Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)

Навстречу побежал очередной состав. Гном оттянул Халлека к стене. Мимо них проехала брякающая и лязгающая гусеница из дюжины заполненных породой и битым камне больших ящиков на колёсах. Влекла их жужжащая повозка длиной шагов в десять. Управлял ею важный пожилой гном, руки в длинных перчатках лежали на двух рычагах. Он кивнул Фраару, всё равно расслышать что-то в этом гуле и лязге было невозможно, и покатил дальше. Халлек проводил состав взглядом. Он двигался со скоростью рыси хорошей лошади.
— Нам туда, — Фраар махнул рукой. — Старшина находится в забое, возле проходчиков.
Через час Халлек восседал вместе с вожатым состава на головной вагонетке — так назывался этот тягач — и ехал на запад. Сзади громыхали короба с выбранной из забоя породой. Её вываливали в какой-то глубокий разлом на обратной дороге, и там же Халлек должен был пересесть на другой состав. Старшина снабдил его сквозной подорожной, едва узнал что у него серьёзное деловое предложение к совету Горного Рынка. Особенно убедительным было заверенное Тайной канцелярией свидетельство о собственности на замок.
На месте свала породы они задержались ненадолго. Рабочие подбежали, вынули из гнёзд стержни, удерживающие кузова, и опрокинули их на вырубленные прямо в камне желоба. Грохоча и шурша, камни посыпались в пропасть. Вожатый, его звали Бивёр, отдохнул немного, перекусил вяленым мясом и вновь уселся на свой сверхважный пост.
А на следующем перегоне случилось что-то непонятное. Гном, управлявший составом, сначала сбавил скорость, стал пристально всматриваться вглубь тоннеля, подсвеченного редкими светильниками. Халлек пододвинулся ближе.
— В чём дело?
— Пока не знаю. Чую.
— По мне так этого достаточно.
Бивёр кивнул.
— Мне тоже.
Подхватив секиру, которая лежала у его ног на ребристом полике, он окончательно остановил состав. Вытащил из зажима рядом с рычагами широкий длинный нож.
— Не нравится мне это.
Халлек, прислушавшись, уловил лёгкие колебания воздуха, а потом и камня. Они с гномом слезли с головной вагонетки, переглянулись и одновременно спросили друг друга:
— Что это?
Со свода тоннеля начали осыпаться мелкие камешки. К ним что-то приближалось. Дохнуло чем-то густым и жарким.
Бивёр выдохнул, но непонятно, то ли с облегчением, то ли обречённо:
— Горный червь.
— Что это за тварь такая?
— Мы сами толком не знаем. Встреча редко заканчивается хорошо, — пробормотал гном себе в бороду. — Я его первый раз увижу, вот.
— То есть ты не знаешь, как с ним справиться?
— Неа, — с удивительной простотой в голосе пожал плечами Бивёр.
Халлек вздохнул и огляделся. Тоннель был достаточно широким, чтобы в нём могло разместиться его невеликое драконье обличье, но недостаточно, чтобы увернуться от мало-мальски крупной помехи. А судя по приближающейся дрожи камня, помеха была немаленькой.
— Лезь-ка ты под вагонетку.
— А ты?
— Не беспокойся, я кое-что умею. Надеюсь, поможет.
Нордхеймец точно знал, что в шкуре звероящера ему не опасны ни огонь, ни холод любых проявлений. Но будет ли его собственное пламя воздействовать на горного червя, который, кажется, проделывает свои ходы, проплавляя камень?
Каждое последующее превращение давалось ему всё легче и легче, дракон явно входил в силу, как в своё время предупредил Свальбард. Сейчас смена облика произошла совсем быстро, Бивёр только ахнул и попятился.
— Сссне боисссь, — прошипел Халлек, — посссссмострим сскто кого.
Всё сильнее накатывались волны жара, и вскоре из-за поворота показалось диковинное существо, настолько чуждое, что оно, казалось, не должно принадлежать этому миру. Обострившееся зрение показало его во всех подробностях. Поперечником червь имел не менее четырёх шагов, и занимал всю середину тоннеля, а в длину почти тридцать. Крупнокольчатая шкура отливала неестественным глянцем, словно была отчасти из металла. Полукруглая голова светилась раскалёнными мало не добела пятнами, так ярко, что чувствительные зрачки сузились в кошачьи щёлочки. Металлические полосы, по которым катились составы, вишневели и плавились прямо на глазах. Между огненными пятнами выделялся провал рта, усеянный светло-коричневыми с розовыми оттенками зубами.
