Между тьмой и пламенем. Часть III (СИ)
Науку притворства она освоила как нельзя лучше.
И не только ее.
Было горько от того, что в родном доме приходилось лгать, обманывать, выкручиваться и принимать пилюли, блокирующие действие основных седативных средств. Их ей приносила раз в неделю бывшая горничная сестры, а той – некий вельможа, имя которого она опасалась называть, ведь даже у стен могут быть уши…
Анджи незаметно бросала по одной штучке в день в чай или молоко вместе с сахаром – несмотря на то, что сладкий чай всегда ненавидела. Помогали, разум оставался ясным и незамутненным, приходилось постоянно напоминать себе, что она должна быть вялой и сонной. Чем меньше подозрений, тем лучше.
Ее поддерживали только мысли об Инерис – и этом некоем вельможе, передавшем ей такие полезные таблеточки. Выходит, в замке есть те, кто исподтишка противостоит матери, а значит, она должна быть сильной!
Странный дар голосом убеждать других оказался большим подспорьем. Другой девочке ее возраста, возможно, пришла бы в голову мысль с его помощью пошалить или устроить заговор, а то и сбежать из дома. Но Анджи прекрасно понимала, что за стенами замка будет гораздо опаснее, а здесь у нее есть хотя бы какие-то союзники. Поэтому, набравшись терпения, она осваивала своей дар и обращалась к нему только по делу.
Как неделю назад, когда незнакомый целитель сделал «целебный укол витаминов» не пациентке, а ее ненавистной гувернантке. В итоге ту еле растолкали утром, и еще неделю она ходила, засыпая на ходу и стеклянно таращась в стену. Анджи сразу догадалась скопировать ее поведение, поэтому подозрений не возникло, а мымре еще и штраф выписали – посчитали, что злоупотребила вымороженным вином, от него бывает такое…
Сегодня сон долго не шел – Анджи впервые за долгое время спала одна. Отчего – сама не знала, но хоть вечер спокойно прошел, удалось книжку почитать, которую ей Грелис тайком принесла вместе с шоколадным пирожным.
А теперь кто-то осторожно крался по комнате.
Рано паниковать, надо понять, кто это и зачем пришел. Дышать нужно ровно, мерно, глубоко, не задерживать дыхание…
Ноздрей коснулся знакомый запах духов, сначала удививший, затем заставивший похолодеть.
Мать пришла!
Чего ей надо среди ночи?! И почему крадется, будто чего украсть хочет?!
Но открывать глаза и задавать вопросы Анджи поостереглась.
Ладно бы еще днем явилась! Хотя Ральду, похоже, ее дела вообще не волновали. Не показывалась, словно забыла о дочери, увлеченная новыми нарядами и придворными делами!
Только вот Анджи прекрасно понимала, что без ведома матери никто бы не рискнул ее всякими травами да уколами потчевать.
Девочка старательно притворялась спящей, только сердце колотилось все быстрее.
Кровать скрипнула, когда на нее изящно опустилась женщина. Тихо прошелестело домашнее шелковое платье.
– Анджи, – раздался свистящий шепот. – Ты спишь?
Девочка против воли дернулась было, но мигом осознала оплошность и вместо того чтобы замереть, догадалась беспокойно повозиться и снова притихнуть, старательно выровняв дыхание.
Похоже, сработало.
На лоб осторожно легла теплая рука. К запаху духов примешался новый, странный аромат – то ли трав каких, то ли дыма, так и не поймешь. Открыть глаза Анджи не рискнула.
– Спи, Анджи, спи. И сквозь сон слушай меня очень внимательно. Сделаешь все так, как я тебе сейчас скажу, и твоя жизнь сложится как нельзя лучше. В отличие от моей когда-то. Я тебя на произвол судьбы не брошу...
Голос матери неуловимо изменился, оброс новыми интонациями, которых девочка прежде не слышала. Стал какой-то низкий и глубокий, словно в самую душу норовил прокрасться. И прокрался бы, если бы от ужаса у нее сердце не сковало холодом!
– Завтра ты без скандалов и споров согласишься выйти замуж за нового наследника Даллии. Едва тебе минет тринадцать, отправишься с визитом к нашим соседям-оборотням и постараешься всеми силами заручиться их одобрением и уважением.
