назвать ещё с десяток, если не больше, задач военного управления.
И да, кому интересно, в моей прошлой жизни ближайшим аналогом военного управления было бы министерство обороны, которое отвечало, в сути, за те же задачи, только в других масштабах.
Таким образом, местная военная и местная гражданская администрация никак не были связаны между собой, существовали параллельно друг другу и не были способны повлиять друг на друга.
Как не трудно догадаться, это было необходимо для недопущения сращения военного и административного аппарата империи, так как это было чревато чрезмерным усилением сепаратистских настроений и политической нестабильностью в целом.
В любом случае, подобных отрядов было много, а в совокупности их численность достигала порядка девяносто тысяч пехотинцев и восемнадцать тысяч кавалерии. По крайней мере, такова была их списочная численность, которая, к сожалению, никогда не была истинной для любого из подразделений, коих всего было, к слову, сто восемь (речь идёт об основной тактической и административно-хозяйственной единице — хилиархии) в девяти пограничных корпусах.
В силу разных причин, сводящихся, по сути, к временному или полному выбытию солдата из строя, действительная численность пограничных сил, естественно, могла колебаться в разных пределах, однако приведённые выше цифры можно было счесть адекватными для принятия во внимание.
Ну и, конечно же, примерно подобная же структура была во флоте — у него были свои, морские, пограничные корпуса. Всего их также было девять, из них двое являлись речными — дунайский и нильский флоты, а остальные семь являлись морскими — иллирийский, эгейский, понтийский, эритрейский, персидский, киренский и гирканский флоты.
Правда, здесь силами активной обороны выступали морские эскадры, а силами пассивной обороны — гарнизоны береговых фортификаций. Резервом же — такие же морские эскадры, только под командованием наварха — аналога стратега, но уже на флоте.
Конечно же, была здесь и своя «полевая армия». Вернее, даже две — средиземный флот, находившийся под командованием главнокомандующего флотом, архинаварха, и его заместителя — самого старшего наварха, а также эритрейский флот, находившийся под командованием следующих по старшинству навархов.
И да, чтобы развеять любые домыслы — архинавархом был я. Таким образом, я был, пускай и лишь формально, главнокомандующим флотом, но фактически средиземный флот управлялся моим заместителем. Им, к слову, являлся Софрон Эфесский.
Ну и, как многие могли уже догадаться, был, помимо главнокомандующего флотом и главнокомандующего армией, главнокомандующий вооружёнными силами — тоже я.
Первые два, к слову, подчинялись последнему, как самому высокому военному чину. И да, все три титула предполагались, как царские — то есть, никто, кроме самого царя, эти должности занимать не мог.
Что касается численности флотов, то здесь всё просто. Всего на все «морские пограничные корпусы» приходилось двести лёгких кораблей, предназначенных, главным образом, для борьбы с пиратами и прочими морскими разбойниками.
В распоряжении средиземного флота, также базировавшегося в Сирии, находилось, в свою очередь, двести тяжёлых боевых кораблей, а в распоряжении эритрейского флота, базировавшегося в Сузиане, находилось шестьдесят тяжёлых, боевых кораблей.
Таким образом, общая численность моего флота равнялась четырёмстам шестидесяти кораблям, из которых двести шестьдесят были тяжёлыми боевыми кораблями, предназначенными для борьбы с другими тяжёлыми боевыми кораблями.
Собственно, вот и всё по поводу численности войска…
  
Глава 26. Господин Египет, вам плохо?
 
… Плохое общество портит хорошие нравы …