 
Прикрываясь латной рукавицей, Бивёр выглянул из-под вагонетки и сказал:
— А зубки-то у него кремень, как есть, да самый наилучший
Гнома не переделаешь, всё про камни мыслит, оскалился Халлек и потоптался задними лапами, опираясь поудобнее. Червь, как будто принюхиваясь, приподнял переднюю сторону и начал ритмично раскачивать ею, пятна засияли совсем нестерпимо. Чутьё подсказало, что ждать дольше не стоит. Вдохнув поглубже, дракон выпустил струю огня. Червь дёрнулся и попытался отползти, но быстро сдвинуть такую тушу было невозможно. Драконье пламя имело не совсем естественную природу и на обычных существ действовало сильнее. Халлек увидел, как червь ещё сильнее замотал головой и с размаху треснулся ею о камень тоннеля. Сила удара была такова, что отдалась в толще скалы. Значит, горный червь всего лишь странное, возможно, очень древнее создание, обитающее в глубоком подземье.
Но первая оплеуха, как оказалось, лишь разозлила его. Быстро оправившись от удара, тварь собралась с силами и неожиданно быстро заскользила вперёд, издавая своими кольцами приглушенный шорох, похожий на костяной стук. Под вагонеткой завозился гном, он из-под неё мало что видел, зато слышал хорошо. Халлек пихнул состав, в этом обличье его силы хватило, чтобы стронуть массивные железяки и разогнать их на червя. Бивёр, обнаружив, что остался без крыши над головой, решил не испытывать судьбу и, мельком глянув на антрацитово-чёрного ящера, прытко побежал в противоположную сторону. Вагонетки, сорванные со стопора, погромыхивая, покатились по небольшому уклону. Странно, но было похоже, что червь их не видит. Только в последний миг, видимо, уловив лёгкие сотрясения от колёс на стыках, тварь озадаченно дёрнулась… и получила по морде разогнавшимся до скорости рысящей лошади составом из девяти металлических вагонеток. Сколько всё это добро весило, Халлек даже не брался посчитать.
Тоннель заполнился гулким, истошным рёвом. Вытянув шею и пригнувшись, дракон вцепился когтями на лапах и крыльях в камень. Казалось, этот вопль способен снести всё, что ещё осталось целого. Кроме того, исторгнутый этой покалеченной, но всё ещё живой тушей жар был весьма силён, и останься Халлек в своём человеческом облике, вмиг превратился бы в летящий пепел. Помятая морда возделась на вагонетками и тягачом, и от источаемого ею огня они растеклись неровными, обмякшими кучами железа. Червь был зол и определённо видел или как-то ещё воспринимал своего противника — расплёскивая полужидкое месиво металла и камня, он пополз навстречу.
По всему выходило, что прямого боя не избежать. Пока червь приближался, Халлек ещё несколько раз выпустил по нему огонь, но видимого вреда не нанёс, только заставил отвлечься. Тварь выглядела куда страшнее, чем с сотни шагов. На плотной шкуре и в глубоких ранах, темнели маслянистые потёки того, что заменяло ей кровь. Несколько страшных зубов были выломаны и болтались на белёсых жилках. Но всё это была лишь малая доля того, что требовалось, чтобы убить червя. Рассмотрев чудище, Халлек убедился, что его только на куски разорвать, иначе не справишься.
Червяк, вдруг резко сократившись в длину, распрямился как пружина и прыгнул, не дотянувшись каких-то полшага до вонзившихся в камень когтей Халлека. Растопырив разодранную пасть, подземный реликт выдохнул жуткую смесь огня и вони. И если огонь звероящеру был не страшен, то от второго его просто вывернуло. Раскалённая морда червя зашипела, издав ещё более убойную волну смрада. Халлек с отвращением отпихнулся крыльями, сложив их когтями наружу, да только туша червя и с места не сдвинулась. Но драконьи когти вряд ли уступали по прочности зубам червя, а по остроте режущей кромки были сравнимы с адfмантовым клинком. Червиная пасть разъехалась в обе стороны чёрной ухмылкой, и на горячий камень хлынула густая жижа.