Анджи чуть не подавилась возмущением пополам с ужасом. Это же… это же через два месяца уже!
Теплая рука погладила по голове.
– Не сможешь сразу – не страшно, я сделаю так, что он с тебя пылинки сдувать будет и во всем станет тебя слушаться. Ты же будешь слушаться меня. Власть – высшее оружие, моя девочка, власть позволяет и возвыситься, и отомстить виновным. Ты поможешь мне, своей матери, и поможешь охотно, а я поделюсь с тобой властью. Ты поймешь, как она сладка...
Мать вдруг вздохнула и другим тоном, словно размышляя себе под нос, заговорила:
– Не хотелось бы мне тебя в это впутывать, но как иначе? Мы все-таки семья, не избавляться же от родных детей... Твой брат останется наследником Нариме, Совет будет и дальше править так, как мне будет нужно. Я же… – мать наклонилась ближе и выдохнула: – Я же стану великой княгиней Тессерийской. И тогда все вместе мы создадим союз, с которым может поспорить разве что империя! И ее я привлеку на свою сторону, едва император явится с визитом вежливости…
Пауза. Слышно тяжелое, учащенное дыхание.
С отцом до сих пор неясно что, а она уже чужой женой себя мнит?!
Дыхание начало перехватывать, но Ральда, похоже, не заметила или не придала этому значения.
– Пока ты вела себя хорошо, не упрямься и дальше. Принимай все, что приносят и подают, эти травы безвредны. У меня не так много времени, чтобы действовать медленно. Помни главное – ты должна уехать в Даллию, очаровать принца и со временем подчинить себе его страну, чтобы все в ней делалось по твоей воле.
И она принялась повторять на все лады про то, как ей надо будет уехать и что сделать в Даллии.
Этот изменившийся голос убаюкивал, обволакивал, от запаха трав щипало в носу и казалось, будто кровать качается под ней не хуже лодки…
Анджи под одеялом крепко, до синяка ущипнула себя за ногу, пытаясь прогнать дурман.
Чары, что ли, какие-то?!
Следующая догадка заставила ее облиться холодным потом. Да ведь голос матери изменился совсем как ее собственный недавно!
– Пот пошел… травы действуют, – удовлетворенно раздалось над ухом.
Выходит, целителя она того отвадила благодаря тому же дару, что есть у Ральды? Унаследовала?
Воспоминания о собственном даре придали уверенности, позволили качаться на волнах гипнотического голоса, не погружаясь в них.
Затем голос матери вновь изменился, стал жестче, а слова заполнили душу ледяным ужасом пополам с гневом.
– Твою сестру мы убрали с пути, нам с тобой никто не помешает.
За что ж она так с Инерис?! Всегда ведь жили мирно, горя не знали, сестра всегда так добра была!..
Из-под закрытых век скатились две слезинки, щекоча кожу, а вытереть – нельзя. И это ощущение заставило вспомнить о том, что не время сейчас плакать.
– А твой отец… знаю, ты его до сих пор ждешь, но он уже не вернется. Так что смирись, оставь надежду. Через две недели состоятся пышные похороны, на которых ты будешь присутствовать, а на следующий день я официально стану твоим регентом. Бал в честь твоего тринадцатилетия придется отменить из-за траура… Жаль, конечно, но ничего не поделать. Ты не станешь устраивать скандалов и некрасивых сцен, можешь тихо плакать на похоронах, не более. На пути к цели приходится жертвовать, Анджи. Это закаляет характер, позволяет стать сильнее. Мы с тобой непременно поймем друг друга, ты же моя дочь, кровь от крови…
Неужели отца нашли мертвым?!
Лежать неподвижно сделалось тяжелее в десятки раз, но перепуганная девочка справлялась с этой задачей, сосредоточившись на дыхании – воздух приходилось буквально проталкивать в легкие.
Следующие слова были сказаны почти шепотом, но все равно долетели до слуха Анджелис.
– А если Дориана все-таки вдруг обнаружат… ты все равно его больше не увидишь. Как и кто бы то ни было другой.
То есть может, он жив, но она все равно затеяла похороны... Ради власти? Выходит, это все она? Во всем ее вина? Ральды? И эта женщина – ее мать, которая надеется, что дочь ее поймет и станет такой же, как она?! Такой же тварью?!